Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Превращение России из соперника в противника на полях культурной войны стало поворотным моментом в кардинальном изменении взглядов американских демократов, пишет TAC. И если президентские выборы могут повлиять, например, на ситуацию с Украиной, то на внутреннюю политику США — уже нет.
Скотт Макконнелл (Scott McConnell)
С 2016 года демократы стали, если вспомнить фразу, ставшей популярной в годы боевых действий в Ираке, "военной партией" Америки. Мало кто такого ожидал. Реакция Барака Обамы на антироссийскую агрессию Митта Ромни во время дебатов 2012 года (мол, "1980-е просят вернуть им их внешнюю политику") укрепила давнее мнение о том, что демократы больше республиканцев ориентированы на установление мира. Тогда никто этого не осознавал, но слова Обамы ознаменовали конец эры, которая началась с Юджина Маккарти (Eugene McCarthy) и Джорджа Макговерна (George McGovern).
Четыре года спустя Дональд Трамп назвал войну в Ираке большой ошибкой и выиграл благодаря этому праймериз в Южной Каролине, тогда как соперники признавать катастрофу отказывались. Еще через восемь лет демократы пришли в восторг от поддержки Камалы Харрис со стороны бывшей конгрессвумен Лиз Чейни и ее отца Дика. Последний был ведущей силой в стоявшей за войной администрации Буша и главным организатором лжи, призванной ее оправдать. Он никогда не сожалел о своих действиях и последовавшей за ними ужасной бойни. Предпосылки создал Билл Кристол (Bill Kristol), бывший главный пропагандист войны в Ираке среди консервативных журналистов, превратившийся в сторонника Камалы и идеологии "лишь бы не Трамп". Открытые письма в поддержку Камалы от стареющих ястребов Республиканской партии стали важнейшим инструментом предвыборного штаба по подтверждению серьезности ее внешнеполитической позиции.
Неясно, получат ли бывшие члены администрации Буша-младшего какие-либо должности при президенте Харрис, хотя основания надеяться у них все же есть. Несмотря на очевидные различия в накопленном опыте, у Буша с Камалой много общего. Оба хорошо выглядят и исключительно фотогеничны. Оба не снискали репутации мудрого политика или просто авторитетного человека. Ветеранам военных катастроф администрации Буша в поисках новой политической карьеры Камала подходит больше, чем Обама, который идеологически был настроен против нее или Хиллари Клинтон с Джо Байденом, ввиду их многолетнего опыта работы в Вашингтоне и собственных хорошо развитых политических сетей. И, очевидно, куда больше Дональда Трампа.
В связи с переходом окружения Кристола и семьи Чейни к Харрис, Трамп пытается превратить Республиканскую партию в менее воинственную из двух. И в рядах последней есть много видных ястребов, которые надеются ему помешать. Однако если взглянуть на предвыборный штаб Трампа сейчас, то можно увидеть, что ее наиболее заметными и активными фигурами являются кандидат в вице-президенты Джей Ди Вэнс, который с самого начала конфликта на Украине выступал его главным скептиком, и бывшая конгрессвумен-демократ Тулси Габбард, чьи волосы начали преждевременно седеть во время первого посещения Ирака в качестве военного медика. Добавьте сюда Роберта Кеннеди-младшего, чей категоричный анализ украинского конфликта и расширения НАТО сделал его максимально неприемлемой для демократического истеблишмента личностью. В сентябре они с Дональдом Трампом-младшим написали статью, в которой призвали к переговорам с Россией. Среди прочего, они обращают внимание на предстоящие изменения в российской ядерной доктрине, которая ранее гласила, что соответствующее оружие может применяться лишь в случае угрозы суверенитету российского государства. Кеннеди является, возможно, единственным видным американским политическим деятелем, который анализирует и говорит о карибском кризисе 1962 года; его отец и дядя, конечно же, сыграли тогда решающую роль в отводе угрозы Армагеддона.
Тулси и Кеннеди-младший вместо Кристола и двух Чейни — вариант, который устроит большинство сторонников Трампа. Демократический истеблишмент, тоже его, по-видимому, приветствует, хотя у избирателей-демократов могут возникнуть опасения.
Политический переворот — это не просто смена сторон несколькими десятками личностей и не просто внешняя политика. Данный феномен все еще недостаточно изучен. Красно-синяя статистическая карта избирательных округов Обамы-Ромни 2012 года очень похожа на сегодняшнюю, из чего можно сделать вывод, что культурные баталии и коалиции того года не претерпели особых изменений, но усилились благодаря соцсетям. В какой-то степени так оно и есть — выраженную Обамой в частном порядке насмешку над теми, кто "цепляется за оружие и религию" разделяет, вероятно, большинство ведущих демократов современности.
Но с 2012 года раскол усиливается. Если бы демократы обвинили в поражении на выборах сговор с Россией в 2012, а не в 2016 году, планы прогрессивного мира удалось бы пошатнуть сильнее. Теперь же подобные обвинения стали предсказуемой частью риторического арсенала демократов.
Администрация Буша-Чейни последовала решениям президента Билла Клинтона о продвижении НАТО на восток и в 2008 году стала готовить Украину к будущему членству. Из истеблишмента поступали предупреждения, в первую очередь от Уильяма Бернса, тогдашнего посла в России, а ныне директора ЦРУ, о том, что Москва сочтет такой шаг угрозой своему существованию, и речь не только о Путине и его окружении, но и обо всех, имеющих отношение к российскому силовому ведомству. Шутка Обамы о политике Ромни по России могла послужить сигналом к тому, что прогрессивная американская администрация будет проявлять осторожность в отношении этой страны. Однако с приходом Хиллари Клинтон на пост госсекретаря несколько неоконсерваторов, включая Викторию Нуланд, получили важные руководящие посты в его администрации и доступ к политике по России. Во время второго президентского срока Обамы в сознании Белого дома Путин из геополитического соперника с большим ядерным арсеналом превратился в интуитивного культурного врага.
Политобозреватель Ричард Ханания (Richard Hanania) в начале 2022 года опубликовал проницательную статью, в которой предположил, что поворотный момент наступил, когда в культурном отношении Россия стала открыто консервативной, а Соединенные Штаты ощутили первые толчки грядущей воук-революции. В 2013 году в России был принят закон, запрещающий "пропаганду" ЛГБТ* среди несовершеннолетних — вскоре после вынесения серьезных приговоров участницам популярного феминистского перформанс-коллектива Pussy Riot за кощунственные действия в московском храме Христа Спасителя. Эти события изменили имидж России в глазах прогрессивных элит. Из малопопулярного объекта внешней политики она превратилась в символического участника внутренних культурных баталий Запада, хотя, как отмечал Ханания, местные гей-бары не сильно отличаются от европейских. Путинская Россия стала угрозой не только для Украины и стран Балтии, но и для всех прогрессивных западных ценностей.
Превращение России из соперника в противника на полях культурной войны стало поворотным моментом в кардинальном изменении демократических взглядов на внешнюю политику. Специалист по международным отношениям Кристофер Мотт (Christopher Mott) придумал выражение "проснувшаяся (воук) империя", чтобы описать новое сочетание идеологии социальной справедливости и неоконсервативной внешней политики. По мнению Мотта, риторика о соцравенстве до сих пор служит главным образом для вытягивания из народа согласия на то, что внешнеполитический истеблишмент сделает в любом случае, хотя его универсалистская и преобразующая культуру риторика оправдывает практически неограниченное вмешательство Соединенных Штатов в дела остальных стран. "Борьба за Украину — это также борьба за права ЛГБТК*", — провозгласило в 2022 году издание Vanity Fair, и то был один из первых примеров. Этим летом в журнале Foreign Affairs, который по-прежнему является наиболее номенклатурным из всех американских журналов, три автора раскритиковали прогрессивных деятелей, которые противились военным расходам и интервенции США. "Сегодняшним прогрессистам нужно привыкнуть к американской мощи", — нараспев заявляли они, подчеркивая, что прогрессивные ценности требуют от страны наращивания военных расходов.
Проблемы, породившие воук-империю, назревали не один год. Еще во время президентства Буша журналист и обозреватель Стив Сайлер (Steve Sailer) начал использовать фразу "вторжение в мир — приглашение мира" для описания образа мыслей администрации, относительно безразличной к охране собственных границ, но стремящейся играть военную роль в обществах других людей. Растущая значимость иммиграции, как прогрессивной проблемы, иллюстрирует то, в какой степени неочевидные политические проблемы Европы совпадают с нашими собственными.
В Старом Свете подавляющее большинство европейских избирателей выступают за ограничение и даже искоренение иммиграции, а правящие партии прибегают ко все более причудливым политическим и парламентским маневрам, лишь бы не допустить к власти антимиграционных политиков. До сих пор неформальный альянс партий истеблишмента, наднациональных институтов и неправительственных организаций ЕС, занимающихся проблемами в области социальной справедливости, общими усилиями способствовал притоку мигрантов, почти что по собственной воле. Но рост популярности национальных популистских партий делает решающую схватку между двумя сторонами неизбежной. Внешняя политика, включая конфликт на Украине, остается для европейцев второстепенным вопросом, но почти в каждой стране сторонники переговоров с Россией, а не "победы" Украины и расширение НАТО, поддерживают выступающую против массовой иммиграции популистскую партию, будь то левую или правую.
Если Россия для воук-империи — это Большой Сатана, то Малым Сатаной является Венгрия, возглавляемая неоднократно переизбранным консерватором Виктором Орбаном. Эту крошечную страну высмеивают как прогрессивные, так и неоконсервативные американские журналисты, причем с маниакальным энтузиазмом. Венгрия является одновременно первой европейской страной, которая фактически закрыла границы для просящих убежища мигрантов, и членом НАТО, не скрывающим скепсиса к прокси-войне против России "до победного конца". Другие союзники США поистине недемократичны и часто применяют карательные меры, будь то в плане разрешения гей-баров*, выборов или свободы прессы, но околовластные сторонники прогресса и неоконсерваторы, которые никогда не подвергали сомнению связи Америки с Марокко, Пакистаном или Саудовской Аравией, приходят в бешенство, когда речь заходит об Орбане.
Как и в Соединенных Штатах, политические баталии вокруг иммиграции и внешней политики заставляют крупных европейских деятелей отступать от предполагаемых обязательств в отношении многовековых основных западных свобод. После антииммиграционных беспорядков в Англии и Ирландии за два последних лета из-за сообщений о преступлениях мигрантов, возникла как минимум временная волна подавления и судебных разбирательств в отношении "риторики ненависти". В США одна не менее влиятельная фигура либерального истеблишмента, чем Хиллари Клинтон, открыто призывает судить тех, кто распространяет так называемую "дезинформацию".
В Соединенных Штатах дебаты об иммиграции естественным образом переросли в общекультурные баталии из-за воукизма. Если вы хотите упразднить полицию или радикально сократить ее финансирование, то, конечно, вам не нужна ни ICE (Иммиграционно-таможенная полиция), ни другие агентства, которым поручено обеспечивать соблюдение иммиграционного законодательства США. Камала Харрис стремилась сделать это, будучи еще сенатором, когда спонсировала законопроект о передаче средств ICE неправительственным организациям, занимающимся расселением беженцев. Она открыто призывала к прекращению депортаций, что, конечно, является единственной значимой санкцией, доступной органам пограничного контроля. Ведущие СМИ, решительно поддерживающие Харрис, не любят писать об этих прошлых позициях, и вполне возможно, что сентябрьский визит на границу позволит ей притвориться такой, какой ее хотят видеть избиратели.
Нынешние американские выборы решатся в семи колеблющихся штатах. На момент написания этой статьи, согласно опросам, результаты кандидатов примерно равны, хотя не исключено, что в последние недели один из них получит значительное преимущество. Подавляющее большинство освещающих событие журналистов пишут совсем не о тех вопросах, что обсуждаются здесь. К сожалению для сторонников здорового образа жизни, проблема абортов, вероятно, уже решена в рамках нынешнего поколения избирателей. Команда Байдена-Харрис не так уж сплоховала на экономическом поприще после пандемии, и если предположить, что они продолжат сдерживать инфляцию, то успех в данном деле Трампа представляется уже не столь очевидным.
Во многом исход ноябрьских выборов будет зависеть от того, как неопределившиеся и колеблющиеся избиратели оценят личность и характер Трампа, ведь он хоть и, несомненно, экстраординарный, но все же стареющий персонаж, достигший определенных вершин в трех-четырех различных профессиях. Многие считают его эгоистом и несносным крикуном. Некоторым из тех, кто в теории мог бы поддержать его на выборах, он попросту надоел. Камала же явно что-то скрывает за нежеланием общаться с прессой и выступать экспромтом. С помощью средств массовой информации она стремится скрыть от избирателей свои прежние воук-оценки (особенно в вопросе иммиграции), но неясно, скрывает ли она еще и общую нехватку знаний и компетентности в решении широкого круга вопросов государственной политики. Их не устранить повторением фраз типа "Я выросла в семье среднего класса" и т.п.
Но опросы, которые в настоящее время проводятся в основном по волнующим избирателей проблемам вроде абортов, доверия к кандидатам в плане экономики и "защиты демократии", не выявляют между ними сколько-нибудь существенных политических разногласий, особенно во внешней политике, где президент обладает большей самостоятельностью в принятии исторических решений.
В последний раз геополитика активно влияла на американские выборы в 1980 годах. Знаменитый рекламный ролик "Медведь в лесу", созданный для президентской кампании Рональда Рейгана в 1984 году, укрепил убежденность в том, что демократы чересчур наивны и мягкотелы, чтобы эффективно вести дела с Москвой. Насколько я знаю, никто не пытается оценить, теряет Харрис больше "мирных" избирателей в пользу Трампа или приобретает благодаря сторонникам Чейни. Известный аналитик по выборам Марк Гальперин (Mark Halperin) предположил, что "вечные войны" могут быть своего рода "законсервированным вопросом" в пользу Трампа, хотя это, по его словам, скорее интуиция, чем подкрепленное данными наблюдение.
С точки зрения политической демографии, белые люди без высшего образования, чей сдвиг в сторону Республиканской партии был заметен со времен Буша, несомненно, заплатили за "вечные войны" более высокую — по сравнению с остальными группами населения — цену с точки зрения разрушенных семей и жизней. Неудивительно, что набор в армию сокращается, и вряд ли его восстановят призывы бороться за ценности воук-империи. Но в данный момент, когда активное военное присутствие Соединенных Штатов на Ближнем Востоке более-менее завуалировано, а с Украиной хоть и существует тесная координация в плане технологий и подготовки, но без потерь со стороны США, эти выборы нельзя назвать внешнеполитическими. Как отмечают Уолтер Кирн (Walter Kirn) и Мэтт Тайбби (Matt Taibbi), отсутствие освещения в СМИ угрожающих изменений в ядерной доктрине России говорит о том, что пресса, поддерживающая Камалу, собирается продолжать в том же духе.
Тем не менее, внешнеполитические последствия у этих выборов будут колоссальные. Внешняя политика Камалы до сих пор неясна. Ее риторика в отношении Украины неотличима от риторики людей на орбите Кристол-Чейни. Откроет ли она им новые перспективы? Или приблизится к своему нынешнему советнику по нацбезопасности Филипу Гордону (Philip Gordon), который, по общему мнению, придерживается более умеренных взглядов и был участником усилий Обамы по заключению ядерной сделки и разрядке напряженности в отношениях с Ираном? Согласна ли она с присущей Молчаливому поколению (речь о людях, родившихся примерно с 1928 по 1945 гг. — прим. ИноСМИ) осмотрительностью, которую Джо Байден демонстрирует в контексте опасностей открытого противостояния с Россией из-за русскоязычных территорий и которая до сих пор очевидна, несмотря на риторику президента в отношении продолжающегося конфликта? Или она верит, как сама говорит, не только в то, что Путин — тиран "по аналогии с Гитлером", стремящийся ввести войска в Польшу и дальше, но и в то, что в своих предупреждениях Западу об опасности эскалации конфликта он "блефует", как сейчас утверждают правящие круги? Задумывалась ли она когда-нибудь над подобным?
Что еще очевиднее, так это то, что, как политик, Харрис черпает много вдохновения в "воукизме", который можно вкратце описать так: более других цивилизаций во всех проблемах виноват европейский мир и его потомки, и они должны понести ответственность за свои преступления. Она открыто восхваляет воук-идеологию, не давая ей определения; поддерживает репарации и недвусмысленно утверждает, что США не должны иметь права депортировать людей, которые незаконно пересекают их границы. Это элемент менталитета современных леворадикалов. Новое здесь то, что данные взгляды теперь полностью соответствуют воинственной и интервенционистской внешней политике. Россия, перестав быть революционной державой, в наших собственных культурных битвах превратилась в символ, сделавший антироссийские настроения ключевым компонентом бушующей в Америке культурной гражданской войны.
Та же поляризация политических мнений характерна и для каждого из европейских государств, даже если вопрос о том, хотят ли они массовой иммиграции из стран третьего мира, логически не связан со стремлением Украины стать членом НАТО. Победа Харрис станет огромным подспорьем для тех партий в Европе, что выступают за прогрессивизм во всех его формах и являются сторонниками жесткой политики в отношении России, и сокрушительным фиаско для тех, кто считает, что по всем этим вопросам может быть права все же Венгрия.
Было бы преждевременно заявлять, что победа Трампа будет означать торжество реализма и сдержанности в американской внешней политике. Очевидным осложняющим фактором выступает Ближний Восток, а Израиль под руководством Нетаньяху явно рискует развязать более масштабную войну — в надежде вовлечь Америку в свои сражения. Трамп, несомненно, верит в концепцию "Америка превыше всего", но при этом искренне симпатизирует Израилю. Наивно полагать, что эти чувства не могут вступить в противоречие.
Что касается Украины, где риски более масштабной войны, включая даже ядерную, значительны и неизбежны уже сейчас, то победа Трампа будет иметь более очевидные последствия. Его второй президентский срок почти сразу же станет предвестником мирного урегулирования, в результате которого свободная и независимая Украина лишится притязаний на статус базы НАТО, а большая часть ее русскоязычных территорий останется в руках России. Наступит мир и переустройство. Вновь созданные вынужденные союзы России с Китаем и Ираном утратят смысл.
Трамп пошел на огромный политический риск, чтобы застолбить за собой эту территорию, изначально непопулярную, как и взгляды его родной партии на Ирак. Его позиция высоконравственна и стратегически обоснована, а победа станет тонизирующим средством для всех сил в Европе, начиная с Джорджи Мелони и заканчивая Сарой Вагенкнехт, которые считают массовую иммиграцию из стран третьего мира путем к росту преступности и постоянному культурному конфликту, который в итоге приведет к расколу и возможному уничтожению привычного для всех культурного пространства, послужившего колыбелью современным науке и демократии. В этом он солидарен с подавляющим большинством граждан Европы, если не с большинством управляющих континентом держав.
Для американцев результат выборов будет, скорее всего, менее решающим, кто бы из кандидатов на них ни победил.
*Запрещенное в России экстремистское сообщество
