Пока один за другим теряют власть диктаторы на Ближнем Востоке, и даже китайские лидеры нервно вздрагивают при слове «жасмин», встает вопрос: а что же Россия? Режим Владимира Путина застрахован от воздействия четвертой волны демократических преобразований? Об этом рассуждает Роберт Каган, старший научный сотрудник в институте Brookings Institution. В колонке на сайте издания The Washington Post он пишет: «Могу поспорить, что лица из кругов, близких Путину, задаются тем же вопросом. Лишь 43% опрошенных россиян заявили, что они готовы проголосовать за правящую партию «Единая Россия» во время парламентских выборов, проведение которых запланировано на декабрь; в 2009 году такой ответ дали 56% опрошенных». Людей раздражает чудовищная коррупция на самом высоком уровне, нераскрытые убийства журналистов и прочих любопытствующих, зашедших слишком глубоко. Аналитический центр, близкий к «Единой России» утверждает, что правительство переживает «кризис легитимности», отмечается в материале.
Эндрю Крамер из The New York Times отмечает, что в преддверии следующих президентских выборов, запланированных на март, нынешний обладатель этой должности, Дмитрий Медведев совсем запутал стоящий в центре российской политики вопрос – будет ли он бороться за президентское кресло. В своей речи, обращенной к иностранным инвесторам и главам государств на экономическом форуме, Медведев предупредил о наступлении новой эпохи застоя, если государство будет по-прежнему контролировать российскую экономику. И он говорил, как делал это и раньше, о неизбежных рисках политической системы, построенной вокруг личности одного человека. Автор статьи пишет, что расхождение в общественных позициях российских лидеров также свидетельствует о том, что они взывают к различным аудиториям.
«Антиселигер» собрал толпу примерно в две тысячи человек, большая часть которых – в возрасте от двадцати до сорока лет. Дискуссионный форум был устроен для россиян, недовольных нынешним режимом, а мероприятие проходило в Химкинском лесу. Защитники леса организовали форум, но в итоге его формат оказался значительно шире, и он стал местом обсуждения тактики в преддверии парламентских выборов, которые должны состояться в декабре, и президентских выборов в марте будущего года. Об этом – в статье Шона Уокера, опубликованной в газете The Independent. Журналист полагает, что всевозможный сброд из хиппи, анархистов и националистов на «Антиселигере» пока что вряд ли способен привести в ужас Кремль. По сравнению с десятками тысяч представителей молодежи, которых может выставить настоящий «Селигер», они всего лишь небольшое пятнышко на политическом самосознании страны. Но, замечает автор, в лице Навального они вполне могут столкнуться с зарождением массовой, стихийной оппозиционной силы.
Безусловно, Горбачев не виноват в отсутствии политической прозрачности в сегодняшнем Кремле, в слабости политических партий, в возвращении бывшего КГБ как источника власти и влияния, а также в тех суровых мерах, которые российские власти применяют время от времени в отношении всякого рода несогласных. Не виноват он и в истинных причинах экономического краха 1990-х годов, среди которых низкие нефтяные цены, 70 лет плохой экономической политики и ненасытная жадность воспитанной коммунистами российской элиты, пишет Энн Аппельбаум в журнале Foreign Policy. На самом деле, Горбачев совсем не хотел, чтобы все обернулось таким образом. Но становиться одним из отцов-основателей современной России он тоже не собирался. Он был реформатором, а не революционером, утверждает автор. И это вполне возможно, что действовать по-другому Горбачев просто не мог: он ничего не знал о подлинной демократии, и еще меньше – о свободной рыночной экономике. Выросший и воспитанный на советской культуре, он просто не мог подумать об отказе от этой системы.
Дэвид Хоффман в материале для того же издания описал десять самых волнующих неразгаданных тайн России: начиная от того, что случилось с золотом и деньгами на миллиарды долларов, предположительно имевшимися у Коммунистической партии, после развала СССР. И заканчивая размышлением об огромном подземном бункере в горах Урала, предположительно являвшимся запасным командным пунктом для ракетных войск стратегического назначения (РВСН), который мог выдержать ядерный удар. В материале также поднимается вопрос – в начале 1980-х годов Советы соорудили Насколько хорошо зарубежная сеть разведки КГБ информировала советское руководство?
«Туда не ходить!» - заголовок еще одной статьи журнала Foreign Policy. В ней профессор истории Биркбекского колледжа Лондонского университета, автор книги «The Whisperers: Private Life in Stalin's Russia» (Говорящие шепотом: частная жизнь в сталинскую эпоху), рассказывает о том, что ему удалось узнать из бесед и интервью с 454 людьми, жившими при Сталине. Спустя десять с лишним лет после краха советского режима люди по-прежнему боялись говорить о своей личной жизни в эпоху сталинизма. Выросшие в 1930-е годы, они с раннего возраста научились скрывать свои чувства и мнения – ведь людей арестовывали «за длинный язык». И они все еще боялись нажить себе неприятности слишком откровенными разговорами с незнакомцами. Для них микрофон был той техникой, которая ассоциировалась с КГБ, отмечает автор.
Постоянный обозреватель ИноСМИ Марк Адоманис размышляет о кризисе в Греции. Вместо того, чтобы видеть в продолжающихся переговорах о поиске выхода из греческого финансового кризиса продуманное представление, запланированное заранее супер-компетентными (и крайне злонамеренными) банкирами и политиками, гораздо более простое объяснение состоит в том, что важные участники этой драмы на самом деле ни черта не знают о том, что творят – пишет он. Никакого плана спасения Греции не было, потому что люди, которые руководят, не подумали о том, чтобы разработать такой план, а даже если бы и подумали, они слишком глупы, чтобы сделать это, считает автор.
Джейкоб Хайлбрунн для издания The National Interest также затронул эту тему. Премьер-министр Георгий Папандреу считается Гамлетом, который даже не смог удачно упасть на свой собственный меч. Греки, тем временем, или как минимум шайка анархистов и членов обрюзгшего государственного сектора, протестуют против любых перемен. Существует ли в Греции молчащее большинство, которое поддерживает реформы? Или это действительно конец эпохи? Конец XX века, в финансовой нищете, подобно тому, как XIX век окончился войной в 1914 году? Рассуждая так, автор утверждает, что, вероятно, Греция на самом деле продемонстрирует слабость Европы или или вынудит создать более маленькую еврозону в итоге.
Тем временем чиновники НАТО признали , что альянс, возможно, несет ответственность за авиаудар по густонаселенному району Триполи, во время которого, по заявлениям ливийских властей, погибли 9 и были ранены 18 человек. Несмотря на повторяющиеся обвинения со стороны ливийских властей в кровавой бойне, это был первый раз, когда Организация Североатлантического договора признала свою вину за жертвы среди гражданского населения, проистекающие из 11-недельной кампании альянса по бомбежкам территории Ливии, контролируемой режимом полковника Каддафи, сообщает журналист газеты Los Angeles Times.
У обозревателя ИноСМИ Дэниела Ларисона читаем об отношениях России, Сирии и Запада. Даже если политические изменения ведут к ухудшению политических и экономических условий в странах Ближнего востока, и таким образом ухудшают общее положение населения, это никак не влияет на предположение о том, что есть нечто по определению нравственное в том, чтобы поддерживать политические перевороты, и нечто безнравственное в том, чтобы выражать по этому поводу сомнения, пишет он. Так как многие жители Запада настаивают на том, чтобы рассматривать эти восстания с точки зрения идеологии и морализаторства, они не могут осознать эти конфликты так, как они есть, и не могут увидеть их в соответствующем национальном контексте. Это, в свою очередь, поощряет их попытки диктовать политические исходы в некоторых из этих стран так, что это способно навредить и людям, и делу, которым они хотят помочь, полагает автор. Когда конфликты в Ливии и Сирии подойдут к концу, обнаружится, что отказ вмешаться был более мудрым планом действий, который, в конце концов, оказался бы лучше для большей части населения, пишет он.
