Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Основа для мира на Украине была, но Зеленский отказался от нее и предпочел ей диверсии и теракты против России – с "не очень молчаливого" согласия НАТО, пишет TNI. Но Киев не продержится и месяца без оружия Запада, уверен автор статьи.
Военная сила без дипломатии не может дать устойчивых результатов и может только привести к беспрецедентной катастрофе с последствиями, находящимися за гранью понимания.
Президент Джо Байден прав, предупреждая о потенциальной эскалации украинского кризиса и его возможном превращении в Армагеддон. В мире не существовало большей опасности ядерной катастрофы со времен Карибского кризиса, случившегося 60 лет назад. Кризис 1962 года, хотя и более опасный в некоторых отношениях, поскольку ключевые решения приходилось принимать в течение нескольких дней или даже часов, в конечном счете, оказалось легче урегулировать благодаря относительной простоте требований обеих сторон. Его разрешение потребовало лишь того, чтобы Советский Союз прекратил размещение ядерных ракет на Кубе и убрал те из них, которые уже доставлены на остров. А Соединенные Штаты гарантировали, что не будут вторгаться на Кубу, и согласились вывести свои ядерные ракеты из Турции. Для сравнения: в сегодняшнем кризисе обе стороны стремятся ни много ни мало формировать мировой порядок в соответствии со своими интересами и принципами. В Вашингтоне имеется даже сильное искушение добиться политических перемен в Москве в надежде не только ослабить власть президента России Владимира Путина, но и в конечном итоге отстранить его от должности.
Второстепенным, но не менее важным отличием является усложняющая роль российских и американских ставленников, находящихся в центре этого кризиса. Фидель Кастро, получавший преимущества от размещения советских ракет, в 1962 году имел законные основания опасаться за безопасность своего режима. Тогда Соединенные Штаты недавно организовали неудавшееся вторжение в залив Свиней с участием кубинских эмигрантов, и были даже попытки убийства (или по крайней мере планы на них) самого Кастро. Тем не менее советский лидер Никита Хрущев и его коллеги по Политбюро отвергли настойчивое требование Кастро оставить ракеты на Кубе. Это решение подпортило советско-кубинские отношения, но это была цена, которую Москва легко и охотно заплатила ради того, чтобы избежать прямой ядерной конфронтации с Соединенными Штатами.
В 2022 году президенту Украины Владимиру Зеленскому — с не менее понятными опасениями по поводу безопасности своего правительства — удалось возвыситься до уровня мировой фигуры и занять видное место в американской политике. Администрация Байдена даже придерживается позиции, согласно которой Зеленский должен иметь право вето на любые договоренности с Россией, касающиеся Украины. Все это произошло несмотря на полную зависимость власти Зеленского от США и беспрецедентную военную, финансовую и политическую помощь НАТО, без которой Украина не смогла бы противостоять России и месяца. В Вашингтоне и Москве существуют резко расходящиеся нарративы о том, как эти две ядерные державы пришли к такой ситуации. Администрация Байдена игнорирует опасения России, считая ее спецоперацию неспровоцированной. Но что бы ни думал президент Байден, большинство россиян — не только президент Путин, но и большая часть российской элиты, согласно различным опросам общественного мнения, в том числе и критически настроенным к режиму, — твердо убеждены в том, что у России были веские основания чувствовать себя в опасности и оскорбленной. Эта точка зрения основана на твердом убеждении о том, что в последние дни Советского Союза Запад пообещал Михаилу Горбачеву и его соратникам, что расширения НАТО не будет. Тот факт, что эти документально зафиксированные обещания так и не были формализованы в договорной форме, не меняет мнения россиян о том, что их как минимум ввели в глубокое заблуждение. У русских существует также убеждение, что НАТО, зародившаяся как военный союз, направленный против Советского Союза, осталась практически неизменной после окончания холодной войны как союз, направленный против России. По мере того как бывшие советские сателлиты и новые независимые постсоветские государства, особенно Польша и страны Балтии, стали играть все более важную роль в НАТО, альянс в глазах России начал относиться к ней как к высшей геополитической угрозе, которую нужно было сдерживать и ослаблять.
Российская спецоперация на Украине, начавшаяся в феврале этого года. В течение нескольких недель Москва надеялась, что ее декабрьские требования 2021 года о гарантиях нейтралитета Украины и ограничении вооружений и инфраструктуры НАТО вызовут положительный отклик в Вашингтоне и Брюсселе. Этого не произошло. Справедливости ради, эти требования России были сформулированы таким образом, что США и их союзники не могли принять их в полном объеме. Однако в Москве оставалась надежда, что они все-таки станут основой для серьезных переговоров. Вместо этого Вашингтон и Брюссель отвергли их, утверждая, что Россия не может влиять на то, кто имеет право вступить в альянс. Как будто бы Соединенные Штаты не стали бы возражать против вступления соседней с ними страны в военный союз с Россией или Китаем. США и их ключевые европейские партнеры на самом деле не собирались в ближайшее время принимать Украину в альянс. Опираясь на якобы сомнительную интерпретацию Россией политики НАТО, Запад, по сути, отверг ее ключевые требования и поступил прямо противоположно тому, чего хотела Москва, а именно: взял на себя более значительные обязательства США и НАТО по военной помощи Украине. Администрация Байдена, безусловно, может утверждать, что поведение НАТО не давало России права входить в суверенное государство. Однако западные заявления о том, что российская спецоперация не была спровоцирована, означает неверное истолкование ситуации и усложняет любые будущие попытки прийти к соглашению.
К тому времени, когда Путин начал ее 24 февраля, Россия уже подверглась многочисленным раундам санкций, оружие НАТО уже хлынуло в Украину, а Зеленский — после своего избрания президентом на платформе, которая обещала компромисс с Москвой, — уже открыто заговорил о том, чтобы ввести Украину в НАТО. Он отверг существовавшую тогда основу для мира —достигнутые при немецком и французском посредничестве Минские соглашения, которые предусматривали автономию Донецкой и Луганской областей. Объяснение Зеленского, позже принятое НАТО, состояло в том, что соглашения могут быть отклонены, потому что предыдущее украинское правительство приняло их под военным давлением России в 2014 и 2015 годах, когда Киев был не в состоянии сопротивляться. Примечательно, что такое объяснение — подобное отказу Германии от Версальского договора — оказалось всерьез принято альянсом, заявляющим о своей приверженности международному праву.
<…>
Если принять во внимание значительное превосходство Запада в обычных вооружениях и его подавляющее экономическое превосходство, как Россия может сейчас противостоять НАТО? Среди российского истеблишмента растет ощущение, что боевые действия на украинской территории, ликвидация живой силы ВСУ и принесение в жертву тысяч российских солдат не обещают победы, потому что самим западным странам в этом конфликте не нужно ни идти на большие жертвы, ни испытывать прямую угрозу. Как недавно заявил Дмитрий Тренин, видный российский эксперт по национальной безопасности, который в течение многих лет руководил российской программой Фонда Карнеги за международный мир, главная слабость России — постепенное "рассеивание" западных страхов перед ядерным оружием Москвы. Лидеры НАТО, кажется, убеждены, что Путин, которого президент Байден недавно назвал "рациональным игроком", не посмеет применить ядерный арсенал. Более того, общепринятое мнение в Вашингтоне и Брюсселе предполагает, что, если Москва до сих пор не использовала другие доступные варианты — запуск кибератак, разрушение трансатлантических кабелей, диверсии против танкеров и поддержку радикальных антизападных сил по всему миру — то она вряд ли и дальше прибегнет к ним. Некоторые лидеры, похоже, даже считают, что Москва теперь парализована опасениями возмездия Запада. Но время, когда Москва будет готова использовать все доступные варианты, кроме стратегического ядерного оружия, может быть гораздо ближе, чем кажется многим западным политикам и экспертам.
Путин и его соратники понимают, что развитие военной ситуации неблагоприятно для России. Они также осознают, что внутреннее мнение в стране впервые стало критически относиться как к ведению боевых действий, так и к российской власти в целом. Больше всего Кремль беспокоит критика не со стороны либеральной оппозиции, а со стороны русских националистов, в том числе военных блогеров и патриотов, которые поддерживают Путина, но обеспокоены тем, что правительство делает недостаточно для победы. Теперь Москва надеется, что частичная мобилизация поможет переломить ситуацию. Она также полагает, что недавние изменения в военном командовании в сочетании с приобретением российскими войсками большего опыта и получением более совершенной военной техники заставят Соединенные Штаты и Европейский союз изменить свою позицию на переговорах с Кремлем, нравится ли это Владимиру Зеленскому, или нет. Новых усовершенствованных ракет может быть достаточно, чтобы как минимум отразить украинское наступление, удержать позиции зимой и тем временем усугубить экономические трудности на Западе из-за высоких цен на энергоносители.
07.10.2022
Но если эти надежды окажутся тщетными, любые ожидания в Вашингтоне, Брюсселе или Киеве, что Путин примет результат, равносильный капитуляции, в лучшем случае сомнительны. Новые ракетные удары в ответ на обстрел Крымского моста широко расцениваются в России как слабый ответ по сравнению с тем, что необходимо сделать и что позволяют ее ресурсы. Путин конкретно назвал атаки на Крымский мост, "Северный поток — 1" и "Северный поток — 2" террористическими актами, которые позволяют России ответить тем же. Российский генштаб и спецслужбы, видимо, готовят Кремлю варианты того, что можно сделать, чтобы нанести болезненный урон зарубежным сторонникам Киева. Сейчас в России широко распространено мнение о том, что страна борется не столько с Украиной, сколько с коллективным Западом. Другими словами, именно Запад нужно заставить страдать, чтобы выполнить минимальные задачи Москвы. Путин до сих пор не решался двигаться в этом направлении, отчасти из-за своего желания сохранить как можно больше "нормальности" в России. <…>
В ответ на предупреждения США и НАТО о том, что любое применение ядерного оружия на Украине приведет к разрушительной неядерной контратаке НАТО по российским вооруженным силам и территории России, российский генерал среднего звена со связями заявил, что у Москвы нет планов применять ядерное оружие. Такой сценарий возможен только при самых тяжелых обстоятельствах, при которых, согласно российской военной доктрине, Россия окажется под ядерным ударом, столкнется с непосредственной угрозой своим силам сдерживания или окажется под угрозой само существование и территориальная целостность страны. Но сегодня Крым рассматривается как неотъемлемая часть России. Сама цель недавних референдумов, в результате которых Донецк и Луганск, а также части Херсона и Запорожья вошли в состав России, состояла в том, чтобы оказать сдерживающее воздействие, позволив Москве заявить, что, поскольку они теперь являются составной частью России, нападение на них будет недопустимо. Отвечая на угрозу тяжелейших последствий для России, генерал заявил, что в разрешении ситуации российские военные будут опираться на приказы главнокомандующего. Однако мнение о том, что НАТО может открыто вступить в войну, не ожидая массированного возмездия, было бы неуместным. Как выразился генерал: "Мы надеемся, что до чего-то подобного никогда не дойдет, но есть планы на случай непредвиденных обстоятельств, и некоторые из них включают упреждающие удары по вражеским целям, если противник соберется нанести удар по России.
В репортаже о недавней пресс-конференции Путина в Астане Андрей Колесников, который также является известным биографом Путина, заметил: "Нет, он не похож на человека, который может решиться применить ядерное оружие. Да, он может принять такое решение, но на самом деле у него нет желания его осуществлять". Это удобная оценка Путина для американцев. Но лицам, принимающим решения в Америке, было бы неблагоразумно основывать на этом внешнюю политику США.
Для Вашингтона сейчас полагаться на робость Путина на Украине, где присутствуют огромные ставки для России и лично для российского лидера, означало бы играть в игры с самим существованием Америки. К счастью, у Соединенных Штатов есть реальная альтернатива экспериментам с судьбой. <…> Путин вполне может рассмотреть договоренности, которые могут быть приемлемы для Запада. Это включает в себя прекращение огня с некоторыми миротворческими договоренностями и правилами игры, чтобы сделать его процесс более продолжительным. России придется отказаться от своей нынешней позиции, согласно которой все территории недавно занятых провинций, включая те, которые в настоящее время находятся под контролем Украины, должны принадлежать России. России также необходимо будет отказаться от своего первоначального требования об отставке правительства Зеленского. Украина, в свою очередь, должна согласиться с тем, что территории, уже контролируемые Россией, не будут возвращены до последующих переговоров. Прекращение огня также запретит любые диверсионные или террористические акты против России, что Украина все чаще практикует с не такого уж молчаливого согласия НАТО. Кроме того, в плане должны быть предусмотрен вопрос о санкциях: будет нельзя вводить новые санкции, пока действует прекращение огня, а существующие могут быть смягчены. Но для отмены большинства санкций России придется подождать, пока не будет заключено более всеобъемлющее соглашение, дающее Украине и ее сторонникам сильные рычаги для поощрения российской гибкости в будущем.
Пойдет ли правительство Зеленского с его новой уверенностью в себе и ожиданием постоянного подкрепления со стороны США и НАТО на такой компромисс? Сейчас это кажется маловероятным. Но в ближайшие месяцы как на Западе, так и в России может возрасти стремление к прекращению боевых действий путем переговоров. Киев имеет право принимать свои собственные решения, но не вправе диктовать, какой уровень поддержки он получает от НАТО или как долго он будет ее получать, особенно когда речь идет о самом выживании стран-членов НАТО. Было бы серьезной ошибкой утверждать, что НАТО должна поддерживать Украину столько, сколько потребуется, не пытаясь найти дипломатическое решение конфликта, который легко может выйти из-под контроля. Когда военный конфликт уже идет, дипломатия без мира редко работает. Но в случае с крупной ядерной державой военная сила без дипломатии не может дать долговременных результатов и может привести к беспрецедентной катастрофе с последствиями за гранью понимания. Экстремизм во имя либерального миропорядка — это все же экстремизм. Для установления мира требуется мужество и дальновидность, а вот неспособность приложить для этого максимальные усилия будет равносильна неисполнению долга.
