Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Западу не удалось "разорвать в клочья" российскую экономику, пишет Myśl Polska. Страна не ощутила экономического шока, она лишь немного сбавила обороты, но потом восстановилась. Автор статьи объясняет этот парадокс устойчивости.
Дестабилизировать Россию не удалось, страна не ощутила экономического шока, общество не вышло на улицы. Не произошло regime change – свержения Путина и захвата власти западниками. Ничего этого не случилось, несмотря на столь мощный удар. Почему?
России был нанесен сильнейший удар, который я описал в тексте "Россия после года экономической войны". Ее экономика слегка пошатнулась, что естественно и чего невозможно было избежать, она сбавила обороты (вместо 3% роста зафиксирован спад на 2,2%), но все же выдержала и восстановилась. Как так случилось?
Российская экономика избежала нокаута не благодаря своим размерам. Ее ВВП составляет всего лишь 1,8% от мирового, в то время как за другой, осуществляющей экономическую атаку стороной стоит 42% мировой экономики – это в 25 раз больше. Однако участие России в мировой торговле на самом деле гораздо серьезнее. Да, речь идет о сырье, о не переработанных продуктах, что является очевидным изъяном российской экономики, но это ключевые товары, и их очень трудно заменить. Россия – это 11% мировой торговли нефтью и продуктами, 17% природного газа, 17% пшеницы, 20% калийных удобрений, 30% аммиака... и многое другое.
И этот экспорт, особенно экспорт энергоресурсов, являясь ключевым источником дохода страны, не рухнул благодаря умелой политике удержания своего места на мировом рынке. Хотя этого удалось достичь за счет крайне низких цен на российскую нефть или уголь. Сейчас Россия не зарабатывает столько, сколько могла бы заработать, но при этом, продавая меньше и вынужденно снижая экспортные цены, все равно получает гигантскую прибыль.
Вашингтон, в свою очередь, не может предпринять таких радикальных мер, как, например, полное отлучение России от доллара. Этот "ядерный вариант" вызвал бы такой хаос в международной торговле, что конец доллара как мировой валюты мог бы произойти гораздо быстрее, чем это предсказывают даже самые большие пессимисты. Америка создала сегодняшний глобальный рынок, она его контролирует и получает на нем огромную выгоду, но при этом несет ответственность перед всем миром. Вызвав голод астрономическими ценами на продукты питания или удобрения в самых бедных частях света, она в конечном итоге дискредитировала бы сама себя.
Россия также выдержала удар по финансовой системе. Центробанк, который радикальные патриоты постоянно критиковали за потакание интересам Запада ("измена!"), отреагировал образцово, проведя ряд необходимых операций (например, повышение ставок или блокирование оттока средств за рубеж, ограничение снятия наличных) и стабилизируя работу банков, пострадавших от санкций и блокировки доступа к иностранному капиталу. Все это удалось сделать, благодаря мерам, предпринимавшимся с 2014 года, когда в РФ был создан аналог системы SWIFT и введена российская платежная карта МИР. Ранее на этом рынке доминировали западные монополисты: Visa и MasterCard. Теперь их резкий уход из России в марте 2022 года не привел к краху финансовой системы. На протяжении уже более десяти лет уровень долларизации экономики, которой были подвержены целые ее сектора, неуклонно снижается.
Успехом в предотвращении кризиса Россия также обязана разумной бюджетной политике. Обычно бюджет российского государства обходится без дефицита. Дефицит возникает в кризисные периоды, такие как 2022 год, так, безусловно, будет и в этом году. Однако он не ослабляет финансовую стабильность государства, поскольку этот дефицит микроскопичен (всего 13% ВВП, для сравнения в США – 123%). Поэтому попытка спровоцировать банкротство России на финансовом рынке не сработала.
Российская экономика выдержала также корпоративный удар – массовый исход крупных западных игроков. Это на какое-то непродолжительное время парализовало многие отрасли промышленности, сферы услуг, торговли. Но в ситуацию оперативно вмешалось государство, защищая рабочие места. Российский бизнес занял оставленные иностранцами ниши. Уже осенью 90% потерянных рабочих мест было восстановлено, выстроились новые технологические цепочки, отечественный бизнес занял сектора, доходы от которых до этого уходили за границу. Например, вместо ресторанов Макдоналдса появился бренд "Вкусно – и точка". Таким образом, вместо ожидаемой волны банкротств российских предприятий, отрезанных от западного капитала, произошла их экспансия и захват ими сфер, прежде занятых западными конкурентами. В этой ситуации Россию покинула только каждая десятая западная корпорация, многие ограничили свою деятельность, но подавляющее их количество (примерно три четверти) продолжает работать, не желая отказываться от рынка, который они завоевывали годами.
Но это еще не конец парадоксов устойчивости российской экономики.
