Интервью с экономистом университета Масарика Ганой Липовской (Hana Lipovská)
Parlamentní listy: Чехия выслала трех представителей российского дипломатического корпуса в ответ на отравление бывшего российского агента Сергея Скрипаля в Великобритании. Это адекватная реакция?
Гана Липовска: Я не занимаюсь политикой безопасности и вряд ли могу обогатить дискуссию на эту тему. Но если нашей стране удалось так быстро составить список шпионов или подозрительных людей, то в нем, вероятно, оказались те, кто давно проживает в этой стране, а соответствующие службы безопасности следили за их деятельностью. Иначе трудно себе представить, чтобы подобные списки составлялись за один — два дня. Подобные дипломатические войны всегда опасны, бесполезны и неразумны. Экономическая история подтверждает, что их нужно избегать, причем всем сторонам конфликта. Разумный путь — переговоры за одним столом. Забаррикадироваться, не разговаривать, не вести переговоров, ребячески рассчитывать, сколько выслать дипломатов в зависимости от размеров страны и дипломатического корпуса, — так проблемы не решить.
— А что мы скажете об антироссийских санкциях? Есть ли у них еще экономический смысл, если учесть, что многие товары сначала поступают для повторной упаковки на Украину, а оттуда отправляются в Россию?
— Как Вы оцениваете шаги Владимира Путина, который вновь переизбрался на пост президента? Насколько мне известно, в последние годы он возвращает сырьевые богатства обратно в Россию. Он отказался от нефтедолларов и подписал торговые договоренности с группой БРИКС. Все это шаги в правильном направлении?
— Комментируя недавний кризис рубля, президент РФ достаточно верно, с экономической точки зрения, отметил, что Россия больше не должна ориентироваться исключительно на полезные ископаемые и нефть, и что она должна провести реструктуризацию экономики. Россияне понимают, что любое отклонение может ослабить политическую экономику. Государство, ориентированное на экспорт нефти может увеличить ее добычу, тем самым снизив ее цену, и тогда начнутся проблемы. Подобное наказание нефтяным оружием применяется в последние десятилетия довольно часто. Россияне хорошо это знают. Другое дело, что российская экономика настолько огромная и сложная, что Центральной Европе трудно понять, что там в ней происходит. Там не действует та же логика, что и в Европе. Там другой экономический мир. И снова достаточно обратиться к истории: что общего было у экономики царской России, известной нам по романам Толстого, Достоевского или Гоголя, с нашей центральноевропейской экономикой?
— Не могу не спросить, как дела с самостоятельностью обстоят в Чешской Республике? И какое влияние на чешскую экономику в долгосрочной перспективе окажут российские санкции?
— С точки зрения экспорта, в последние годы перед санкциями российский рынок для Чешской Республики был не столь значительным. После 1998 года, когда Россия пережила глубокий экономический кризис, мы потеряли остатки российского рынка и ушли с него. Однако санкции навредили некоторым конкретным экспортерам. Поиски путей для обхода санкций только удорожили товары, снизив тем самым прибыль. И это, разумеется, сказалось на заработных платах. Разумная экономика стремится формировать экспорт так, чтобы справляться в случае чего со спадом спроса в одной из экспортных стран. К чему приводит однобокая экспортная ориентация, мы видим сейчас на примере немецкой экономики. Германия тесно связана в экспортном отношении с Соединенными Штатами, поэтому любое торговое нововведение или кризис в Соединенных Штатах сказываются и на Германии. Наш экспорт так же болезненно зависим от Европейского Союза, поэтому нам стоит территориально диверсифицировать экспорт. Но международная торговля должна осуществляться естественным, а не искусственным образом, то есть без директив, вмешательства, приказов и запретов.
Правительство, конечно, не может определять, кто будет экспортировать в Россию, а кто — в Аргентину или Германию. Фирмы должны сами найти экспортные рынки. Но точно так же плохо, когда по политическим причинам, например из-за санкций, фирмам запрещается экспортировать в какие-то страны. В кризисный момент нашим работникам, несомненно, будет все равно, что фабрика остановилась из-за санкционных мер. Их по праву интересует только, есть ли для них работа, и будет ли соответствующая зарплата. Таким образом, через санкции Европейский Союз негативно воздействует на нашу экономику.
— Недавно большой резонанс получила новость о том, что компания ČEZ отказалась быть спонсором кинофестиваля в Карловых Варах. Должно ли государственное предприятие финансировать это мероприятие?
— Я не вижу тут трагедии. Речь не идет о большой проблеме, которой мы должны серьезно заниматься. Спонсорская помощь пока остается делом добровольным, и предприятие может самостоятельно решать, кому помочь финансами. ČEZ действительно является полугосударственным предприятием, и его спонсорские средства представляют собой одну из форм государственных дотаций. Меня, как миноритарного акционера ČEZ, этот вид спонсорства не очень устраивает, и я бы предпочла реинвестиции обратно в работу компании.
Стоит задуматься, должны ли такие мероприятия, как кинофестиваль в Карловых Варах, напрямую поддерживаться государством, или помощь завуалировано должны оказывать якобы в частном порядке компании, наполовину принадлежащие государству. С точки зрения народного хозяйства, разумеется, эти средства не велики, и если бюджет составляет сотни миллиардов, то спонсорские отчисления кинофестивалю не так уж принципиальны. Но, с точки зрения человека, который оплачивает счета за электричество, речь идет о значительных суммах.
Сейчас не столь важно, что привело к этому решению: борьба между двумя группами интересов или совершенно стандартная смена приоритетов компании. Я уверена, что большинство людей в Чешской Республике это не беспокоит: больше, чем входные билеты на элитарный фестиваль, их интересуют собственные зарплаты.
— Мне хотелось бы также узнать Ваше мнение о положении фунта стерлингов в связи с выходом Великобритании из Европейского Союза. Сначала звучали катастрофические прогнозы о влиянии Брексита на фунт стерлингов, а в последнее время специалисты говорят о том, что, напротив, эта валюта только выиграет от Брексита. Кроме того, они говорят о благоприятной долгосрочной перспективе не только для фунта, но и для всей британской экономики в целом. Так ли это?
— Да, это, несомненно, так и есть. Валютный курс складывается из двух элементов. В короткий период (от нескольких дней до нескольких месяцев) он остро реагирует на любое заявление или событие не потому, что валюта слабая или сильная. Колебания происходят из-за того, что инвесторы и спекулянты знают: на то или иное заявление другие спекулянты и инвесторы каким-то образом отреагируют. То есть они предвидят ситуацию и пытаются, что совершенно закономерно, на ней заработать. В долгосрочной перспективе силу валюты определяет производительная способность экономики. Ясно, что в случае Брексита Великобритания избавится от бессмысленного регулирования. Поэтому можно ожидать, что ее экономика будет успешно расти.
Сила фунта стерлингов будет зависеть как раз от роста и производительности промышленности. Теоретически, конечно, может произойти так, что на фунт стерлингов будет оказываться целенаправленное давление, вызванное желанием наказать Великобританию и припугнуть другие страны, возможно, планирующие покинуть ЕС. Определенные совместные действия, направленные на ослабление фунта стерлингов, действительно могут предприниматься, как нечто похожее на спекуляцию Сороса против фунта стерлингов в 1992 году. Тогда все без труда получилось, поскольку курс фунта стерлингов был привязанным в связи с подготовкой к европейскому валютному союзу. Сегодня подобные действия против фунта было бы сложно осуществить, если вообще возможно. Поэтому я уверена, что британский фунт сможет укрепиться, как и суверенная британская экономика.
