«Как поживает ваша семья?» — спросил один читатель. «Эта серия статей должна была быть посвящена жизни семьи в Сибири», — отметил он. По его словам, в последнее время я рассказывал в основном о своих делах.
Это cправедливое замечание. Летом жена и дети вернулись в Финляндию, а я главным образом изучал северную Якутию.
Наверное, мне немного неудобно писать о том, как поживает наша семья. После того, как российский государственный интернет-проект inosmi.ru начал переводить все мои статьи на русский, мы стали здесь очень популярны, что, конечно, вовсе не было моей целью.
Дела у нашей семьи идут хорошо. Моя жена вернулась к работе, по которой в Республике Саха она уже успела соскучиться. Дети тоже начали тосковать по дому, хотя никаких проблем у них в Сибири не было.
Мы возвращались из Якутии в Финляндию не самым простым путем. Сначала мы поехали на поезде в Пекин, и оттуда все, кроме меня, полетели в Хельсинки. На поезде надо было проехать больше двух тысяч километров, и, помимо троих детей, у нас еще было пять больших сумок с вещами.
Первое препятствие, которое встало на нашем пути после отправления из Якутска — река Лена. У города она достигает нескольких километров в ширину. В зависимости от времени года через реку можно перебраться на пароме, по льду, на аэроглиссере или вертолете, поскольку деньги, предназначавшиеся для строительства моста, тоже ушли в Крым.
На противоположном берегу мы продолжили свой путь на такси до железнодорожной станции города Томмота. Мы проехали больше 400 километров.
Перед Томмотом мы остановились, чтобы освежиться на леднике Булуус. Он появился необычным образом — из пульсирующего источника.
Железнодорожная станция построена в стиле национал-романтизма и должна напоминать якутский летний чум. На платформе нас ждал поезд, в котором мы должны были провести следующие полтора дня. Для самого младшего члена семьи мы устроили постель из наших вещей. Впереди — тысяча километров до китайской границы.
В Благовещенске мы увидели находящийся на противоположном берегу китайский Хэйхэ. Раньше Хэйхэ был маленьким городком, но теперь он обогнал Благовещенск по размерам. В нем проживает более 200 тысяч человек, есть высотные здания и подобие Эйфелевой башни.
И здесь строительство моста — только в планах. Мы перебирались в Китай на теплоходе. Путь занял десять минут, а таможенные формальности — пару часов. К счастью, группа русских мужчин помогла перенести наш багаж — даже через таможню.
По меньшей мере, выживанию. Минимальная цель достигнута — мы все живы.
Наши дети обошлись в незнакомой обстановке без знания языка. Они увидели, что люди могут жить в различных условиях — и у них все равно очень много общего. Наш дом стал игровым центром деревни, и его двери всегда были открыты всем детям. Язык игровой приставки объединяет.
Наш первенец успешно учил русский в якутской школе и продолжит его изучать в Финляндии. В его школьном свидетельстве стоят отличные оценки даже по предметам, на которые он не ходил.
Наши младшие дети были шаловливой парой озорников в детском саду и испытывали нервы воспитателей, прячась и убегая от них.
Из нашего среднего ребенка под давлением российского и якутского патриотизма получился преданный своей родине финн. По его мнению, финская еда, финский детский сад и финская мебель — лучшие в мире. Он рисует флаги Финляндии и слушает гимн Финляндии нон-стоп.
Тем не менее это не мешает ему хвастаться своим опытом жизни в Сибири: «А ты когда-нибудь летал на русском вертолете?»
Наш четырехлетний малыш недавно высказал пожелание, что не хотел бы вновь оказаться в российском полицейском участке. Весной он заходил туда вместе с мамой. Из-за решетки ему махали рукой задержанные, которые не отличались большим количеством зубов.
Окончательные итоги нашего эксперимента, наверное, проявятся позже. Наверное, период детства, проведенный в Сибири, породит интерес по отношению к нашему восточному соседу — ведь финский исследователь Йоханнес Грэнё (Johannes Gränö), который жил в детстве в Сибири, позже активно изучал Сибирь.
Меня еще ждут приключения — я пишу эту статью по дороге на Становое нагорье, где я собираюсь поездить на северных оленях.
Я буду продолжать свою академическую карьеру, которая началась этой весной. Теперь я сибирский учитель — я преподаю на курсах журналистики в местном университете.
Мы планируем всей семьей ненадолго вернуться в Якутию, когда дороги опять будут в хорошем состоянии — то есть в середине зимы. Зимнее снаряжение ждет нас в машине. Дети хотят в ту же деревню, где они окажутся в знакомой обстановке, вновь увидят своих приятелей, магазин, школу и любимое место — заброшенную лесопилку.
Во время празднования Ысыаха я заметил, что мы знаем довольно многих из нашей деревни, и еще больше людей знает нас. Процесс интеграции был в самом разгаре как раз в тот момент, когда ему пришло время заканчиваться.
