Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Несмотря на все попытки Украины "десоветизироваться", именно советское прошлое до сих пор определяет жизнь страны. К такому выводу приходит эксперт, к которому обращается французский журнал "Атлантико". Главный вопрос: почему Украина, в отличие от других экс-республик СССР, так и не вышла из спирали кризиса, в которую попала после развала СССР в 1991 году?
Вопрос Атлантико: В какой степени страдания Украины от экономических последствий развала СССР в 1991 году были острее, чем у других государств, получивших независимость?
Микаэль Ламбер: Украина остается страной, где советское прошлое во многом определяет сегодняшнюю жизнь — хотя бы по причине того, как много там на эту тему спорят. Для западных украинцев, тяготеющих к Польше и к другим странам Центральной Европе, советский период — это настоящая национальная трагедия. Одним из элементов этой трагедии считается Holodomor (голодомор), голод 1932-1933, который унес миллионы жизней. А для западных украинцев, во время голодомора находившихся за границами СССР, в составе других государств, советский период стал временем потери национального суверенитета, временем, когда упор в культурной политике делался именно на русской культуре, в ущерб региональным идентичностям.
А вот у восточных украинцев (особенно у жителей Донбасса и Крыма) другое отношение к советскому периоду, это же касается и некоторых близлежащих регионов типа Приднестровья (в 1920-е и 1930-е годы — часть Украинской ССР, присоединенная к Молдавии Сталиным). Для этих людей период СССР не выглядит таким уж беспросветным, скорее он воспринимается как время модернизации городской инфраструктуры и улучшения сельской жизни. Это время восточным украинцам запомнилось строительством современных квартир и соответствующей новой эпохе индустрии. Культурный фактор, нацеленность на сохранение собственной украинской культуры, очень важный на западе страны, меньше проявляется на востоке, где все местные жители хорошо говорят по-русски и чувствуют свою близость к России. По это причине воссоединение с Россией многим из них пришлось бы вполне по вкусу.
Развал Советского Союза был воспринят как довольно хаотическое явление многими украинцами, а уж для многих русских по обе стороны российско-украинской границы он однозначно стал разрушительным явлением. Множество граждан обеих новых стран негативно восприняли тот факт, что между Россией и Украиной были проведены границы, причем по украинскую сторону границы оказались многие регионы, где русский язык доминировал, включая Крым. Если обобщить происходящие события, то можно сказать, что с 2014 года мы наблюдаем, как ставятся под вопрос границы, в спешке проведенные в 1991 году. Происходит возвращение Крыма и других русскоязычных территорий России. И этот процесс, естественно, не пришелся по вкусу украинским суверенистам, которые считают себя хозяевами этих территорий и которые в самом деле имеют законные основания так считать.
Украина — не единственная страна, у которой есть проблемы с весьма странными постсоветскими границами между частями бывшего СССР, вдруг ставшими рубежами между совершенно разными странами. Тут можно вспомнить [русскоязычный] город Нарву в Эстонии, Приднестровье в Молдавии, Абхазию и Южную Осетию в Грузии. Все эти регионы стали эпицентрами напряжения не только между примыкающими к ним странами. Они стали еще и зонами, в которых происходит столкновение между западным миром и Кремлем. В меньшей степени нечто подобное имело место в Нагорном Карабахе между Арменией и Азербайджаном и даже на территории Чечни.
Но при этом возникает вопрос: как же Украина оказалась среди тех стран, у которых дольше всего наблюдалось падение производства и других экономических показателей [после 1991 года]? Почему Украина, наравне с Молдавией и Суданом, стала жертвой одной из самых продолжительных рецессий в истории мировой экономики? Чем объясняются структурные экономические трудности Украины?
Отвечаю. В экономическом плане Украина лишена необходимых рычагов для того, чтобы модернизировать свою индустрию, большая часть которой была создана еще в советскую эру. Это делает украинскую промышленность неконкурентоспособной в отношении индустрий России и Запада, не говоря уже о совсем безнадежном отставании от китайской индустрии.
К этому добавляется тянущаяся с давних времен коррупция, которая парализует любой долговременный проект. Добавьте сюда утечку мозгов и молодых рабочих рук на Запад (имеется в виду прежде всего вывоз женщин для самых разных целей), да и в Россию тоже (туда уезжают мужчины в основном для физической работы)
В отличие от других стран — от Эстонии до Чехии, которые сумели воспользоваться инвестициями Финляндии (в эстонском случае) или Германии с Австрией (в чешском случае) благодаря своей географической близости с этими странами, Украина оказалась не в состоянии привлечь иностранные капиталовложения. Именно это привело к отставанию Украины в экономическом плане.
Украина обладает мощным потенциалом в сфере сельского хозяйства, аэронавтики и промышленных механизмов, но выше перечисленные проблемы мешают макроэкономическому восстановлению страны.
Вопрос "Атлантико": А слабость унитарного украинского государства — не облегчает ли она появление олигархов? В какой степени подрывает эта слабость украинского государства демократическое и экономическое здоровье Украины?
Ответ: Само по себе сильное централизованное государство, как, например, в России или в Белоруссии, не является фактором, в корне устраняющим саму возможность возникновение олигархов. Олигархов плодит возникновение экономических возможностей в постсоветском мире. Изменение правил игры приводит к тому, что некоторые люди быстрее других адаптируются к капиталистической модели, а другие отстают, не успевая понять ее ухищрения.
Олигархи сами по себе — это не проблема для украинской экономики. Проблема в том, что секторы, которые попали в руки олигархов, не обещают стать секторами будущего для страны. Олигархи вкладывались в масс-медиа, углеводороды (нефть и газ), кондитерскую промышленность (на шоколаде сделал свое состояние украинский президент Петр Порошенко). А стране нужны олигархи, которые вкладывались бы в реально обещающие сектора — такие, как технологии блокчейна, аэрокосмическую промышленность, информатике. Во всех этих секторах страна могла бы — теоретически — стать конкурентоспособной.
Покупательная способность населения (важная переменная, включающая в себя не только зарплаты и доходы, но и объем находящегося во владении граждан имущества) часто является проблемой для демократических систем. Мы имеем дело с таким такой ситуацией и в случае современной Украины.
Вопрос "Атлантико": А каковы были главные ошибки этой страны? В чем состоит доля ответственности украинских политиков последних десятилетий за то положение, в котором оказалась Украина?
Ответ: Во-первых, это нежелание украинских властей учитывать всю хрупкость проведенных между Украиной и Россией границ, например, ускоренное "заглатывание" Крыма. Во-вторых, ошибки в военном плане — в частности, отсутствие даже попытки сохранить ядерный потенциал (а это можно было сделать в 1990-е). В-третьих, отсутствие долговременного экономического видения, способности планировать развитие народного хозяйства на перспективу. Вот три главные ошибки.
Экономическая слабость страны толкает восточных украинцев на то, чтобы повернуться лицом к России, которая предлагает больше экономических возможностей. Это и привело к возникновению сепаратизма.
В отличие от Украины, страна типа Эстонии не страдает от сепаратизма, поскольку Таллин предлагает своим русскоговорящим гражданам экономические возможности, особенно в сфере информатики, робототехники и финансов. Эстония в этом смысле — пример удачного экономического управления, она может быть эталоном даже для многих западных стран.
Вопрос "Атлантико": в своей истории нынешняя Украины была как бы поделена между зоной влияния России и зоной влияния Центральной Европы. Насколько этот разрыв остается дестабилизирующим фактором и после событий 2014 года с аннексией Крыма?
Ответ: Эта нестабильность была характерна для Украины всегда, но крымский кризис 2014 года подал надежды для многих пророссийски настроенных граждан Украины. Они почувствовали, что упускают момент, что именно сейчас у них есть возможность воспользоваться экономическими и социальными преимуществами России. К тому же русские граждане Украины, не говорящие на украинском, воспринимаются сегодняшним Киевом как граждане второго сорта.
Сейчас, в 2022 году, весь вопрос состоит в том, готов ли Кремль продолжить интеграцию попавших под его влияние частей Украины — например, признавая Донбасс российской территорией по крымскому варианту. Идеалом для России была бы интеграция Украины в Евразийский экономический союз (ЕАЭС), но такой вариант не примет Киев, предпочитающий сближение с Европейским союзом (ЕС). Военный конфликт дал бы России возможность привязать к себе всю Украину, но такое развитие событий возможно только в том случае, если Украина пойдет и дальше на совсем уже опасное сближение с НАТО.
Тем не менее для полного понимания ситуации нужно учесть, что интеграция Украины в Россию или хотя бы в Евразийский экономический союз (ЕАЭС) позволит Москве решить вопрос с Приднестровьем, пророссийской территорией, которая очень многого ждет от Кремля начиная с развала СССР.
Микаэль Ламбер — профессор, доктор наук в Университете Сорбонны (Париж). Выступает как эксперт Оргнаизации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), специализирующийся на странах бывшего СССР и отношениях между ними.
