Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Евросоюз за счет санкций против России раздул из локального конфликта на Украине глобальную проблему, заявила министр юстиции Венгрии Юдит Варга в интервью TNI. Восприятие конфликта Венгрией может отличаться от "общепринятого европейского", считает она.
Сумантра Майтра берет интервью у министра юстиции Венгрии Юдит Варги.
Сумантра Майтра: Является ли Венгрия "маргиналом" в Европейском союзе в вопросе об Украине? Какова позиция Венгрии и есть ли раскол внутри Европы по Украине?
Юдит Варга: Пока только Австрия и Венгрия высказались за немедленное прекращение огня и мирные переговоры, ни одно другое государство не упомянуло об этом в таких терминах. Венгрия является непосредственно соседней с Украиной страной, и есть многочисленные вопросы, которые нас непосредственно касаются. Например, закарпатских венгров призывают в армию.
Мы осудили российскую спецоперацию. Но мы считаем, что все усилия должны быть направлены на деэскалацию конфликта. Мы всем сердцем относимся с сочувствием к беженцам, избавляемся от бюрократических проволочек с просьбами о предоставлении убежища. На сегодняшний день с Украины в Венгрию бежало более миллиона беженцев, мы оказали им максимальную гуманитарную помощь. Но мы убеждены, что этот конфликт должен идти в сторону деэскалации, потому что из локального конфликта мы имеем глобальную проблему, энергетический кризис и военную инфляцию.
Проблема была раздута глупыми санкциями ЕС, которые на самом деле больше вредят Европе, чем России. Мы видим, что россияне продают меньше ископаемого топлива в Европу, но поскольку цена выросла, они больше зарабатывают на этом. Ранее оценка реального воздействия этих санкций не проводилась. Таким образом, венгерская точка зрения на этот конфликт во многом отличается от европейского "мейнстрима".
В СМИ существует "гегемония мнений". Мы не сталкиваемся с конфликтной ситуацией дома. Но мы можем сказать, что многие государства и правые политические партии имеют у себя хрупкие коалиции, в отличие от нас, поскольку у нас большинство у правящей партии - две трети в парламенте. А у них такого большинства нет, и другие правые коалиции в Европе не могут позволить себе роскошь заявить о своей истинной позиции вслух, даже когда мы все знаем, каковы интересы наших соседей. В этих интересах нет продолжения войны. Например, когда мы боролись за исключения из санкций, были и другие бенефициары, потому что это был больше вопрос географии, науки и инфраструктуры, а не политики.
— Переговоры — единственный выход?
— Без сильных Соединенных Штатов мира не будет, только Россия и США могут выработать решение на долгосрочную перспективу. Письмо демократов (Прогрессистской группы Конгресса) не сработало, а ведь ожидалось, что они не будут за мир. Если бы у нас сейчас в мире президентом был бы Дональд Трамп, а канцлером — Ангела Меркель, то военного конфликта бы не было или это был бы только локальный конфликт.
Мы маленькая страна, поэтому для нас это серьезно. И мы являем собой самый громкий голос за мир, потому что понимаем реальность. Мы реалисты. Мы понимаем последствия этого конфликта для европейских домохозяйств. Слабость и отсутствие права голоса — это главная проблема. А сейчас у нас в Европе тройной энергетический кризис, производства закрываются, и конца этому пока не видно. Зимой Европу ждут проблемы. Венгерские хранилища газа имеют 50% годового потребления, это действительно хорошо. Нам нужен энергетический суверенитет. Наша обязанность — подготовиться к длительному кризису, но чем раньше он закончится, тем лучше.
— Жизнеспособна ли перспектива вступления Украины в ЕС и НАТО?
— Венгрия была одной из первых стран-членов, поддержавших кандидатуру Украины на членство в ЕС.
— Великобритания была чрезвычайно активна в этом конфликте. У нее сейчас новый премьер-министр Риши Сунак. Это что-то изменит?
— Я надеюсь, что их новый премьер-министр сможет решить накопившиеся многочисленные внутренние проблемы Великобритании, но в идеале ни одна страна не должна быть заинтересована в эскалации в восточных частях Европы, потому что это влияет на всех нас. Чем дольше длится военный конфликт, тем выше риск и ущерб.
— На Западе вы известны как "воин культуры". Насколько точно это описание и каковы проблемы?
— "Война цивилизаций" — это самая большая проблема не только во время войны, но и в мирное время. Интересно, что во время моей поездки в США, когда я разговаривала с консервативными политиками и аналитическими центрами, все они пришли к выводу о "войне цивилизаций". Интересно, что мы сталкиваемся с одной и той же проблемой, даже когда нас разделяют тысячи миль. Это главная проблема.
Основная проблема в том, что многие в мире прикрываются понятием гражданского общества, однако занимаются в других странах политикой очень и очень жесткой политикой. Я всегда говорила, что мы должны публично заявить недопустимости этого. Те НПО, у которых есть политическая миссия, должны участвовать в выборах, создавать партии с четкими правилами прозрачности и правилами финансирования, а не заниматься подрывной работой.
Многие работающие у нас НПО получают финансирование от крупных организаций и из-за рубежа. Это не демократично, это политическое влияние со стороны НПО и определенных групп интересов. Мы пытаемся бороться с этим с помощью правил прозрачности, но Европейский Союз оспорил это, и мы проиграли судебный процесс против ЕС. Мы хотели, чтобы они показали, откуда они берут деньги, но европейские институты отвергли прозрачность.
— Может ли ЕС судиться с национальными государствами в своих судах, и выступает ли он против правила Nemo judex in causa sua (Никто не может судить самого себя)? Каковы шансы Венгрии или других стран выиграть судебные дела против ЕС?
— Я рада, что вы так умно определили проблему. Да, действительно, некоторые компетенции изначально не входили в юрисдикцию ЕС, а они хотят добавить эти области политики, например, что такое брак, права родителей, как защитить детей, что думать о миграции. Мы являемся членом только с 2004 года — еще нет двадцати лет — но ощущаем эту постоянно растущую тенденцию. Европейский Союз не действует в соответствии с установленными договорными правилами, он всегда хочет быть над существующими правовыми рамками.
ЕС интерпретирует европейские юридические рамки очень либерально и прогрессивистски, и когда государства-члены оспаривают их, они оказываются в Европейском суде справедливости, и этот суд выносит решения в свою пользу. В пользу тех политических толкований, которые направлены на все более тесный и углубляющийся союз и одобряют законодательство, которое противоречит изначальным договорам и ущемляет суверенитет государств-членов.
— Но ведь право ЕС наднационально.
— Европейское право не наднациональное, а приоритетное, скажем так. В ЕС нет ничего наднационального — это еще не федерация и, надеюсь, Европейский Союз никогда федерацией не будет. У нас могут быть совместные решения только в определенных областях, где преобладает европейское право. В семейной политике, например, европейское право никогда не должно преобладать в суверенных государствах. Поэтому приоритет отдается областям совместной компетенции, таким как промышленная политика, поскольку это может быть оправданным местом для европейского законодательства.
— Рассмотрим гипотетический сценарий, когда некоторые страны ЕС разрешают самоидентификацию, когда речь идет о гендерных вопросах, что противоречит другим национальным законам, и вопрос оказывается в судах ЕС по правам человека. Каков будет результат? Способно ли национальное государство выиграть какое-либо судебное дело при таком сценарии? Является ли это серьезным вызовом всей идее демократии и национального суверенитета?
— Я думаю, величайший вызов – это война. Но в мирное время, да, это вызов, потому что это политически вредит культуре Европы. Мы верим, что Европа — самое прекрасное место на Земле, потому что она всегда была такой разнообразной, и у нас была свобода выбора. Разнообразие в конституционных основах и правовых системах в Европе имеет ключевое значение. У нас должно быть единство, уважающее разнообразие. Но с правовыми и финансовыми инструментами давления, на тех, кто не придерживается линии по полу, миграции и т. д. мы превращаемся в какую-то многонациональную компанию, управляемую НПО. Это совсем не отвечает интересам континента.
Брексит стал катастрофой. И у нас и нет альтернативы уйти, как это сделала Британия. Мы принадлежим Европе, и Европа должна быть обновлена. У нас есть предложения на этот счет, как восстановить суверенитет и способствовать межгосударственному диалогу и сотрудничеству.
Великобритания ушла, и баланс сил теперь в ЕС совершенно искаженный. Сейчас преобладают централизующие силы со своими навязчивыми взглядами. Но для стран в центре Европы у нас должны быть гарантии, чтобы уважался и наш суверенитет. Тенденция к отказу от принципа единогласия при голосовании в ЕС означала бы и конец нашего суверенитета в Европе. Если в Европе все еще существует верховенство закона, то Брюссель не может изменить правило единогласия на правило большинства без всеобщего согласия.
— Кажется, вы настроены оптимистично. Это позиция реалистов?
— Я не оптимистична. Реалистичная позиция состоит в том, что они не посмеют сделать это — прекратить единогласие в ЕС, потому что тогда нужно будет вносить изменения в учредительные договоры.
— Вы ожидаете значительного давления?
— Брюссель маскирует свои юридические предложения. Именно так на практике они могут обойти положения изначального договора. Но рост настроений в пользу суверенности в Европе вызывает оптимизм благодаря выборам в Италии и Швеции, из-за усиления испанских правых. Венгрия, Польша, Болгария — мы часто забываем Болгарию. Ситуация отнюдь не безнадежна.
— Я чувствую, что вы не поддерживаете стратегическую автономию во французском стиле.
— Это зависит от того, что они на самом деле подразумевают под этим понятием. Если они имеют в виду, что нам нужно сильное сельское хозяйство и энергетическая независимость, промышленная мощь, то это правильно.
— Но ЕС как военный блок?
— Мы всегда говорили, что нам нужна умная Европа. Нам не нужно больше Европы или еще более тесного союза. Давайте вложим много денег в Африку и Ближний Восток, поддержим там местные сообщества, расширим их возможности, а не заставим их переезжать в Европу. Внешняя миграция должна иметь совместное европейское измерение действий.
Мы должны устранить идеологические конфликты между собой, потому что они увеличивают разрыв между государствами-членами.
— Я почти чувствую тоску по Ангеле Меркель.
— Нет, это не тоска. Кто я такая, чтобы судить о ней? Конечно, я уважаю таких личностей, как она. Но она превратила Христианско-демократический союз в либеральную партию, и они вступили в конкуренцию с настоящими либералами.
— Вы чувствуете дисбаланс в освещении в СМИ, когда речь идет о консервативных женщинах-лидерах, таких как вы, и либеральных политиках, таких как Санна Марин, Кайя Каллас или Джасинда Ардерн?
— Мы, консерваторы, скромны — нам не нужно быть первыми в Интернете, чтобы чувствовать себя в порядке. Мы разговариваем с нашими людьми и работаем, а затем идем домой, готовим ужин, целуем наших детей и читаем им книгу на ночь. Нам не нужно рекламировать или преувеличивать себя. Таков характер и природа консерватизма. Чтобы защитить прошлое, а затем органично модернизироваться. Это сложно для меня, но мы, как консерваторы, должны снять белые перчатки и присутствовать на арене. Моя цель — показать даже тем, кто меня не любит, что в конце концов им лучше с нами.
— Где вы видите себя в ближайшем политическом будущем?
— Пока мои дети маленькие, работа — это исключение, а семья — это правило. В ближайшие пять-шесть лет я сосредоточусь на том, чтобы быть хорошей матерью для своих маленьких детей. Это разовая возможность. Жизнь длинная, а потом я могу стать политиком и юристом. Я служу своей стране, и это большая честь. Я уехала из Брюсселя, потому что хотела разрушить плохую мантру против моей страны. Я просто хотела разъяснить идеи и суть моей страны в разных столицах, и одно привело к другому.
— Что бы вы сказали англо-американским консерваторам?
— Держу за них кулачки на 8 ноября. Мы нуждаемся в вас. Каждый шаг вперед консервативного движения в глобальном масштабе находит отклик и в Европе. Это ослабляет наших противников. Мы рассчитываем на вас.
Автор: Сумантра Майтра (Sumantra Maitra)
