Каким будет место Франции в мире при новом президенте? Жером Ривьер, отвечающий за внешнюю политику в штабе Марин Ле Пен, беседует с директором редакции Le Monde Сильви Коффманн.
Le Monde: Марин Ле Пен — единственная из кандидатов, у кого состоялась встреча с Владимиром Путиным. Остальные ездили в основном к Ангеле Меркель. Ваш кандидат поехала не в Германию, а в Россию. Как бы вы могли оправдать возможное снятие санкций после случившегося на Украине при том, что у нас существуют международные соглашения и Устав ООН, которые гарантируют неприкосновенность границ?
Жером Ривьер (Jérôme Rivière): Да, у нас, безусловно, существует принцип неприкосновенности границ, но хотел бы напомнить, что этот самый принцип был нарушен на нашем же европейском континенте с разделом Югославии и Чехословакии. То же самое мы наблюдали и в Африке с созданием Южного Судана. Примеров тому множество. То есть, имеется множество примеров необходимости прагматичной политики, когда необходимо обращать внимание на выбор народа, учитывать его право на самоопределение. Что касается отношений с Россией, Марин Ле Пен в принципе против какого-то бы ни было равнения, как на США, так и Россию. В настоящий момент позиция Франции совершенно дисбалансирована. Мы находимся в положении подчинения решениям Европейского Союза и контроля со стороны США в силу нашего присутствия в НАТО. Мы, безусловно, хотим покончить с таким подчинением ЕС и выйти из объединенного командования НАТО. Речь идет не о выходе из НАТО, а о выходе из объединенного командования: мы против того, чтобы нас втягивали в военные авантюры, которые противоречат интересам французов. Кроме того, мы выступаем за восстановление важнейших отношений сотрудничества с Россией, которая тоже находится на европейском континенте, представляет собой ключевой элемент безопасности Европы и является приоритетным партнером в урегулировании сирийского кризиса. Таким образом, мы стремимся восстановить необходимое равновесие французской внешней политики.
— О каком именно сотрудничестве с Россией идет речь?
— Вы верите в возможность равноудаленного военного сотрудничества, то есть одновременно с США и Россией?
— Разумеется, это возможно при условии совпадения стратегических интересов. То же самое касается и Сирии. Я не могу сказать, действительно ли Россия и Иран предлагают устойчивое решение. В то же время мне точно известно, что предложение прошлой американской администрации и Франсуа Олланда привело к тому, что западные страны вооружали террористов. Худшая ситуация, какую только себе можно представить. Поэтому сейчас нам нужно спокойно поразмыслить над тем, в чем заключаются стратегические интересы Франции и совпадают ли они с интересами России, а также заняться их реализацией.
— По-вашему, Крым российский и останется таковым?
— Народ выразил свою точку зрения.
— При достаточно спорных условиях.
— Но вам всегда и все кажется спорным. Сегодня нам нужно свободное от мессианства мировоззрение. Мир в представлении Джорджа Буша непременно должен равняться на западные ценности. Подобное восприятие мира носит даже не универсалистский, а мессианский характер. По нему мы должны обратить весь мир в наш образ жизни. Марин Ле Пен добивается для Франции уважения к нашей идентичности и нашему суверенитету, поэтому самое меньшее, что мы можем сделать, это относиться к нашим партнерам из суверенных стран с таким же уважением. Иначе говоря, вмешательства недопустимы.
— Вы считаете, что Украина относится к сфере влияния России?
— Утверждение о том, что Украина не входит в сферу влияния России, это нонсенс. Она также входит в сферу влияния своих ближайших соседей. Все страны испытывают на себе влияние соседей. Это очевидный факт. В то же время мы не сдержали данного России обещания при распаде СССР. Мы обязались сохранить относительно демилитаризованную зону у российских границ. Но НАТО создала военные базы в непосредственной близости от нее. Сегодня в Прибалтике находятся американские истребители, которые могут всего за минуту добраться до Санкт-Петербурга. Это неразумно и безответственно, а также является нарушением данного слова.
