Интервью с профессором Ягеллонского университета, историком и советологом Анджеем Новаком (Andrzej Nowak)

Polonia Christiana: Как большевики перед революцией 1917 года и после прихода к власти относились к теме абортов, гомосексуализма, разводов и семьи в целом?

Анджей Новак: Главной целью Ленина как лидера партии большевиков был захват власти, для этого нужно было разрушить все нравственные основы. Ленин был человеком, одаренным поистине дьявольским умом. Каждый его текст пропитан злостью. Одновременно он обладал способностью использовать все, что существует в социуме, в человеке, для расшатывания общества и его защитных механизмов. В связи с этим Ленин благоволил всем присутствовавшим в большевистской среде до 1917 года трендам, которые вели к разрушению человеческой природы. В первую очередь он был прагматиком, ориентированным на зло, человеком, который был готов прибегнуть к любым решениям, которые приблизят его к власти и претворению в жизнь его утопии. Он знал, что сможет добиться свой цели, только если разрушит реальность. При этом его самого интересовали не утопические идеи о новом человеке, а власть.

— А остальных большевиков?

— В большевистских кругах были такие группы, как Богостроители — те, кто строит бога (разумеется, из человека). Они проводили медицинские эксперименты, стремясь найти секрет бессмертия, и создавали концепции человечества, которое само спасает и освобождает себя, уничтожая все ограничения. Это классический пример бунта против бога.

Одним из лидеров этой группы был Анатолий Луначарский. Это важная фигура: после того, как большевики пришли к власти, он получил должность комиссара просвещения. Другим представителем движения был Александр Богданов, который проводил медицинские эксперименты в том числе на себе самом, что его в итоге убило.

Важную роль в большевистском движении играла также Александра Коллонтай, которая стала позднее народным комиссаром общественного призрения и советским послом сначала в Норвегии, а потом в Швеции. Она сосредоточила свое внимание на теме сексуальности и призывала к полной свободе: к легализации абортов и превращению брака в формальность (ее концепция предполагала, что развестись должно быть проще, чем заключить брак). Она требовала полностью разрешить аборты, которые ограничивают «свободу» женщин. Кроме того она прославилась как автор теории «стакана воды»: сексуальный контакт, по ее мнению, должен был стать максимально простым и ни к чему не обязывающим действием, которое не ведет ни к каким обязательствам, и которым можно заниматься с кем угодно, когда угодно и как угодно.

— Что думал об этом Ленин?

— Он в тайне насмехался над Коллонтай, но относился к таким идеям благосклонно, считая, что разрушение нравственности принесет ему пользу, ведь она преграждала большевикам путь к успеху.

Ленин позволял сеять разрушения, но потом наступил этап консолидации власти. Старая властная система и общество были уничтожены, а большевики получили такие инструменты контроля, как Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем, которую возглавил Дзержинский. Начался массовый террор.

Людей нужно было подвигнуть не только на то, чтобы разрушать, но и на то, чтобы строить государство большевиков, которое вступило в борьбу на международной арене. Напрашивается вопрос, можно ли разрушить общественные структуры, но сохранить силу, остаться влиятельным игроком? Можно ли одержать победу в столкновении с другими государствами, развалив собственное?

После деструктивного этапа Ленин довольно быстро ушел с политической сцены из-за своей болезни. С 1921 года он фактически утратил контроль над ситуацией, однако, введенные после революции принципы продолжали работать: можно было спокойно убивать нерожденных детей, легко разводиться, продолжалось наступление на религию. Главным врагом для большевиков стала, конечно, Православная церковь. Именно она на первом этапе их правления пострадала сильнее всего.

— Почему Ленин решил развернуть борьбу с религией?

— Им двигала в первую очередь не идеология, а стремление уничтожить независимый институт. С точки зрения Ленина, важнее всего было избавиться от того, что могло ограничить абсолютную власть большевиков. Карл Маркс руководствовался другими принципами, но без него не было бы Ленина.

У Маркса важную роль играли сатанинские мотивы: в юности он писал поэмы этого направления. У Ленина таких склонностей не было. Он считал религию орудием угнетения, которым пользуется класс собственников, и адаптировал тезис Маркса «религия — опиум для народа» к российским реалиям, назвав ее «водкой для народа». В первую очередь он, однако, стремился уничтожить сильный независимый институт, который играл важную роль в закреплении моральных норм.

В итоге пострадали не только православные, но и католики. Напомню о расстреле прелата Константина Будкевича (Konstanty Budkiewicz), аресте архиепископа Яна Цепляка (Jan Cieplak) (он был в итоге обменян), гибели многих других священников.

— Этот тренд на разрушение было не остановить?

— Акции, которые в 1921— 1922 годах привели к полному уничтожению Православной церкви и обернулись преследованиями представителей других вероисповеданий отражали суть первого этапа ленинской стратегии: нужно было разрушить все, что стояло на пути к обретению абсолютной власти.

Потом, по задумке Ленина, должен был начаться этап консолидации, поэтому в 1921 году провозгласили программу Новой экономической политики. Большевики понимали, что одним разрушением ограничиться нельзя. Они задумались, что сделать, чтобы государство выстояло и стало сильнее. Этим этапом занялся уже Сталин.

После Смерти Ленина все новые законы (позволяющие убивать нерожденных детей или получать развод по первому требованию) продолжали действовать, поскольку большевики сосредоточились на борьбе за власть. Этап консолидации начался в конце 1920-х, когда победителем из нее вышел Сталин.

— Почему Сталин произвел идеологический разворот и изменил советский подход к абортам?

— Он руководствовался исключительно прагматическими соображениями, стремясь создать основу для потенциала, который поможет ему одержать победу в конфронтации с капиталистическим миром. Увеличение численности населения выступало важным элементом в этой борьбе: советское государство нуждалось в подданных, тем более что Сталин убил миллионы соотечественников. Были нужны новые люди, а не аборты, поэтому в семейное право внесли изменения, отказавшись от подхода первых лет большевизма. Сталин, как и Ленин, не принадлежал к сторонникам современной этики, тема абортов не играла для него первостепенной роли, он использовал ее в борьбе за власть. На этапе, которым занимался Сталин, уничтожение противников как средство укрепления власти, стало неактуальным, ведь их уже уничтожили. Корректировка курса связана с этим.

— Ужасающие моральные «завоевания» первых лет правления большевиков стали после сексуальной революции 1968 года считаться на Западе чуть ли не стандартом «прав человека». Ориентировались ли люди, которые 50 лет назад провозглашали революционные идеи, на Ленина, Луначарского, Коллонтай?

— Александра Коллонтай стала героиней для самой агрессивной группы феминисток, которые вели свою деятельность после Второй мировой войны, в том числе во время революции 1968 года. Ее называли выдающимся бойцом за права женщин, то есть за «право» убивать детей и абсолютно свободно удовлетворять свои низменные желания.

Главным источником вдохновения для активистов 1968 года служили не Ленин и даже не Луначарский. Идеологические источники тех событий следует искать чуть дальше — у Маркса. Ленин интересовал этих революционеров только как человек, который искусно уничтожал противников, призывал к насилию и умел его организовать. В основном они ориентировались на не связанные с Россией течения марксизма. Это Франкфуртская школа — другая ветвь, которая не проистекала из большевизма. Идеологическая база событий 1968 — это западные варианты марксистской мыcли.

— В 1960-х годах Москва, однако, проявляла интерес к левым движениям на Западе.

— Разумеется. Она поддерживала их идеи, считая, что такие элементы будут способствовать разложению ее противника изнутри. В Кремле продолжали сидеть прагматики. Они смотрели на ситуацию так: «ключ к нашей силе — ослабление противника, поэтому нам выгоден моральный упадок Запада».

В Советском Союзе в это время тоже наблюдался моральный упадок, однако, там уже не пропагандировали абсолютный промискуитет или массовое убийство детей, ведь стране нужно было восполнить огромные потери, которые она понесла в результате политики Сталина и Второй мировой войны. В 1960-1970-х годах там уже не видели смысла в возвращении к антисемейной политике первых лет большевизма.

При этом Москва негласно поддерживала процесс морального разложения в капиталистических странах, хотя непосредственно ее рука видна, скорее, в содействии террористическим движениям, которые тогда существовали на Западе. Все это работало в системе: с одной стороны, был терроризм, который парализовал общество, с другой — моральное разложение, проистекающее из успехов, которых добились сексуальная революция, «дети цветов» и наследники Франкфуртской школы. Все это ослабляло Запад, а, значит, было выгодно Кремлю.

— Благодарю за беседу.