Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Ни Америка, ни Британия – никто не запугает Россию, особенно нападками на ее самосознание, уверен автор статьи в TNI. О поддержке и доверии, которым Путин пользуется у народа, Байдену остается только мечтать. Вдобавок у России есть немало друзей среди крупных игроков на международной арене.
Эндрю Бек (Andrew Beck)
Когда на прошлой неделе на польскую территорию упали ракеты, убив двух граждан, мир поспешил обвинить Россию. Несмотря на риск спровоцировать мировую войну, президент Украины Владимир Зеленский заявил, что за ударом стоит Россия, и призвал к агрессии в защиту его страны: "Этот удар России по коллективной безопасности — значительная эскалация. Мы должны действовать".
Администрация Байдена заявления Зеленского о причастности России отвергла, но одновременно запросила у Конгресса дополнительную помощь Украине в размере 37,7 млрд долларов. Это последний в ряду двухпартийных законопроектов в поддержку Украины — помимо помощи других стран.
Чем же продиктована столь жесткая риторика и такие меры по изоляции одной единственной страны — подчас вопреки всем фактам? Ответ однозначен: имиджем. В сентябре издание US News объявило, что положение России в рейтинге "лучших стран" обрушилось. За семь месяцев российско-украинского конфликта мировой рейтинг России рухнул на 12% — это одно из крупнейших падений за историю проекта. И без международной поддержки Россия стала легкой мишенью для нападок.
По-своему результаты неудивительны, если принять во внимание методологию и аудиторию US News. Компания опрашивает 17 000 человек по всему миру, ассоциируется ли та или иная страна с такими понятиями как "права человека" и "мощные международные альянсы". По данным аналитической компани SimilarWeb, почти вся двадцатимиллионная аудитория медиакомпании проживает в англоязычных странах, на Украину приходится всего 0,1%, а на Россию — и того меньше.
Измерить нечто столь эфемерное как настроение тяжело, однако международное положение России — вопрос немаловажный. Ни одна страна не выстоит в одиночку как остров-крепость. Без друзей и союзников национальный суверенитет долго не протянет.
Семь лет назад я стал соучредителем консалтинговой компании, которая специализируется на культурном предпринимательстве — мы помогаем компаниям погрузиться в местную культуру или субкультуру и достучаться до ее аудитории. По работе я нередко задумываюсь о том, что торговые марки бывают патриотические, исторические и даже мифические, — и о роли той или иной национальной культуры в окружающем мире.
Национальным брендом Америки, ее имиджем, долгое время был своего рода политический футбол. В ходе кампании 2008 года президент Барак Обама отправился в нашумевшее турне по Европе, чтобы внушить тамошней публике мысль, что под его руководством американская дипломатия будет больше походить на европейскую. Главный аргумент критиков как Дональда Трампа, так и Джо Байдена — это что они испортили нам имидж в странах первого мира. Как бы то ни было, американцы по сию пору гоняются за недостижимым трофеем — одобрением европейцев.
Как этот глобальный статус сказывается на вопросах внешней политики? Насколько международные отношения важны для руководителей и чиновников? На национальном уровне ответ будет тот же, что и для компаний — самое главное не всеобщее обожание, а лояльность основной аудитории – клиентов, заинтересованных сторон и инвесторов. В политике основное внимание уделяется гражданам, госслужащим и партнерам — остальные в лучшем случае второстепенны, а в худшем — враждебны.
Еще один тип бренда из рейтингов US News, тоже тесно связанный с национальным имиджем, — это вузы. Если не брать в расчет крупные скандалы, то их отношения с окружающим миром более-менее незыблемы: ни имидж, ни конкурс, ни отношения со спонсорами год от года практически не меняются. Руководят ими ректоры и администрация с четко очерченным кругом полномочий. Но как торговая марка любой университет гораздо старше и стоит особняком от нынешнего руководства.
В любом отделе развития вам объяснят, что важнее всего имидж университета среди абитуриентов, спонсоров, выпускников и потенциальных работодателей. Вот почему колледжи из Лиги плюща и ухом не подведут в ответ на нападки чиновников и консерваторов. А критика левых всякому Хиллсдейлу или Даласскому университету — что слону дробина. Чтобы создать или, наоборот, разрушить торговую марку, потребуется немало времени и усилий. И, пожалуй, главная торговая марка в нашем мире — это национальное самосознание.
Читая в западной прессе о пошатнувшемся "мировом положении" России, проамерикански настроенная публика увидит предвестников надвигающейся гибели путинского режима. Они ведь уже видели, как в первые недели конфликта компании, учреждения и знаменитости со всех концов всемирной американской экономической и культурной империи "отменяли" Россию — причем одни вводили карательные санкции, другие расписывались в солидарности с Украиной, а третьи осуждали Москву с нравственных позиций. Кто же откажется от доказательств, что его скромная лепта в борьбе с Россией работает?
Но гораздо ближе к истине обратное: гневная критика западных СМИ для русских — скорее повод для гордости, чем доказательство их упадка. Уже больше века их самосознание строится на мысли, что Россия — альтернатива США, если не противоядие тем культурным тенденциям, что мы воплощаем. Поэтому чем дальше они от американского идеала, тем ближе к своему собственному. То, что американцам покажется цивилизационным упадком, для русских — лишь повод для самоутверждения.
Много лет назад в России царило ощущение экономического превосходства: Америка была алчной, кастовой и деспотической — отнимала у бедных и раздавала богатым. Коммунистическая же Россия (Советский Союз) была защитницей угнетенных и имела реальное равенство.
После великих испытаний и многих страданий русские от этой нелепицы отказались — но культурного поражения не признали. Их национальный миф ничуть не слабее британского, а американского так, пожалуй, даже сильнее. Если американская культурная империя постепенно осовременивается и отказывается от традиций, то Россия отбросила коммунизм с тягой к добольшевистскому прошлому. Теперь она нажимает на исконно русское и развивает культурные институты (церковь, искусство, науку), чтобы восстановить внутренние связи и уберечься от мягкой силы Америки и ее культурного влияния.
Эти институты, в свою очередь, укрепили российское самосознание как принципиально доброй и щедрой нации с легендарной историей, а ее неудачи стали опорой для ее великого наследия. К концу 2000-х Россия обнаружила, что ее экономика развивается вместе с американской, однако культурно она движется в противоположную сторону от морально обанкротившихся США с их светскими и прогрессивными идеалами.
При Путине эта риторика лишь усилилась. Формально он возглавляет культурное сопротивление и дирижирует национальным оркестром перед благодарной публикой. Таким образом его лидерство лишь подпитывает решимость русских держаться своего национального имиджа — того самого, которым враги пытаются пригвоздить их к позорному столбу.
То же явление мы наблюдали на президентских выборах 2016 года, когда Хилари Клинтон, якобы блестящий дипломат, скопом заклеймила всех сторонников Дональда Трампа "изгоями общества". Результат напоминать не надо: ругательный эпитет превратился в хоругвь, под которой трамписты сплотились от презрения общего врага. Урок здесь в том, что порицание "правильных" людей чревато противоположным эффектом.
Ни Америке, ни Великобритании, ни любой другой стране Россию не застращать — особенно нападками на ее национальный образ. Основная аудитория Путина — российские избиратели — обеспечивает ему выдающийся уровень поддержки (даже если принять во внимание проблему честных выборов), какого в Америке не бывало со времен Рональда Рейгана. А на международном уровне друзей у России хватает: крупные игроки, такие как Израиль, Турция, Китай и Индия, крестовый поход Запада против России поддерживают не полностью. Быть может, они прагматики и не желают навсегда рушить экономическую экосистему, которая только начала давать плоды, а, может – понимают в глубине души, что их собственные симпатии на стороне привычных ценностей: границ, языка, традиций и национальных интересов.
Дипломатические тенденции ставят Россию перед определенными геополитическими препятствиями, но и неизбежно объединяют ее с союзниками. Каждый бренд рано илипоздно занимает в общественном сознании определенное место — и его не изменит никакое порицание и никакая реклама. Это закон восприятия. Россия чертит по международному рынку грубыми линиями. Путин этот образ лишь усилил, дав русскому народу повод для гордости и обострив борьбу с извечным американским противником. Западная элита, как она ни противопоставляй свои институты и средства массовой информации российским, повлиять ни на Путина, ни на самовосприятие россиян не сможет — а лишь укрепит их волю к победе.
Эндрю Бек — партнер консалтинговой компании Beck & Stone
