У Ингрид Галадриэль Ауне Нильсен (Ingrid Galadriel Aune Nilsen), сейчас ей 31 год, было совершенно обычное детство. Сегодня она часто работает в офисе, живет вместе с мужем и ребенком, но, тем не менее, отличается от большинства из нас:
С тех пор, как ей исполнилось пятнадцать, все свое свободное время она тратит на то, чтобы жить, как викинг.
Как современный викинг.
«Быть современным викингом во многом означает, как ты проживаешь свою жизнь, что ты ставишь превыше всего», — рассказывает она корреспонденту «Дагбладет» (Dagbladet).
В сентябре прошлого года сюжет о Галадриэль Ауне Нильсен сняла «Грейт Биг Стори» (Great Big Story) — глобальная медийная компания, сотрудники которой ездят по всему миру в поисках лучших историй из реальной жизни.
Возможность посмотреть сюжет появилась только сейчас. Он дает представление о том, что это такое: жить как современный викинг.
Большую часть времени живет вне дома
Вместе со своим мужем и сыном, которому восемь лет, она живет под открытым небом большую часть года.
«С апреля по октябрь мы разъезжаем по всей Европе, встречаемся с людьми со всего мира. И тогда мы вместе с тысячей других живем в лесу или в поле, часто в местах, как-то связанных с тем или иным музеем или каким-то памятником культуры».
Она говорит, что в норвежском «викинг-сообществе» около трех тысяч человек, и все вместе они делают важную работу: управляют культурным наследием на низовом уровне.
Она описывает отношения с другими «викингами», как отношения в семье.
«Мы живем вместе, вместе готовим еду, играем вместе. Мы рассказываем о своей деятельности»
Еду они находят в самой природе.
«Некоторые члены сообщества входят в охотничьи клубы, они хранят добычу до того времени, когда станут жить, как викинги». Это в летнюю половину года, а в остальное время они готовятся к лету, рассказывает она.
«Тогда я делаю вещи для того времени, когда буду жить, как викинг. Я и зимой пытаюсь максимально много времени проводить на улице. Это очень затягивает».
Делают все, не покупают ничего
31-летняя женщина рассказывает и о другом аспекте существования в образе современного викинга: все, что она использует, она делает сама. Например, на то, чтобы сделать миску, может уйти до трех дней.
«Мне нравится пробовать свои силы в том, что большинство людей считает непрактичным. И это заставляет меня совершенно иначе относиться к вещам, потому что я знаю, сколько времени ушло на то, чтобы их изготовить».
Вместе с другими членами норвежского «викинг-сообщества» она рассказывает, что ей потребовалось 15 лет, чтобы разобраться в том, какая одежда и какие инструменты действительно пригодны, а какие нет.
«Для меня гораздо важнее, делаю ли я что-то, одевшись в одежду эпохи викингов, с помощью инструментов, которые использовали викинги, и мне кажется, что моя шерстяная рубашка, которую я смастерила сама, в сотни раз лучше для прогулок, чем, например, анорак.
Стиль жизни викинга — это не только изготовление одежды и инструментов. Она описывает это как путешествие во времени, когда можно почувствовать, каково это — жить в эпоху викингов.
Галадриэль Ауне Нильсен совершенно убеждена в одном:
«Многие интересуются, почему я прославляю голод, болезни и смерть. Это может показаться восхвалением прошлого, но я понимаю, что жить в эпоху викингов было не так уж и хорошо. И во многом это было чертовски сложно. Но поскольку я живу в современном обществе, я могу позволить себе выбрать из эпохи викингов лучшее и жить в соответствии с этим».
«Воспринимается совсем неправильно»
Галадриэль Ауне Нильсен в отчаянии от некоторых ассоциаций, которые люди, использующие эпоху викингов в своих целях, вызывают у других. Она говорит, что нужно очень немного для того, чтобы уничтожить правильное представление.
В качестве примера она называет свастику, которая до гитлеровских времен, в частности, использовалась как символ солнца.
«Нет ничего странного, что люди думают о Гитлере, когда видят свастику, но этот символ был для людей важнейшим на протяжении очень многих лет. Поэтому важно, чтобы люди знали, что свастика означает, что она значила раньше. У многих сложилось классическое представление о викингах как о людях в шлемах с рогами, которые непременно должны насиловать и грабить. Я не сражаюсь, в шлеме не хожу. И я никого не насилую».
Она добавляет, что викинг-сообщество открыто для представителей всех религий и культур.
«Такие вещи вообще к делу не относятся, потому что тут главное — общие интересы. Мне кажется, что это просто замечательно, что можно заниматься историей Норвегии, испытывать к ней неподдельный интерес, и чтобы тебя при этом не считали придурком, свихнувшимся на идеях национального романтизма».
«Утверждения о викингах как людях, склонных к насилию — миф»
«Как это было — жить в эпоху викингов — интересный вопрос, о котором можно говорить бесконечно. Были болезни, голод и смерть, но были и долгие периоды мира. Например, при Олафе Кюрре (Olav Kyrre) было 30 лет процветания, но в королевских сагах ему отвели только три страницы, потому что он не участвовал в больших войнах», — говорит эксперт по эпохе викингов Тургрим Титлестад (Torgrim Titlestad).
70-летний Титлестад — профессор, доктор философии, раньше он работал в университете в Ставангере. Написал ряд книг об эпохе викингов, а сейчас работает в фонде «Сага Херитидж Фаундейшн» (Saga Heritage Foundation).
Он говорит, что эпоха викингов была временем, когда «общество весьма ориентировалось на ресурсы».
«Они прекрасно умели готовить и хранить еду и другие ресурсы, потому что благодаря памяти народа они знали, что случаются неурожайные годы».
Титлестад понимает, почему саги об эпохе викингов могут служить источником вдохновения и по сей день.
«В эпоху викингов был важен индивидуализм, те, кто совершал индивидуальные подвиги, были герои. И не только сильные мужчины, но также и сильные и способные женщины. Саги дают нам потрясающие образы таких героев, возможно, они вдохновляют людей, которые хотят им подражать. А еще викинги были очень свободными. Они не разъезжали по миру как представители королевской власти, можно сказать, они были свободными подрядчиками».
Тем, кто думает, что викинги были самыми страшными злодеями своего времени, Титлестад хотел бы возразить: «они были не более жестоки, чем кто-то другой».
«Жестокость на войне — дело обычное. Любопытно, что викингов обвиняли в грабежах, но это может быть связано с тем, что викинги не оставили своих письменных источников. Саги об эпохе викингов появились через несколько сотен лет после эпохи викингов, и их авторы были врагами викингов — например, это были монахи из монастырей, извлекавшие выгоду из создания такой ужасной картины. Потом появились нацисты и другие, кто идеализировал использование насилия и пытался использовать и опорочить имя викинга. Среди историков господствует теория, именуемая теорией катастроф, согласно которой то, что викинги были склонны к страшным насильственным преступлениям — миф».
«Людям я кажусь странной»
Ингрид Галадриэль Ауне Нильсен описывает жизнь викингов как своего рода более простую альтернативу сегодняшнему обществу, в которой возможностей выбора гораздо меньше.
«Сегодня у молодежи сотня возможностей выбора, она должна быть способной во всем. Надо отправляться в большой мир, чтобы найти себя, и многие терпят неудачу. В качестве альтернативы этому мы предлагаем своего рода общество в миниатюре, где у всех есть свое место и своя функция. Там вовсе не нужно быть способным ко всему, лучше, может быть, хорошо уметь делать что-то одно. К человеку относятся совершенно иначе, и известен он совершенно по-другому. Ты — это то, что ты можешь, а не твоя внешность», — говорит она.
Хотя сама Ингрид своей жизнью довольна, некоторые не понимают тот стиль жизни, который она для себя выбрала.
«Некоторые нередко думают, что мы играем в какой-то театр, но это не ролевая игра, все люди такие, какие они есть. Большинство думают, что я странная, но что ж с этим поделаешь — пусть так и думают. Мир велик, в нем много странных людей, много скучных. Пусть я буду одной из странных», — завершает она беседу.
