Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Американка Наташа Лэнс Рогофф переехала в СССР в начале 80-х и продюсировала российскую версию "Улицы Сезам", запуск которой в том числе лоббировал сенатор Джозеф Байден. В статье Vulture она делится воспоминаниями и рассказывает закадровые подробности.
Наташа Лэнс Рогофф (Natasha Lance Rogoff)
Почти 30 лет назад, вскоре после распада советской коммунистической империи, выпускающая "Улицу Сезам" НКО Sesame Workshop наняла меня для создания русской адаптации передачи. В течение следующих четырех лет мне посчастливилось сотрудничать с сотнями талантливых художников, писателей, музыкантов, режиссеров, актеров, кукольников и медийщиков в Москве, а также с блестящими креативщиками и ветеранами американского варианта шоу.
Впервые я приехала в Россию в начале 1980-х студенткой по обмену, чтобы изучать русский язык в Ленинграде (ныне Санкт-Петербург). Следующие 10 лет я оставалась на земле своих предков (мой дед покинул Белоруссию в 1912 году), занимаясь производством новостей для CBS, ABC и NBC, а также режиссируя и продюсируя документальные фильмы PBS. Я делала серьезные ленты об экономике, андеграундной культуре и политике, путешествуя в Москву, Сибирь, на Украину, в Эстонию и Армению. Никогда даже в самых смелых мечтах я не могла представить, что однажды стану продюсировать детское комедийное шоу. Это казалось работой мечты.
Однако я быстро обнаружила, что, несмотря на свободное владение языком и знание русской культуры, я сильно недооценила проблемы, с которыми куклы-маппеты столкнутся в Москве. Оказалось, что адаптировать веселое идеалистическое мировоззрение "Улицы Сезам" для России-матушки — задача не только невероятно сложная, но и опасная.
Как исполнительный продюсер "Улицы Сезам", я с головой погрузилась в сюрреалистическую атмосферу московского телевидения, где даже в нашу студию постоянно просачивались новости о взрывах, убийствах и политических волнениях. За время нашей работы один за другим насильственной смертью погибло несколько руководителей российского телевидения — наших коллег и потенциальных партнеров, — а один чудом избежал смерти в результате взрыва автомобиля. И в тот день, когда российские солдаты с автоматами АК-47 ворвались к нам в офис и навсегда опечатали его, конфисковав сценарии, эскизы декораций, оборудование и даже наш обожаемый талисман в натуральную величину, я подумала, что на этом вся история и закончится. Наше производство постоянно оказывалось под угрозой не только насилия, но и культурных проблем, противопоставлявших прогрессивные ценности "Улицы Сезам" 300-летней русской мысли.
В моей новой книге "Маппеты в Москве: Неожиданная, безумно правдивая история создания "Улицы Сезам" в России" я рассказываю о семинаре по плану русской адаптации шоу, который прошел в июне 1995 года, когда педагоги из бывшего СССР собрались вместе с исследовательскими и творческими группами для определения идеи "Улицы Сезам". Чему научить детей постсоветской эпохи, чтобы в открытых и демократических обществах они чувствовали себя свободно? Возникшие на этой почве дискуссии об образовании, истории, индивидуализме, инклюзивности и равенстве открывают окно в культурные разногласия и конфликты между Востоком и Западом, которые продолжают доминировать в отношениях и сегодня.
Во время съемок друзья и муж убеждали меня уехать из Москвы — особенно когда я забеременела первым ребенком, — но я так и не смогла. Было что-то особенное в России, в тех потрясающих людях, с которыми я работала, и в той надежде, которую мы все разделяли. В том, как "Улица Сезам" может изменить Россию к лучшему, поощряя свободу и терпимость и создавая новые возможности для миллионов детей по всей территории бывшего СССР. Оглядываясь назад, можно сказать, что это замечательная история, тогда как нынешнее положение дел вызывает глубокую печаль.
Краеугольным камнем международной модели производства "Улицы Сезам" стал учебный семинар, на котором педагоги встречаются с телевизионщиками для разработки конкретных образовательных целей, отражающих культуру и ценности тех стран, где планируются новые шоу.
В первый день учебного семинара по "Улице Сезам" в Москве стоит рекордная для середины июня жара. Я встречаюсь со съемочной группой недалеко от Данилова монастыря, где запланирован семинар. Эта крепость на берегу Москвы-реки окружена свежевыкрашенными стенами из белого камня и служит штаб-квартирой Русской православной церкви еще с тринадцатого века.
Охранники на входе машут нам, показывая пройти во внутренний двор, где над землей эффектно возвышаются сказочной красоты голубые луковичные купола и золотые шпили церквей. Наша пестрая компания бредет мимо вянущих цветников, не сводя взгляда с задумчиво расхаживающих по садам монахов в черном. Я наблюдаю за ними, невольно думая о том, как же им, должно быть, жарко в одеяниях.
Группа молча направляется в Монастырский отель, где и проходит семинар. Поднявшись пешком на четыре пролета (лифт сломан), мы, взмокшие и запыхавшиеся, заходим в тесный конференц-зал, где нет даже намека на кондиционер. Жара стоит градусов, наверное, под сто.
“Мы сейчас здесь все поджаримся”, — кричат по-русски из глубины зала.
Для подготовки к семинару на протяжении нескольких месяцев доктор Генина ездила по отдаленным регионам бывшего Советского Союза, привлекая экспертов, которые могли бы помочь определить образовательную базу для шоу. Однажды в Екатеринбурге к ней присоединилась доктор Шарлотта Коул (Dr. Charlotte Cole), вице-президент CTW. Вместе они брали интервью у российских учителей и ученых, специализирующихся на развитии детей раннего возраста. Доктор Генина поведала им, что цель семинара — найти золотую середину между типичными для бренда "Улица Сезам" западными либеральными ценностями и культурой и духовными ценностями постсоветской России.
Доктор Генина рассчитывает на высокую посещаемость семинара, включая членов научно-исследовательских групп и ключевых участников моей съемочной бригады.
Мне повезло узнать доктора Генину чуть раньше, во время нью-йоркского тренинга пару месяцев назад. Окончив с отличием Московский педагогический университет, она двенадцать лет проработала в Московском государственном академическом детском музыкальном театре. Ее опыт работы в сфере образования и театре произвел на меня впечатление, равно как и целеустремленность и напряжённая работа по улучшению жизни российских детей.
Многие преподаватели прибыли накануне вечером, а сейчас собираются за обеденным столом, пьют кофе и знакомятся друг с другом. Доктор Генина пробирается сквозь толпу, с энтузиазмом приветствуя каждого. Некоторые преподаватели и академики узнают друг друга, а те, кто приехал в Москву впервые, неловко стоят в стороне, застенчиво поглядывая на коллег.
Доктор Генина одета элегантно: лимонно-зеленый жакет, бледно-голубая юбка и удобные прогулочные туфли. Она старается помочь всем почувствовать себя как дома, а я надеюсь, что в течение следующих нескольких дней ее спокойствие и тактичность придутся очень кстати. Она кивает мне из другого конца зала и слегка улыбается. Идеальный координатор сегодняшней дискуссии.
Она заметно нервничает, будто готовясь к грядущим битвам.
За столом для совещаний уже сидит Миша, незаметно читая первый выпуск "Плейбоя" в России, прикрыв его одной из приготовленных для участников папок. Другие члены моей команды вежливо общаются с учеными, спрашивая, откуда они родом. Несмотря на прежний скептицизм в отношении семинара — причем не только из-за проблем с деньгами, — они, похоже, рады передышке в наших изнурительных четырнадцатичасовых рабочих буднях. Бесплатный кофе тоже помогает.
Прибывает Шарлотта (Чари), восходящая звезда компании CTW и блестящий американский исследователь с гарвардской степенью кандидата наук в области детского образования. Эта высокая, начитанная и энергичная женщина невероятно много работает, путешествует и посещает с семинарами опасные места. Доктор Генина объявляет о начале встречи, приглашая участников сесть за четыре прямоугольных складных стола, сдвинутых в форме квадрата с пространством в центре. Она объясняет, что семинар будет проводиться на русском языке с устным переводом для англоговорящих гостей. Взволнованные участники берут со стульев приготовленные им в подарок ручки и плюшевых кукол Элмо и Коржика.
“Это так профессионально”, — говорит по-русски один академик, рассматривая и щелкая ручкой, а затем поправляет свою табличку с именем. Взяв со стола бутылку с водой, он делает глоток и одобрительно кивает. На этикетках стеклянных бутылок написано “Святой источник" и мелким шрифтом: "Изготовлено Русской Православной Церковью”. Я громко смеюсь. Забавно, что церковь руководит заводом по розливу. Отличный бизнес. Большинство россиян считают бутилированную воду роскошью и пьют ее с бóльшим удовольствием, чем любую другую.
После официального представления участников и приоритизации объектов повестки мы смотрим видео с фрагментами американского шоу. Еще до того, как оно заканчивается, один из участников, профессор математики, нетерпеливо поднимает руку, чтобы высказаться.
“Наши дошкольники намного умнее американских, — говорит он. — Для шоу нужна более продвинутая учебная программа”.
Преподаватели по обе стороны от него кивают в знак согласия.
Я сижу тихо, понимая, как это звучит для присутствующих в зале американцев. Образование — одно из выдающихся достижений Советского Союза, но это не значит, что дети с пеленок разбираются в математике.
Похоже, что большинство российских экспертов согласны с профессором. Обращаясь к группе качающих головами коллег, учитель истории добавляет: “Мы должны придумать, как будем говорить о трудном прошлом нашей родины и как представить его в позитивном свете, чтобы восстановить веру в страну у будущих поколений”.
Музыковед предлагает сделать акцент на русской культуре как способе “раскрыть славное прошлое России — показать нашу музыку, нашу литературу и нашу веру”. Его красивые слова заставляют присутствующих улыбаться.
Затем учитель математики встает, громко хлопает ладонью по столу и говорит: “Нужно помнить, что, прежде всего, мы — сверхдержава, и наши дети не должны чувствовать унижения из-за прошлого. Наоборот, они должны гордиться своей страной!”
Доктор Генина одобряет свободный формат дискуссии и приглашает взять слово тех, кто еще не выступал, напоминая: “Мы действительно сверхдержава, и наши дети быстрее других изучают буквы и цифры, но также им нужны новые навыки и новый образ мышления, чтобы подготовиться к успешному переходу на путь демократического общества”. Она подчеркивает, что цели учебной программы “Улица Сезам”, естественно, будут отличаться от американских, но "не потому, что российские дети умнее".
Преподаватели говорят долго и безостановочно, и я чувствую, что остальные их уважают и ценят. Доктор Генина подчеркивает тот факт, что новое шоу хоть и будет сугубо русским, опыт американской "Улицы Сезам" безусловно поможет группе разработать конкретные идеи.
В одиннадцать часов доктор Генина объявляет перерыв.
Слава богу. После стольких комментариев и критики американского образования мне определенно нужен кофе.
Потягивая горячий напиток в углу зала, я слышу, как русский физик извиняется по-английски перед Чари, потому что хочет покинуть мероприятие. “Вы поручаете нам разработать учебную программу, чтобы помочь детям овладеть навыками, необходимыми для жизни в открытом обществе, но как это возможно, если сами мы в таком обществе не жили?” В его голосе слышится печаль.
Я придвигаюсь ближе.
Чари мягко касается его плеча, просит остаться и продолжить участие в многодневном процессе. Он соглашается.
Через некоторое время мы затрагиваем щекотливую тему обучения детей навыкам, необходимым для процветания в новом российском обществе свободного рынка.
Физик рассказывает о том, что капитализм не способен удовлетворить потребности простых русских людей, которые привыкли к защите и безопасности, которые обеспечивало им социалистическое государство. “Плохо обучаемые и слабые не должны страдать из-за неумения зарабатывать деньги. Это негуманно, мы не должны учить такому детей”.
Специалист в области здравоохранения соглашается: “Мы не хотим, чтобы наши дети завидовали людям, у которых есть материальные блага и богатство”.
Воспитательница детского сада не согласна с ними: “"Улица Сезам" должна включать уроки о свободном рынке. Иначе дети не узнают, как выжить”.
На другом конце стола эксперт по истории восклицает: “Слово "бизнес" не должно быть ругательным в русском языке. Нам следует научить детей уважать тех, кто занимается бизнесом, потому что они представляют творческую часть нового общества”.
Антипатия некоторых педагогов к капитализму понятна. Большинство русских испытывают материальные трудности, а неравенство в России очевидно возросло, намного превысив существовавший при коммунизме уровень. Ожидаемая продолжительность жизни резко сократилась, как и многолетние сбережения учителей, включая многих из присутствующих в зале. Неудивительно, что они напуганы.
Учитель математики кричит через столы: “Сильные стороны России — это математика и естественные науки, и сохранить нужно прежде всего эту силу. Нельзя поддаваться разрушительной одержимости Запада капиталом”.
Другой учитель утверждает: “Если шоу сделает акцент на деньгах, наши дети вырастут меркантильными, а не социально ответственными людьми”.
Озабоченность группы по поводу того, как богатство может изменить общество, вполне обоснована. Многие из моих западных друзей в Москве (да и я сама, наверное, тоже) излишне восхваляют свободные рынки, игнорируя растущее экономическое неравенство на территории бывшего Советского Союза. Слушая интенсивный обмен мнениями, я поражаюсь тому, как многие идеи о капитализме переплетаются с идущими в США дебатами между либералами и неоконсерваторами.
Руку поднимает психолог по имени Наталья, женщина с приятным искренним голосом.
“Но наши дети и так уже знают все о деньгах. В моей группе трехлетки могут назвать курс рубля к доллару, хотя он меняется почти каждый день. Мы не можем просто игнорировать это. Если не помочь им понять суть свободного рынка, наши дети окажутся на обочине жизни”.
Перед этими педагогами стоит серьезная дилемма; мало кто из них и сам знает, что такое свободный рынок. Еще три года назад они стояли перед учениками и на манер дирижеров размахивали деревянными указками, распевая прославляющие социализм песни.
Я поднимаю руку и предлагаю в рамках шоу "Улица Сезам" показать, например, то, как дети сами продают лимонад — способ знакомства с миром бизнеса и командной работой.
Группа в ужасе — не столько от факта уличной торговли, сколько от идеи заставить детей заниматься “грязной коммерческой деятельностью”, как выразился один участник. “Только отчаявшиеся бедняки торгуют на улице, чтобы выжить; к тому же это опасно”, — утверждает другой. Третий предостерегает: “Неправильно показывать детей, пытающихся заработать деньги, это может взрастить жадность”. Не ожидала, что мой пример вызовет такую реакцию. Хотя смысл в этом, конечно, есть — в советские времена продажа товаров на улице считалась незаконной, и прибегали к ней только самые бедные люди и мафиози.
Умело меняя тему, доктор Генина рассказывает группе об опросе, проведенном в нескольких регионах России среди учителей, библиотекарей, руководителей детских садов и приютов, чтобы узнать их мнение о том, чему учить дошкольников. “Мы были поражены, когда узнали, что многие российские педагоги сами не уверены в тех идеалах и той истории, которым вынуждены обучать детей”.
Например, один из опрошенных учителей сказал: “Нам пришлось выбросить тысячи учебников, прославляющих Русскую революцию и ее лидеров, а новых у нас до сих пор нет”.
В душном зале трудно удерживать внимание присутствующих, но доктору Гениной это удается — заседание продолжается.
Следующей выступает доктор Елена Ленская, руководитель департамента международных отношений министерства образования. Другим преподавателям она хорошо известна. Тремя годами ранее по просьбе Sesame Workshop она отправилась в Вашингтон, округ Колумбия, чтобы выступить в защиту русской адаптации "Улицы Сезам" перед Комитетом Сената США по международным отношениям [во главе с тогда еще сенатором Байденом].
Она встает и начинает говорить. “Российская система образования, безусловно, переживает кризис. У министерства недостаточно денег, чтобы выплачивать зарплату учителям, не говоря уже об издании новых учебников”.
Ее голос смягчается, и доктор Ленская переходит к деликатной проблеме: “Советская система образования создавалась для того, чтобы достигнуть вершин в естественных науках и математике, и с этой задачей мы прекрасно справились. Но сегодня она перестает выдерживать критику, и "Улица Сезам" может дать нам альтернативный инструмент обучения детей, пока мы пересматриваем учебную программу для новой России".
Многие нервно ерзают на стульях. Похоже, им неловко слышать, как правительственный чиновник в присутствии американских гостей признает слабости российской системы образования. Доктор Генина старается разрядить обстановку: “Всем странам приходится переживать трудные времена, а способность признать слабость — первый шаг к изменению ситуации”.
Я благодарен доктору Ленской и доктору Гениной за то, что представили "Улицу Сезам" в позитивном свете. Я хоть и ждала определенной критики шоу из-за того, что наша программа чужда русскому менталитету, но надеялась, что российские педагоги оценят художественность, красочность и безграничную человечность маппетов и осознáют их потенциальную ценность для своей страны.
С командой мы обсуждали все это уже несколько месяцев, но высказанные в первый день семинара пронзительные идеи производят на нас глубокое впечатление. Теперь я понимаю важность научно-производственной модели "Улицы Сезам" и учебного семинара. Последний является ключом к достижению консенсуса о способах удовлетворения реальных потребностей детей и создания релевантного, актуального и убедительного контента. Несмотря на это, присутствующих, кажется, сковывают разногласия, и я беспокоюсь, что к общему знаменателю они в итоге не придут. Чари уверяет, что сталкивалась с подобным раньше, и призывает меня к терпению.
К концу семинара консенсус достигнут, дается старт производству четырех сезонов "Улицы Сезам".
Наташа Лэнс Рогофф — бывший исполнительный продюсер и содиректор "Улицы Сезам" в России. Продюсирует документальные фильмы и детские программы, является научным сотрудником факультета кино и визуальных искусств в Гарвардском университете.
