Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Антироссийские санкции оказались не столь действенными, как ожидалось, пишет Reaction. Москва, помимо своевременных защитных мер в сфере финансов и экономики, по мере обрушения торговли с Западом нарастила связи с Азией, Ближним Востоком, Латинской Америкой и Африкой.
Иэн Стюарт (Ian Stewart)
За началом российско-украинского конфликта последовало введение всеобъемлющих западных санкций. Российские финансовые рынки резко упали, и экономический крах казался практически неизбежным. МВФ прогнозировал, что в 2022 году ВВП страны сократится на 8,5%, а в 2013-м — еще на 2,5%. Казалось, Россия, все ближе подходит к краю пропасти в виде глубокого кризиса.
Тем не менее, за год рубль укрепился сильнее, чем до конфликта; российская экономика в прошлом году сократилась всего на 2,2%, а в этом, вероятно, вырастет на 0,3%. Не такого все ждали. В чем же причина устойчивости?
Помогла хорошая политика. Россия в целом подготовилась к западным санкциям, накопила значительный профицит в государственном секторе и в любой момент была готова перенести торговлю из западных стран в развивающиеся. Центральный банк РФ быстро ввел контроль за движением капитала и резко повысил процентную ставку, предотвратив крах первоначальной распродажи российских активов. Предприятия и домохозяйства были вынуждены обменять бóльшую часть запасов иностранной валюты на рубли. Россия избежала обвала стоимости валюты и гиперинфляции, которые отличали прежние кризисы на развивающихся рынках.
Высокие цены на энергоносители и другие сырьевые товары увеличили государственные доходы и укрепили рубль. В прошлом году в России был зафиксирован рекордный профицит счета текущих операций. Эффект от подъема цен на сырьевые товары и сокращение импорта из западных стран с лихвой компенсируют вызванную санкциями потерю доходов от экспорта.
Санкции оказались не столь эффективными, как ожидал Запад. Россия — крупная экономика с относительно низкой экспортной зависимостью и акцентом на сырьевых товарах. К тому же большинство стран западные санкции не поддерживает. По мере обрушения торговли с Западом Россия наращивала связи с Азией, Ближним Востоком, Латинской Америкой и Африкой. Дешевое сырье из России стимулирует стремление отвергать санкции в невиданных ранее масштабах. Российская нефть, которой избегает ЕС, нашла покупателей в лице Китая, Индии и Турции. The Economist уже писал о том, что Россия избегает санкций в “промышленных масштабах” благодаря контролю над флотом из 360 нефтяных танкеров, что эквивалентно 16% всего мирового фонда.
Все страны, столкнувшиеся с внешними потрясениями, должны как-то приспосабливаться. Россия отреагировала мощной политикой центрального банка и правительства для смягчения экономического эффекта рестрикций. Государственный и частный секторы активно работают над вариантами их обхода с сохранением жизненно важных статей импорта, находят новые экспортные рынки и переходят к экономике военного времени. Быстрый рост сектора вооружений сам по себе способствовал поддержанию рабочих мест и активности. По оценкам The Economist, на военное производство в настоящее время приходится 4-5% всего выпуска промышленной продукции, что в три раза превышает показатели до начала конфликта.
России удалось ослабить воздействие санкций, но ее экономика все равно пострадала. К официальным российским оценкам экономической активности нужно относиться с определенной долей скептицизма. Страна ограничила поток экономических данных, но, согласно исследованию Центру экономических и политических исследований (CEPR), официальные данные существенно занижают масштаб экономической слабости. По оценкам CEPR, в прошлом году ВВП России мог сократиться на целых 5%, то есть вдвое сильнее, чем фиксируют МВФ и Росстат.
Санкции нанесли ущерб промышленной базе России, производство автомобилей упало до исторического минимума со времен СССР из-за нехватки западных компонентов и полупроводников. Спрос на недвижимость снизился из-за нестабильности ситуации, падения уровня реальных доходов и высоких ипотечных ставок. Задолженность по автокредитам и ипотеке растет. Поступления в государственный бюджет сокращаются, вынуждая правительство повышать налоги, сокращать расходы на общественные нужды и брать больше займов. Падают также потребительские расходы населения.
Перспективы российской экономики сохраняют мрачный характер. Снижение цен на энергоносители и другие сырьевые товары, а также ужесточение западных санкций в отношении экспорта энергии угрожают крупнейшим источникам доходов и статьям экспорта России. Согласно официальной статистике, на военную службу призвали более 300 000 человек, а еще больше покинули страну во избежание мобилизации, среди них много образованных и высококвалифицированных кадров. По оценкам Forbes, в 2022 году так поступило около трети российских ИТ-специалистов. Разрыв экономических связей с Западом, потеря квалифицированных рабочих и переориентация рабочей силы и активности на ведение боевых действий приведут к снижению уровня жизни. Анализ прошлых санкций показывает, что больше всего они, как правило, затрагивают беднейшие слои населения. Бóльшая часть ущерба от СВО и санкций ляжет на менее обеспеченные российские домохозяйства.
Санкции, может, и не оказали столько значительного влияния, как ожидалось, но все же наносят серьезный ущерб российской экономике. По предварительным расчетам, к концу текущего года она сократится на 10% по сравнению с ситуацией на начало украинского конфликта.
Какой можно сделать вывод о санкциях, исходя из опыта прошедшего года? Даже суровые рестрикции не возымели разрушительного эффекта на Россию, но нанесли ей серьезный экономический ущерб и затруднили военные усилия. Вместо выводов об эффективности санкций политики попытаются найти способы ее повысить. Очевидно, что растущая мощь и количество неприсоединившихся стран свидетельствуют о силе западных санкций. И наконец, все рассматривающие сценарий конфликта с Западом увидели, как планирование и политика могут ослабить воздействие санкций. Как минимум Китай точно примет все это к сведению.
Иэн Стюарт — партнер и главный экономист лондонской компании "Deloitte", исследует последствия экономических изменений для бизнеса. До этого 12 лет был главным экономистом по Европе в лондонском филиале американского инвестиционного банка Merrill Lynch. Еще раньше служил специальным советником в правительстве и главным экономистом отдела исследовательского отдела Консервативной партии.
