Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Зеленский вводит драконовские меры против гражданских свобод на Украине, пишет ТАС. Изначально это делалось под предлогом борьбы с Россией. Но чем дальше, тем яснее: киевский режим руководствуется корыстными целями, а с демократией покончено.
Если украинский конфликт и впрямь, как говорит президент Джо Байден, “битва между демократией и деспотией”, то президент Украины ставит демократии палки в колеса, подрывая ее.
Президент Украины Владимир Зеленский заявил: “Конфликт на Украине — это борьба за ценности: жизнь, демократию, свободу”. Он мобилизует мировую поддержку, утверждая, что в противостоянии с Россией Украина “отстаивает мир и демократию”. Зеленский, как и Байден, подает конфликт на Украине как очередной фронт более масштабной конфронтации демократии с деспотией.
Но с момента своего избрания Зеленский предпринял целый ряд шагов, которые представляются весьма недемократическими. Утверждается, что это необходимый компромисс для борьбы с Россией. Однако более внимательный взгляд показывает, что эти антидемократические шаги никак не крепят оборону Украины. Встает вопрос: что, если они антидемократические не в силу некой временной необходимости, а именно так и замышлялись? Это наводит на мысль, что их истинная цель — создать монокультурную Украину, очищенную от русской культуры, и усадить у власти Зеленского.
Последовательной дискуссии о консолидации власти в руках Зеленского не ведется, однако речь то и дело заходит о его решении не проводить выборы до окончания конфликта. Срок полномочий Зеленского истек 20 мая 2024 года. Но даже это представляется скорее отвлечением от более серьезных вызовов демократии. Выборы запрещены украинским законодательством, но не конституцией, пока действует военное положение. Хотя прежде Зеленский намекал, что выборы возможны и во время конфликта, впоследствии он такую возможность исключил.
Это правда, что в таких обстоятельствах провести выборы непросто, и многие украинцы во время боевых действий их не поддерживают. Опрос от февраля 2024 года показал, что 49% украинцев категорически против выборов, а 18% скорее против, хотя выборка наверняка страдает методологически: в нее не попали ни жители восточных регионов, ни те, кто покинул страну.
Однако у украинской демократии есть вызовы и посерьезнее: многие отмечают, что Зеленский — легитимен он или нет — сосредотачивает в своих руках все больше власти. Бывший министр внутренних дел и бывший генеральный прокурор Украины Юрий Луценко рассказал немецкой газете Die Welt, что в якобы демократической Украине Зеленский правит “как автократ” и “принимает решения единолично”.
Еще серьезнее недемократические посягательства на политическую открытость и свободу прессы и выражения мнений.
Еще в марте 2022 года Зеленский подписал закон, официально запретивший одиннадцать оппозиционных партий, включая “Оппозиционную платформу — За жизнь”, которая когда-то была второй по величине в украинском парламенте и имела 10% мест. Три запрещенные партии приняли участие в выборах 2019 года и в совокупности набрали 18,3% голосов. Социолог Владимир Ищенко из Свободного университета в Берлине сообщает, что по опросам незадолго до начала российской спецоперации в совокупности они набирали от 16 до 20%.
Запрет партий оправдывался их “связями с Россией”. Но в своей новой книге “Украина: от Майдана до гражданской войны” Ищенко отмечает, что “практически все лидеры и спонсоры этих партий, имеющие хоть какое-то реальное влияние на Украине, осудил российскую спецоперацию и сейчас вносят свой вклад в защиту страны”.
Запрет оппозиции не был необходимым компромиссом, который бы удовлетворял насущные потребности безопасности Украины. Запрет поставил заслон партиям, представлявшим культурные права этнических русских на востоке страны и выступавшим против монокультурной Украины. Запрет устранил оппозицию Зеленскому и помог укрепить его власть.
Момент для этого связан не столько с российской спецоперацией как таковой, сколько с опросами общественного мнения, которые еще к 2021 году показывали, что популярность Зеленского падает. В ряде опросов “Оппозиционная платформа” даже опережала Зеленского. Запрет этой партии и санкции против Виктора Медведчука, одного из ее лидеров, диктовался скорее политическими амбициями Зеленского, чем насущной необходимостью, вызванной соображениями безопасности. “Более реалистичное объяснение, — считает Ищенко, — заключается в том, что Зеленский захотел устранить лидера конкурирующей партии, которая стремительно набирала популярность”. Аналогичные вопросы поднимает высылка в Лондон последнего потенциального соперника Зеленского — бывшего главнокомандующего ВСУ Валерия Залужного.
Такие же мысли возникают при более внимательном рассмотрении ограничений, наложенных на свободу прессы и выражения мнений. Российская спецоперация повлекла за собой поистине жесткие рамки для украинских СМИ.
“С первых дней российской спецоперации в 2022 году, — сообщает газета The New York Times, — народ Украины получил доступ к единому источнику телевизионных новостей”. Этот источник именуется “телемарафон Единые новости”. Принятый 18 марта 2022 года указ президента запустил “единую информационную политику”, объединив все национальные телеканалы, вещание которых состоит преимущественно из информационных и информационно-аналитических программ, в “единую платформу стратегической коммуникации — круглосуточный информационный марафон”.
Сам Зеленский назвал новости из единого источника необходимым компромиссом для безопасности на фоне боевых действий. “Телемарафон — это оружие. Это единое информационное пространство. Это работает и на Украину, и против России”, — заявил Зеленский.
Не все с этим согласны. Газета The New York Times сообщила 18 июня, что “журналисты и группы за свободу прессы бьют тревогу из-за того, что ограничения ужесточаются, а давление на украинские СМИ при правительстве Зеленского усиливается”. Как и в случае с запретом политических партий, они убеждены, что ограничения свободы прессы “выходят далеко за рамки потребностей страны в военное время”.
По-видимому, государственный контроль над СМИ диктуется не столько соображениями безопасности, сколько намерением воспрепятствовать “лестному освещению оппозиции”, с одной стороны, и “критике правительства и вооруженных сил”, с другой.
Вышеупомянутый Луценко, бывший министр внутренних дел и экс-генпрокурор Украины, с этой оценкой согласен. В интервью Die Welt он заявил, что “свобода слова и свобода прессы очень серьезно ограничены”. Он заявил, что цензура действует не только в вопросах обороны и безопасности, но в политических дебатах: “Многие голоса попросту не пускают на телеэкраны”.
Источники The New York Times также рассказали о замалчивании отдельных голосов, отметив, что получают списки чиновников, которых можно цитировать, и тех, что “нежелательны”.
В марте 2023 года новый закон о СМИ расширил полномочия государственной цензуры на печатные и онлайн-СМИ и предоставил специальному совету право проверять содержание всех украинских СМИ, запрещать материалы, которые он сочтет угрозой для нации, и издавать обязательные к исполнению директивы.
Дэвид Ранделл (David Rundell) и Майкл Гфёллер (Michael Gfoeller) в статье в журнале Newsweek отметили, что закон дает совету право “подвергать цензуре и закрывать независимые платформы”. Профессор политологии Университета Род-Айленда и автор книги “Трагедия Украины” Николай Петро (Nicolai Petro) рассказал, что совет также получил право заблокировать любой зарегистрированный сайт СМИ посредством “ускоренного судебного разбирательства”.
“На данный момент на Украине не осталось независимых новостных телеканалов, — говорят Рунделл и Гфёллер. — Печатные и цифровые СМИ по-прежнему подвергаются жесткой цензуре”. И улучшения ситуации ждать не приходится. Петро говорит, что в 2024 году надзорные функции национального совета расширятся еще больше — и притом не прекратятся по окончании боевых действий. Это еще раз предполагает далеко идущую цель, которая выходит за рамки безопасности военного времени.
Хотя репрессии против оппозиционных партий и средств массовой информации подаются как меры против пророссийских элементов, необходимые из-за боевых действий, ни то, ни другое не укрепляет безопасность. Зато помогает Зеленскому устранять оппозицию. Осознание этого ставит вопросы даже не об отсроченных выборах, а о том, что под прикрытием якобы необходимых мер военного времени Зеленский подрывает демократию и подминает под себя власть.
