Latvijas Vēstnesis: Главной проблемой Латвии, как сказано в вашем ежегодном докладе о ситуации во внешней политике, являются стремительные перемены в международном порядке. Латвия хочет большей роли международных организаций и уважения к международному праву. Что может сделать наше государство и может ли вообще что-то сделать для укрепления упомянутых факторов?
Эдгарс Ринкевичс: Если посмотрим на время основания нашего государства, первые годы независимости, то тогда тоже была очень переменчивая международная ситуация: разваливались империи, образовывалось много новых государств. Определенное время ревизионизма было в 30-е годы. К сожалению, есть государства, которые и сейчас хотят пересмотреть международный порядок, как Россия своим агрессивным поведением на Украине. Но есть также государства, в их числе Латвия, которые хотят этот порядок сохранить и считают, что межгосударственные отношения должны основываться на международном праве. В этой связи одна из наших главных задач — укрепление организаций, которые это поддерживают и сохраняют: ООН, ОБСЕ, Совет Европы. Разумеется, также ЕС и НАТО, которые являются прямым обрамлением безопасности и развития нашего государства и с учетом того, что произошло в 2014 году, — также гарантом нашей независимости. В этом смысле мы предприняли как символические, так и практические шаги. В прошлом году Сейм утвердил закон о признании юрисдикции Международного суда ООН, что дает возможности в дальнейшем юридически решать такие важные с правовой точки зрения вопросы, как, например, признание факта оккупации Латвии. Это также в очередной раз подтверждает, что мы споры с любым государством будем решать судебным путем. Мы уже начали готовиться к выборам государств Совета безопасности ООН в 2025 году на срок с 2026 по 2027 годы, это подтверждает, что Латвия в международной сфере готова играть еще более активную роль.
— Мы видим, что Совет безопасности ООН, который должен заботиться о мире в мире, фактически создает противоположную ситуацию, потому что у членов Совета бывают разные мнения, из-за чего они используют право вето и блокируют принятие важных решений ООН. По этой причине ООН нередко сравнивают с Лигой наций, которую из-за ее неэффективности в межвоенный период постигла печальная судьба. Что делать?
О реформе Совета безопасности ООН Латвия говорит давно и активно выступает за это. Мы считаем, что Совет безопасности больше отвечает ситуации после Второй мировой войны, когда создавалась ООН, и в ней доминировали пять ведущих государств. Но сейчас мы видим, что необходимо увеличить число постоянных членов Совета безопасности, потому что добавились такие крупные и влиятельные государства, как Индия, Германия, Бразилия, Япония. К тому же, с момента основания ООН многократно возросло количество входящих в нее стран. Мы считаем, что и в региональных группах должно быть большее число непостоянных стран-участниц. Совет безопасности ООН должен отражать ситуацию, которая сложилась в мире в 21-м веке. Еще одна вещь, за которую мы активно выступаем: Совет безопасности ООН должен воздерживаться от использования права вето в случаях, если это затрагивает преступления против человечности, военные преступления или геноцид. Например по нашему мнению, в случае Сирии членам Совета безопасности, даже если они не согласны с той или иной резолюцией, нужно было бы разрешить Международному суду расследовать совершенные с этой стране преступления.
Да, у ООН есть проблемы, но станет ли мир без нее лучше? Безусловно, нет. Многие даже не замечают многочисленные миссии по поддержанию мира под флагом ООН, работу организации по развитию во многих странах. Таким образом, нужно продолжать работать над совершенствованием ООН даже в очень сложных условиях.
— Недавно, находясь с визитом в Латвии, премьер-министр Дании (Ларс Расмуссен) заявил: «Скажу очень прямолинейно: Россия — это угроза». Швеция укрепляет свои военные способности, размещает вооруженные силы на острове Готланд, несколько недель назад шведов призвали быть готовыми, как минимум, неделю обходиться без поддержки государства и снабжения в случае войны. Что это означает? Появились какие-то активные угрозы в нашем регионе?
— Действия России против Грузии в 2008 году, противозаконная аннексия Крыма в 2014 году, риторика об особых правах России в своем приграничье, нескрываемые призывы к созданию сфер влияния, вмешательство в выборный процесс других государств, манипуляции общественным мнением заставляют все страны — члены ЕС и НАТО переоценить свою прежнюю политику в сфере безопасности, обороны, а также внешнюю политику. Думаю, высказывание премьер-министра Дании нужно рассматривать в таком контексте.
— Но как оценивать упомянутый призыв правительства Швеции к жителям страны?
— Думаю, происходит возврат к практике времен холодной войны. В Латвии и Литве также проводились различные мероприятия в контексте гражданской обороны. В Литве изданы наставления, как действовать в случае того или иного кризиса. Государства и в международных альянсах, и внутри готовятся к возможности различных рисков. Этим я не хочу сказать, что что-то очень серьезное произойдет именно сейчас — в 2018 году. Эта ситуация, которая началась в 2014 году, так будет продолжаться. В демократических государствах переориентация институтов и общества на новые ситуации происходит медленнее, чем в авторитарных государствах. То, что делают правительства в Швеции, Финляндии, Дании, нужно рассматривать в таком контексте. Мы делаем все, чтобы мероприятия по сдерживанию от возможной внешней агрессии были эффективными, но необходимо понимать, что первая линия обороны начинается в собственной стране, и союзникам потребуется время, чтобы прийти на помощь.
— Что касается гибридной угрозы, информационной войны, насколько общество Латвии устойчиво против нежелательного влияния извне?
— Наше общество так же, как и во многих других странах, оказалось в парадоксальной ситуации. В условиях перенасыщенности информацией мы вернулись в некий глобальный поселок средних веков: люди что-то слышат, что кажется достоверным, новость передается дальше, но недостает критического фильтра для получения подлинной картины. Так, случай, когда Янис у Петериса украл яблоко, превращается в новость, что Петерис украл его у Яниса, или в новость о том, что сосед их обоих упал с яблони. Тот критический фильтр, которым в свое время была качественная работа журналиста, из-за особенностей медиа-рынка и других причин ослаб, и критическое мышление в обществе идет на убыль. Нужно искать новый подход, как дать людям понять, что не все, что написано в Интернете и соцсетях, является правдой. Это в большей мере вопрос о том, кому люди больше доверяют. Опросы свидетельствуют — родственникам, друзьям, соседям. Не правительству, парламенту, политикам партиям и даже не прессе. Происходят широкие социально-политические перемены, глубоким изучением которых должны заняться ученые. Политики сами являются составной частью этого процесса и сами отчаянно думают, как приспособиться к ситуации, идти в ногу со временем.
— Гарант безопасности Латвии — сильный ЕС. И в этом году со стороны Европейской комиссии прозвучали мнения о Соединенных Штатах Европы, федерации. Президент Франции Эммануэль Маркон высказал идею, которую, кажется, поддерживает также канцлер Германии Ангела Меркель, — об общих парламенте, бюджете и министре финансов для всех стран еврозоны. Каковы позиция и интересы Латвии в этом вопросе? Готовы ли мы пожертвовать еще какой-то частью суверенитета ради большей безопасности и экономической выгоды?
— Я буду осторожен в отношении утверждения, что эти идеи получили большую поддержку во всем ЕС, в частности, в Германии, где одной из причин провала переговоров о коалиции были разные мнения партий о будущем Европы.
Дискуссии по этим вопросам проходят и во многих странах-членах ЕС, и в ЕС в целом. Это вызвано несколькими аспектами: во-первых, финансовый и экономический кризис 2008 года ясно показал, что модель управления еврозоной далека от совершенства. Разумеется, сложно договориться, что нужно конкретно сделать. К примеру, сейчас работает общая группа министров финансов еврозоны, когда необходимо, собираются руководители государств и правительств еврозоны. Да, прозвучала идея о том, что должен быть отдельный министр финансов еврозоны, который будет осуществлять и координировать повседневную работу. Прозвучала идея, что должны быть отдельный бюджет еврозоны и общий парламентский процесс.
Латвия как государство еврозоны, конечно, заинтересована, чтобы она была максимально сильной и эффективной. Мы готовы дискутировать по каждому из упомянутых предложений. Но открытость для дискуссий об идеях означает, что только тогда, когда ты понял, что это такое на самом деле, сможешь сказать, что ты это поддерживаешь, отвечает это нашим интересам или лет. Я не верю, что в этом году мы намного продвинемся вперед в дискуссиях о будущем еврозоны. Во-первых, нужно дождаться сформирования нового правительства Германии, потому что мнение этой страны имеет большое значение. Предстоят выборы в Италии, которая также является одной из наиболее значимых стран еврозоны. Я всегда говорил: не будем ничему говорить нет. Посмотрим более широкую общую картину и сядем за стол переговоров, чтобы понять, какой конечный результат нам годится.
— Прозвучала формулировка, что Латвия должна быть в ядре ЕС. Однако почему Латвия при голосовании в ООН в связи с решением президента США Дональда Трампа о признании Иерусалима столицей Израиля воздержалась, заняв таким образом противоположную позицию по отношению к так называемому ядру ЕС, которое проголосовало против позиции президента США?
— То, что мы говорили о ядре, и то, что мы готовы очень серьезно работать в рамках общей политики ЕС — в сфере обороны, безопасности, международной политики, — не противоречит нашей позиции в этом голосовании. Мы всегда говорили, что будем голосовать так, как голосует ЕС в целом, если достигнута общая точка зрения союза. Но по данному вопросу таковой не было. По мирному процессу на Ближнем Востоке позиция ЕС никогда не была единой. В данном случае мы действовали в соответствии с нашей давней политической позицией: если ЕС не способен добиться согласия, и разное мнение более чем у двух-трех государств, то в вопросах, касающихся нашего стратегического партнера США, или в определенных вопросах с другими третьими государствами мы воздерживаемся — не голосуем ни за, ни против. Мы всегда будем смотреть, что в наших национальных интересах.
В дополнение могу сказать еще две вещи. По-моему, и решение США о признании Иерусалима столицей Израиля, и упомянутая резолюция ничему не способствовали, а как раз наоборот — отдалили любое политическое решение по мирному процессу на Ближнем Востоке. Я никогда не видел ни одной резолюции Генеральной ассамблеи ООН по этому вопросу, которая сблизила бы конфликтующие стороны. Второе — для меня совсем неприемлемо, что такие разногласия еще больше отдаляют диалог ЕС и США. Отношения между ЕС и США в настоящее время не простые. США вышли из Парижского договора по климату и из ЮНЕСКО, у нас расхождение мнений по вопросам Ирана. Это непродуктивно по отношению ко многим глобальным вопросам.
— Один из приоритетов внешней политики Латвии связан с использованием возможностей, которые можно найти в международной среде, для умножения национального благосостояния. Сейчас идут жаркие дискуссии и ожидается борьба за следующий многолетний бюджет ЕС. Что касается предыдущего многолетнего бюджета, то в Латвии не было ясного внутриполитического согласия о приоритетах — будет ли это региональная политика или сельское хозяйство. Что происходит сейчас?
— Мы в правительстве утвердили первоначальную позицию о том, что хотим ясного продолжения политики софинансирования. И продолжения того, что уже начато, — выравнивания прямых дотаций до среднего уровня ЕС. То, что делает процесс переговоров о бюджете «веселее», это три аспекта. Во-первых, Брексит, из-за которого следующий бюджет будет меньше. Во-вторых, достаточно много новых вызовов, в связи с которыми будут необходимы средства ЕС, — безопасность внешних границ, вопросы миграции, укрепление обороноспособности. Третий аспект традиционный: страны-доноры, вносящие в общий бюджет больше, не готовы платить больше, чтобы удовлетворить упомянутые требования и покрыть дефицит, связанный с Брекситом. В свою очередь, страны-получатели не готовы отступить от своих прежних позиций. Как видите, единодушие сейчас царит только в одном вопросе: никто не готов платить больше и никто не готов получать меньше.
— Европейская комиссия уже выступила с предложением увеличить взносы всех стран-членов ЕС в общий бюджет союза до уровня выше 1% от ВВП. Латвия к этому готова?
— Мы действительно готовы рассмотреть возможность платить больше, потому что понимаем, что из бюджета ЕС по-прежнему будем получать больше. Были разговоры, например, о введении пан-европейского налога, который потребует небольшой части бюджетов стран-участниц, позволит финансировать многие из перечисленных мною ранее сфер. Это непопулярно, и думаю, что соглашение об этом не будет достигнуто. Но и здесь мы открыты для дискуссии.
Необходимо отметить: это не так, что с 2020 года, когда закончится нынешний бюджетный период, в Латвии европейских денег больше не будет, и мы умрем с голода. Ясно, что будут новые программы, будут пересмотрены нынешние, и надо будет найти совместить недостачу из-за Брексита, нежелание государств платить больше и получать меньше, а также новые инициативы. Дискуссии о новом многолетнем бюджете будут очень, очень сложными, однако требование, за которое мы в любом случае будем выступать очень твердо, — это сохранение финансирования с целью выравнивания уровня жизни в ЕС, что Латвии важно также для того, чтобы уменьшить отток людей из страны.
Эдгарс Ринкевичс — министр иностранных дел Латвии.
