Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Многие уязвимости в американской банковской системе создали сами банкиры, но Федеральный резерв США тоже внес свой вклад в создание проблем, уверены авторы статьи в PS. Они анализируют причины недавних банкротств в стране и приходят к выводу, что проблема уже стала системной.
Чикаго — У недавних банкротств банков в США, на первый взгляд, очевидная причина. 90% вкладов в банках Silicon Valley Bank (SVB) и Signature Bank не были застрахованы, а вкладчики с незастрахованными депозитами, что совершенно понятно, склонны к бегству. Кроме того, оба банка инвестировали значительные суммы в долгосрочные облигации, рыночная стоимость которых падала по мере повышения процентных ставок. Когда банк SVB продал часть этих облигаций для привлечения необходимых средств, внимание оказалось приковано к нереализованным убыткам в его портфеле облигаций. А последовавшая затем неудачная попытка размещения акций положила начало бегству вкладчиков, что и решило судьбу банка.
Но четыре элемента этого простого объяснения позволяют сделать вывод, что проблема может быть более системной. Во-первых, каждый раз, когда Федеральный резерв США занимается количественным смягчением (сокращённо QE), как правило, происходит колоссальное увеличение незастрахованных банковских вкладов. Поскольку программа QE предполагает покупку ценных бумаг на рынке в обмен на собственные ликвидные резервы центрального банка (одна из форм денег), она не только увеличивает размеры баланса центрального банка, но и способствует увеличению баланса всей банковской системы, а также незастрахованных банковских вкладов до востребования.
Мы (вместе с нашими соавторами) призывали обратить внимание на этот недостаточно оценённый факт в докладе, представленном в августе 2022 года на ежегодной конференции ФРС в Джексон-Хоуле. Поскольку во время пандемии Федеральный резерв возобновил действие программы QE, сумма незастрахованных банковских вкладов увеличилась с приблизительно $5,5 триллионов в конце 2019 года до более $8 триллионов в первом квартале 2022 года. В банке SVB приток вкладов увеличился с менее $5 миллиардов в третьем квартале 2019 года до $14 миллиардов (в среднем за квартал) в период действия программы QE. Однако, когда Федеральный резерв завершил программу QE, повысил процентные ставки и быстро переключился на политику количественного ужесточения (QT), потоки вкладов развернулись в обратную сторону. В частности, в банке SVB начал увеличиваться отток незастрахованных вкладов (что отчасти совпало со спадом в технологическом секторе, когда испытывающие затруднения клиенты банка стали снимать деньги).
Во-вторых, многие банки, у которых резко увеличивались объёмы вкладов, покупали на эти средства ликвидные долгосрочные ценные бумаги (например, облигации казначейства США и ипотечные ценные бумаги) для формирования прибыльного "carry", то есть такой разницы в процентных ставках, которая приносила бы им доходность выше той, что нужно было выплачивать по вкладам. Обычно это не так уж и рискованно. Долгосрочные процентные ставки не менялись значительным образом в течение очень долгого времени. И даже если бы они вдруг начали повышаться, банкиры понимали, что вкладчики обычно спят и будут мириться с низкими ставками долгое время, причём даже в случае движения вверх процентных ставок на рынке. В результате банки чувствовали себя в безопасности, опираясь на историю и расслабленный характер вкладчиков.
Но на этот раз всё оказалось по-другому, потому что это были очень подвижные незастрахованные депозиты. Они появились благодаря действиям ФРС, и поэтому были обречены на бегство в случае смены курса Федеральным резервом. Крупные вкладчики могут легко координировать между собой свои действия, поэтому действия немногих способны спровоцировать эффект домино. Даже в здоровых банках вкладчики, узнавшие о банковских рисках и о более привлекательных процентных ставках, предлагаемых фондами денежного рынка, будут требовать компенсации в виде повышения ставок по вкладам. Из-за этого аппетитные спреды по процентным ставкам вложений банка и его сонных депозитов оказываются под угрозой, снижая прибыльность и платёжеспособность банка. Как говорят в финансовом секторе, "дорога в ад выложена положительным carry".
Третья проблема в том, что первые два элемента сегодня сильно увеличились. В последний раз, когда ФРС переключался на политику QT и повышения процентных ставок (в 2017-2019 годах), повышение учётной ставки происходило менее внезапно и масштабно, а объёмы чувствительных к процентным ставкам ценных бумаг на балансах банков были меньше. Соответственно, убытки, возникавшие на балансах банков, были небольшими, и бегство вкладчиков не начиналось, хотя многие из ингредиентов были теми же самыми. В этот же раз намного выше оказались и масштабы повышения процентных ставок, и скорость повышения, и объёмы чувствительных к ставкам активов на балансах банков. Согласно подсчётам Федеральной корпорации по страхованию вкладов, нереализованные убытки по одним только ликвидным ценным бумагам, которые банки намерены держать до погашения, на их балансах превышают $600 миллиардов.
Четвёртая проблема: плохая координация органов надзора с банковской отраслью. Очевидно, что слишком многие регуляторы не смогли увидеть рисков повышения процентных ставок для банков, или же они оказались неспособны заставить банки уменьшить эти риски. Если бы органы надзора действовали жёстче (пока что мы ещё только пытаемся измерить масштабы этой недоработки), сегодня меньше банков испытывали бы затруднения. Впрочем, есть и другая проблема: органы надзора не предъявляют ко всем банкам такой же уровень контроля, который используется для крупнейших финансовых учреждений (среди прочего, с ними, например, проводятся стресс-тесты). Такая разница в стандартах могла стать причиной миграции рискованного кредитования коммерческой недвижимости (вспомните, как во время пандемии опустели офисные здания) из крупных и лучше капитализированных банков в сравнительно слабо капитализированные банки малого и среднего размеров.
Иными словами, хотя многие уязвимости в банковской системе создали сами банкиры, Федеральный резерв тоже внёс свой вклад в создание проблем. Периодически проводившееся количественное смягчение расширило балансы банков и накачало их большим количеством незастрахованных вкладов, а это сделало банки сильно зависимыми от лёгкой ликвидности. Такая зависимость увеличивает трудности отмены программ QE и ужесточения монетарной политики. Чем больше масштабы программы QE, и чем дольше она реализуется, тем больше времени требуется ФРС для нормализации собственного баланса и — в идеале — повышения процентных ставок.
К сожалению, эти проблемы с финансовой стабильностью вступают в конфликт с мандатом ФРС на борьбу с инфляцией. Сегодня рынки ожидают, что Федеральный резерв снизит свою ставку, причём ровно в тот момент, когда инфляция значительно выше целевого уровня. А некоторые эксперты призывают остановить количественное ужесточение. Федеральный резерв вновь начал предоставлять ликвидность в больших объёмах через своё дисконтное окно и другие каналы. Если проблемы финансового сектора не замедлят темпы роста экономики, подобные действия могут сделать более длительной борьбу с инфляцией, а также повысить цену этой борьбы.
Общий вывод очевиден: проводя сегодня новый пристальный анализ банковского поведения и работы надзора, Федеральный резерв не может позволить себе проигнорировать ту роль, которую сыграла его собственная монетарная политика (особенно программа QE) в создании сегодняшней затруднительной ситуации.
Авторы:
Рагурам Г. Раджан (Raghuram G. Rajan) – бывший управляющий Резервного банка Индии, является профессором финансов в Школе бизнеса Бута Чикагского университета. Автор недавней книги "Третий столп: как рынки и государство оставляют общество позади" (Penguin, 2020).
Вирал В. Ачарья (Viral V. Acharya) – бывший заместитель управляющего Резервного банка Индии, профессор экономики в Школе бизнеса Стерна Нью-Йоркского университета.
