Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Хотя средства радиоэлектронной борьбы привлекают к себе меньше внимания, чем танки или дроны, они играют важную роль в конфликте на Украине, пишет BI. Сейчас Россия изменила подход к использованию систем РЭБ, и это показывает, что она готова к длительным боевым действиям.
– Средства радиоэлектронной борьбы играют важную, хотя и менее заметную роль в украинском конфликте.
– Обе стороны используют средства РЭБ для перехвата и нарушения координации и работы средств связи друг друга.
– По мере развития конфликта войскам РЭБ обеих сторон приходится адаптироваться и прибегать к нововведениям, чтобы их операции оставались эффективными.
– Обе стороны используют средства РЭБ для перехвата и нарушения координации и работы средств связи друг друга.
– По мере развития конфликта войскам РЭБ обеих сторон приходится адаптироваться и прибегать к нововведениям, чтобы их операции оставались эффективными.
Когда в феврале 2022 года Россия перешла границу Украины, она надеялась, что ее военная кампания окажется короткой. Но этого не произошло, и сегодня российские вооруженные силы пытаются приспособиться к готовности и способности Украины им противостоять.
Получив западное оружие, ВСУ активно продолжают контрнаступление, которое они начали в юго-востоке в июне.
Однако, пока всеобщее внимание сосредоточено на грохоте танков и гуле беспилотников, войска радиоэлектронной борьбы с обеих сторон проводят гораздо более искусные и зачастую рискованные операции на линии фронта.
Радиоэлектронная борьба на Украине
Боевые действия на Украине представляют собой нечто большее, чем просто танковые сражения, траншейные бои, ракетные удары и атаки беспилотников. Электронная война – использование электронных сигналов для обнаружения, перехвата и подавления сил противника – является важным элементом ежедневных боевых действий.
В сентябре британский аналитический центр "Королевский институт оборонных исследований" опубликовал доклад об украинском контрнаступлении, в котором эксперты подробно рассмотрели тактические операции обоих противников. Цель заключалась в том, чтобы дать оценку эффективности действий ВСУ.
В своем докладе эксперты института подробно остановились на разработках в области радиоэлектронной войны. Именно в этой сфере обе стороны без остановки совершенствуют тактику, методы и процедуры, чтобы не отставать от нововведений противника и эффективно им противостоять.
"Одной из областей, в которой Россия продолжает адаптироваться и совершенствоваться, является РЭБ. Средства РЭБ – это одна из основных областей для инвестиций Москвы, и зачастую ее войска технически подкованы в этом отношении", – говорится в докладе института.
Украинские военные научились очень эффективно использовать оружие с GPS-наведением, в том числе крылатые ракеты Storm Shadow и SCALP-EG, управляемые ракеты залпового огня, запускаемые с установок HIMARS, а также 155-миллиметровые артиллерийские снаряды M982 Excalibur.
Используемые русскими средства РЭБ предназначены для того, чтобы создавать помехи сигналам, которые управляют этим оружием, а также сигналам с систем связи и командных пунктов ВСУ. Цель состоит в том, чтобы защитить передовые районы и тыловые эшелоны от атак украинских беспилотников и ракет, а также воспрепятствовать наблюдению, которое ведут украинские дроны и которое позволяет управлять этими атаками.
Российские силы РЭБ в основном используют обновленные версии оборудования еще советской разработки. В докладе говорится, что обычно "передатчики каждого типа" устанавливаются на одной большой платформе, и эти платформы развертываются целыми группами для обеспечения "сразу всего спектра эффектов РЭБ".
Судя по всему, украинские военные заметили эту уязвимость и начали наносить удары по "конкретным излучателям". В результате, как говорится в докладе британского института, российские войска РЭБ стали "гораздо более искусно применять" свои крупные платформы, такие как Р-330Ж "Житель".
Из-за ударов украинских сил российские специалисты также начали устанавливать антенны на более легкие платформы и рассредоточивать их, чтобы они прикрывали больше позиций. "Таким образом, передача сигналов через антенну может осуществляться с помощью комплексов РЭБ, которые не привязаны к сигнатуре излучателя", – говорится в докладе.
Российские военные считают, что они могут позволить себе потерять часть этих антенн, и это значит, что некоторые системы РЭБ, такие как "Поле-21" – комплекс, предназначенный для противодействия высокоточному оружию и другим средствам противника, использующим спутниковую навигацию, – это расходный материал.
Хотя пока мы наблюдаем скорее "процесс перехода", а не новый, унифицированный подход, эксперты британского института считают, что готовность применять "такие системы, как “Поле-21”, и относиться к ним как к расходному материалу для обеспечения защиты обширной территории от ударов беспилотников отражает изменения в мышлении и показывает, как российские войска РЭБ извлекают уроки из текущего конфликта".
09.10.2023
Стремление Москвы адаптироваться и инвестировать в средства РЭБ служит еще одним индикатором того, что она пока не готова прекращать борьбу. Однако не только российские войска вносят коррективы. Украинцы тоже достигли определенного уровня мастерства в электронной борьбе.
Украинские войска используют системы РЭБ и средства ведения кибервойны, чтобы защищаться от российских ракет и беспилотников и чтобы обеспечивать эффективность операций на передовой. Киев часто отправляет свои кибервойска на линию соприкосновения, чтобы те контролировали ход интенсивных боев беспилотников, которые разворачиваются в воздухе над полем боя, и чтобы защитить украинскую пехоту и механизированные войска от снарядов противника.
Возможно, радиоэлектронная борьба не слишком зрелищна и заметна, однако она способна во многих смыслах определять ход боевых действий.
Автор статьи: Ставрос Атламазоглу (Stavros Atlamazoglou) – военный журналист, специализирующийся на специальных операциях, ветеран НАТО. Получил степень бакалавра в Университете Джона Хопкинса, степень магистра в области стратегии, кибербезопасности и разведки в Школе перспективных международных исследований при Университете Джонса Хопкинса, и в настоящее время он получает степень доктора юриспруденции в Юридической школе Бостонского колледжа.
