Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
На накопленных запасах природного газа Европа сможет протянуть до февраля-марта 2023 года, сообщил директор Международного энергетического агентства Фатих Бироль в интервью La Repubblica. Однако, как отметил руководитель МЭА, к весне запасы в хранилищах могут иссякнуть, а где достать новые — для Европы пока большой вопрос.
Лука Фрайоли (Luca Fraioli)
По словам руководителя Международного энергетического агентства (МЭА), благодаря заполненности газовых хранилищ страны ЕС смогут пережить самые холодные месяцы без нормирования потребления, но "проблема в том, чтобы их потом опять пополнить". По поводу потолка цен: "Если порог слишком низкий, есть риск отдалить от себя продавцов, так что Брюссель сейчас в патовой ситуации".
Солидарность и дальновидность, чтобы пережить зиму — не грядущую, а следующую, в 2023-2024-го — именно такие рекомендации даст сегодня директор Международного энергетического агентства Фатих Бироль (Fatih Birol) на очередной встрече с министрами энергетики ЕС в Брюсселе по проблеме газового кризиса, спровоцированного конфликтом на Украине.
— Гражданам предстоят тяжёлые месяцы с точки зрения энергетики?
— Европейские страны переживут зиму без срыва поставок и отключения электричества, потому что газовые хранилища заполнены на 90%. Это значит, что можно протянуть на запасах до февраля или марта, если не будет значительных и внезапных срывов поставок.
— И каким будет сегодня ваше послание европейским министрам?
— Давайте представим, что произошёл непредвиденный и серьёзный срыв поставок. Допустим, взорвался газопровод. Как бы отреагировала Европа? Тут два возможных сценария. Первый предполагает согласованный ответ: страны ЕС помогают друг другу и оказывают взаимную поддержку. Но есть риск, что государства будут действовать только в целях защиты своих внутренних интересов. Если это произойдет, последствия для Европы выйдут далеко за рамки энергетического вопроса, это будет серьёзным ударом по репутации ЕС на международной арене. Поэтому мой основной посыл заключается в том, что энергетическая солидарность европейских стран имеет фундаментальное значение.
— Что ещё?
— Речь пойдёт о следующей зиме. По нашим оценкам, к февралю 2023 заполненность хранилищ снизится с 90% до 20-25%. И тут возникает вопрос: как будет действовать Европа в 2023 году, чтобы вновь заполнить их на 80-90% и пережить зиму 2023-2024-го? В этом году хранилища пополнились в том числе за счёт российского газа. К тому же Китай — основной импортёр сжиженного газа — закупил в 2022 году меньше, чем ожидалось, потому что его экономика сократилась. Но в следующем году она может восстановиться, и Пекин может вновь полностью заполнить свои хранилища газом. Такой спрос может вызвать рост цен в Европе.
— К слову о европейской солидарности, было много дискуссий о предложении Италии установить ценовой потолок для сдерживания цен. Это правильное решение?
— При ценовом потолке потребуется уделить большое внимание динамике цен. С одной стороны, хочется, чтобы они были низкими, чтобы защитить потребителей и компании. С другой стороны, они не могут быть слишком низкими, иначе Европа перестанет быть конкурентоспособным покупателем сжиженного природного газа на международных рынках. Поиск баланса между этими двумя потребностями — очень деликатный вопрос, этим и объясняется, почему Европа оказалась в тупике.
— Разве Китай и Индия уже не готовы потеснить Европу в качестве возможных покупателей российского ископаемого топлива?
— Это, скорее, относится к нефти. Что касается газа, на строительство инфраструктур для его выхода на Азию потребуется как минимум лет десять. И это без учёта санкций и технологической изоляции России, которые значительно затруднят реализацию российских проектов по сжижению газа и его транспортировке на танкерах.
— Насколько нынешний энергетический кризис похож на нефтяной шок 1973, обусловивший создание агентства, которым вы сейчас руководите?
— Да, есть сходства. Но нынешний кризис более обширный и сложный. На кону не только нефть, но и газ, а также выработка электричества. К тому же энергетика и геополитика ещё никогда не были так связаны. Это первый по-настоящему глобальный энергетический кризис.
— Но при этом вы сказали "не верить негативной интерпретации энергетического кризиса". Так поделитесь с нами позитивным взглядом, которому можно верить.
— Когда разразился нефтяной кризис 1970-х, многие правительства разработали стратегии, которые могли бы вызвать настоящие революции: от энергоэффективности автомобилей до ядерной энергетики. Реакция на сегодняшний кризис гораздо сильнее. В США приняли Закон о снижении инфляции, в Европе разработана программа RepowerEu, аналогичные меры приняла Япония. Эти шаги обусловлены тремя факторами. Энергетическая безопасность: страны хотят уменьшить зависимость о тех, у кого есть ископаемые источники энергии. Во-вторых, на международном уровне были приняты обязательства по борьбе с изменением климата. И, наконец, промышленная политика: многие страны хотят стать лидерами по экологически чистым технологиям, электромобилям, водороду и т.д. Это очень мощное сочетание, которое приведёт нас к будущему с экологически чистой и безопасной энергией.
