«США предпочитают следовать закону более сильного, а не международному праву. Они убеждены, что являются избранными, исключительными, что им дозволено определять судьбу мира, что они — единственные борцы за справедливость. Они действуют как им вздумается. То тут, то там они применяют силу против суверенных государств, создают коалиции в соответствии с принципом „кто не с нами — тот против нас"». Так, со слов Владимира Путина, произнесенных на Федеральном собрании Российской федерации в связи с проведением референдума об аннексии Крыма (18 марта 2017 года), начинается ежегодный доклад Разведывательного управления армии США (DIA, Defense Intelligence Agency) о российском военном потенциале, опубликованный в июне этого года.
Разведывательное управление армии — одно из наиболее важных агентств в мире, занимающееся сферой безопасности и шпионажем. С 1981 года оно публикует подробный доклад об устройстве системы обороны России, чтобы проинформировать как правительство, так и американское общество о последних новинках в сфере вооружения и военной доктрины Москвы. В этом году чтение этого доклада можно было сравнить с погружением в прошлое и возвращением во времена холодной войны: директор агентства генерал-лейтенант Винсент Стюарт (Vincent Stewart), говоря о России, предпочитает изъясняться однозначно. На его взгляд, возвращение Москвы на глобальную сцену представляет собой серьезную проблему для США, учитывая, что Кремль продолжит агрессивно преследовать свои цели во внешней политике и в сфере безопасности, используя весь спектр возможностей государства от военного потенциала до манипуляций с информацией.
В ближайшие десять лет, сообщается в докладе, может возникнуть более способная, более уверенная в себе Россия, а Соединенным Штатам нужно предвосхищать действия России, вместо того чтобы реагировать на них, и лучше осознавать геополитические возможности и цели Москвы, чтобы предотвращать возможные конфликты.
Этот документ начинается с короткого, но исчерпывающего изложения состояния российских вооруженных сил со времен распада Советского Союза до первой декады 2000-х, в нем говорится, что острая нехватка финансирования, персонала и оперативности серьезно повлияла на работоспособность армии, и эта ситуация привела к фундаментальной потребности реформировать и модернизировать всю российскую армию. Эта потребность была удовлетворена лишь отчасти начиная с конца 90-х годов и в начале XXI века благодаря ряду заявленных и обсуждавшихся реформ, осуществление которых, однако, оказалось не слишком результативным.
В этой программе предусматривалось, что советские подразделения должны быть реорганизованы в бригады путем сокращения личного состава и увеличения в равной степени количества профессиональных военных (при сохранении при этом обязательного ежегодного призыва). Количество офицеров сократили с 350 до 150 тысяч (однако впоследствии оно было увеличено до 220 тысяч), а благодаря притоку профессиональных военных их число достигло к 2017 году 425 тысяч человек. Шесть военных округов советской эпохи были пересмотрены и сведены к четырем стратегическим межведомственным штабам (Восток, Запад, Центр и Юг), каждый из которых контролирует все военные подразделения в своей зоне компетенции.
Эта революционная реформа в полной мере получила импульс лишь при действующем министре обороны генерале армии Сергее Шойгу (занимающем этот пост с 2012 года). Он смог довести план реформ до ума, испытав новую модель в ходе ряда активных операций средней и низкой степени важности: в Крыму, на Донбассе и в Сирии. Как говорится в докладе, российская военная мощь набирает обороты, но еще не достигла уровня советского времени, сохраняя высокую степень зависимости от крупных подразделений, оснащенных тяжелой техникой. При этом она приобретает конфигурацию меньших, мобильных и симметричных сил, быстро получающих способность проводить весь спектр современных военных сценариев.
Какова политика Кремля? С самого своего возвращения к власти Владимир Путин пытался вернуть России роль большой державы на мировой сцене, реструктурировать международный порядок, который, по мнению Москвы, имеет перевес в сторону Соединенных Штатов. Он настаивает на продвижении идеи многополярного мира, основанного на принципах уважения к суверенитету государств и невмешательству в их внутренние дела, на приоритете ООН, а также на соблюдении равновесия власти, чтобы избежать доминирования одного государства или группы государств в мировом порядке. Откроем теперь скобку, которая выходит за рамки изложения, представленного в докладе Разведывательного управления. В свете происходившего и происходящего в Северной Африке и на Ближнем Востоке эти цели можно согласовать, однако ясно, что Москва активно разыгрывает карту равновесия сил путем применения своего растущего военного аппарата в операциях низкой интенсивности (Крым, Донбасс), а главное — за счет так называемой мягкой силы, которую она использует для достижения своих интересов, главным образом связанных с укреплением экономики, все еще привязанной к источникам энергии и к нестабильности их цен на международных рынках.
Во-вторых, Москва испытывает атавистический страх перед вторжением, который связан с ее географией и морфологией ее территории: сердце России, то есть ее промышленный, экономический, политический, культурный и демографический центр, находится на Восточно-Европейской равнине — в регионе, не имеющем природных барьеров, почти целиком ограниченном российскими западными пределами и Уралом. Сама природа этой огромной части земли исторически способствовала внешним вторжениям от тевтонских воинов, предпринявших в XIII веке так называемые северные крестовые походы против Александра Невского, вплоть до операции «Барбаросса», немецкого вторжения в период Второй мировой войны. При этом Россия с царских времен может сделать только одно, чтобы защитить свои границы, — попытаться их расширить. Так считала Екатерина II, этого добился Сталин после окончания Великой Отечественной войны.
Страны Восточной Европы, подчинившиеся Варшавскому договору, стали для Советского Союза «подушками безопасности», они обеспечивали ее защиту от возможных вторжений. После краха имперского социализма и с окончанием холодной войны Москва внезапно оказалась окружена потенциально враждебными государствами, оказавшимися намного ближе к сердцу ее территории. Если не считать Украину и Белоруссию, почти все страны Восточной Европы, в том числе прибалтийские республики, (вполне правомерно) развили «русофобские» взгляды, но в тот конкретный исторический момент Российская Федерация уже стала второразрядной военной державой, армия которой существовала в катастрофических условиях и не имела никакого политического веса на международной политической сцене.
Военное вмешательство в Сирию также сыграло основополагающую роль в стратегической глобальной геополитике: помимо радикального изменения хода конфликта путем укрепления сил Асада, оно продемонстрировало, что ни один исход этой войны не будет возможен без соглашения с Москвой (благодаря ему Турция из врага России стала ее привилегированным партнером за столом переговоров — прим. автора), и это весьма существенный результат в международной сфере.
Как следует из доклада, все эти действия связаны с глубоким чувством неуверенности Москвы по отношению к Соединенным Штатам, так как она считает Америку сторонницей ослабления России в сфере не только внешней, но и внутренней политики. Москва, как утверждается в докладе, несомненно, видит в Соединенных Штатах основную угрозу своей безопасности, своим политическим амбициям и, что еще более важно, непрерывности власти правительства. Как утверждается в Стратегии национальной безопасности России (от декабря 2015 года), Соединенные Штаты Америки и НАТО являются основной угрозой для России и проводят против нее политику сдерживания, чтобы сохранить свое превосходство в эпоху, наступившую после окончания холодной войны, лишая таким образом Москву ее права играть ключевую роль на глобальной арене. В этом документе Москва указывает в качестве основной угрозы для своих границ развертывание систем противоракетной обороны (ПРО) в Восточной Европе (Польше и Румынии), а также развитие исследований в сфере высокоточного стратегического неядерного вооружения (примером такого оружия может служить «Мать всех бомб», примененная недавно в Афганистане в качестве предупреждения Москве).
Россия не слишком доверяет американским попыткам продвижения демократии в мире, она трактует их как стремление Вашингтона применить единую шкалу ценностей в глобальном масштабе. Москва действительно опасается, что эти действия угрожают основам кремлевской власти, открывая доступ для внешнего вмешательства во внутренние дела России. Таким образом, Стратегия национальной безопасности предупреждает о важности сохранения традиционных российских культурных и духовных ценностей для противодействия западному влиянию и идеям, угрожающим России изнутри. Кремль, по оценке авторов доклада, убежден, что Соединенные Штаты готовят фундамент для смены режима. В поддержку этого убеждения говорит происходящее на Украине и события так называемой арабской весны в Косово, Ираке, Ливии, а также во время цветных революций 2003-2005 годов в Грузии, на Украине и в Киргизии.
Понятно, что Москва стремится к укреплению вооруженных сил, чтобы снова стать одним из ключевых игроков на глобальной арене, а главное — вновь обрести уважение: роль силы как фактора влияния в международных отношениях, по мнению Кремля, не идет на спад. Новая российская стратегия повторяет старую доктрину 2014 года, построенную на идеях важности предотвращения конфликта, ядерного и традиционного сдерживания и необходимости улучшения процессов мобилизации вооруженных сил России.
Россия, по мнению Соединенных Штатов, более уверена в себе в том, что касается способности отстаивать собственный суверенитет, сопротивления давлению Запада и участия в разрешении зарубежных конфликтов. Таким образом, она снова стала угрозой для Соединенных Штатов, вынудив Вашингтон вернуться на 30 лет назад в его международной политике.
