Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
На Западе существует два подхода к Восточной Европе, которые условно можно назвать "ялтинским" и "хельсинкским", утверждает автор The Guardian. Первый признает существование сфер влияния, а второй – свободу и независимость всех стран. По мнению журналиста, Европе следует избрать "хельсинкский" подход. И принять в НАТО не только Украину, но и Россию.
Запад обязан отбросить нерешительность и вновь подтвердить, что все европейские государства, включая Украину, должны быть свободными и независимыми.
Пока российские войска собираются у границ Украины, угрожая началом самой масштабной войны в Европе с 1945 года, весь мир старается разгадать намерения Владимира Путина. Однако стратегический вопрос, который демократиям Европы и Северной Америки необходимо себе задать, заключается в следующем: каковы наши намерения?
Долгосрочная цель Путина в Восточной Европе на самом деле предельно очевидна. Он хочет – насколько это возможно – восстановить империю, статус великой державы и сферу влияния, которые Россия потеряла 30 лет назад с распадом Советского Союза, случившемся в декабре 1991 года. Гадать нас заставляет только тактика Путина. С 2008 года он силой удерживает два сепаратистских региона Грузии, а после захвата Крыма Россией в 2014 году стало очевидно, что он готов использовать любые средства, от дипломатии до дезинформации, кибератак и самой настоящей войны.
Запад внес вклад в этот кризис замешательством и внутренними разногласиями касательно своей стратегической цели в Восточной Европе. В сущности, после 2008 года Запад – если мы вообще можем говорить о едином геополитическом "Западе" – много лет не мог сделать выбор между двумя разными моделями порядка в Европе, пытаясь отчасти следовать им обеим, но не в полной мере. Для ясности мы можем обозначить эти две модели как "Хельсинки" и "Ялта". Сейчас первостепенная задача Запада заключается в том, чтобы предотвратить вторжение России на Украину, однако за этим стоит именно такой, более масштабный выбор.
На бумаге все представители Запада подписываются под хельсинкской моделью – концепцией Европы, состоящей из равных, суверенных, независимых демократических государств, уважающих принцип верховенства закона и стремящихся к урегулированию всех споров мирными средствами. Эта модель начала складываться в Хельсинкском Заключительном акте 1975 года и приняла окончательный вид в Парижской хартии для новой Европы в 1990 году. Сегодня её институционным воплощением служит Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе. Цель этой модели нашла отражение в словах, которые Харви Зикерман (Harvey Sicherman), ныне забытый американский дипломат, включил в выступление президента Джорджа Буша: "Европа целая, свободная и мирная".
Альтернативная модель – это "Ялта". Саммит 1945 года, в котором приняли участие Иосиф Сталин, Франклин Рузвельт и Уинстон Черчилль и который состоялся в крымской Ялте (ирония истории), стал символом того, как крупные державы поделили Европу на западную и восточную сферы влияния. Недавно выдвинутые Россией максималистские требования к Соединенным Штатам и НАТО, по сути, представляют собой то, что российские аналитики назвали "Ялтой-2". Лишь немногие прямолинейные так называемые "реалисты" на Западе открыто поддерживают эту модель. Тем не менее, многие другие де-факто тоже принимают ту или иную версию концепции сфер влияния.
Те самые люди, которые будут возмущены до глубины души при упоминании о том, что Польша может иметь право вето в вопросе о вступлении Германии – или Великобритании, или Франции – в тот или иной альянс, с радостью готовы предоставить России право решать, в какие альянсы может или не может вступать Украина. Это явное проявление двойных стандартов, которые столетиями являлись характерной чертой подхода Западной Европы к делам стран Восточной. Западные европейцы, которые будут кричать о "фашизме" при любом упоминании о том, что территориальные претензии можно обосновать существованием датского меньшинства на севере Германии или немецкоязычного меньшинства на севере Италии, считают вполне "понятным", что Москва позволяет себе выдвигать такие претензии касательно Украины. В Брюсселе и Париже есть множество сторонников "маленькой Европы", по мнению которых, даже сегодняшние границы Евросоюза простираются слишком далеко на восток.
Иногда "Ялта" маскируется под "Хельсинки". Если, столкнувшись с агрессором, готовым применить силу, чтобы дестабилизировать и разрушить европейское государство, вы отказываетесь отправить оборонительные вооружения на Украину и опираетесь только на наблюдателей ОБСЕ и дипломатические переговоры, вы, по сути, действуете в рамках модели "Ялта", притворяясь, однако, "Хельсинки". Не желая защищать мир, вы повышаете вероятность войны. Немецкие социал-демократы, которые когда-то изобрели восхитительно инновационную западногерманскую версию политики разрядки под названием "Восточная политика", в настоящее время служат наглядной иллюстрацией спутанного мышления, самообмана и откровенного лицемерия. Они представляют собой своего рода стыдливую "Ялту", которая не решается назвать свое настоящее имя.
Запад пребывает в состоянии стратегического замешательства, с тех пор как серьезная ссора между западными государствами на саммите НАТО 2008 года породила весьма слабое компромиссное решение, а именно публичное обещание в конечном счете принять Украину и Грузию в НАТО в сочетании с осознанием того, что альянс не станет ничего делать, чтобы это случилось. С того момента Запад ведет себя с Украиной открыто лишь наполовину и лишь наполовину поддерживает ее независимость, территориальную целостность и стремление стать крепким, суверенным, демократическим европейским государством. Украина не вошла в состав НАТО и в обозримом будущем не войдет, однако организация уже присутствует на Украине. Страны-члены альянса, включая Соединенные Штаты и Великобританию, отправляют туда оружие, а также своих военных инструкторов. Украина не входит в состав Евросоюза и в обозримом будущем не войдет, но Евросоюз уже присутствует на Украине. Блок развернул масштабные программы по поддержке политического, экономического и экологического перехода этой страны.
Западу необходимо сделать наконец стратегический выбор. Мы должны стойко придерживаться хельсинкской модели. Страны, в настоящее время входящие в состав Евросоюза и НАТО, должны посвящать себя – терпеливо и неотступно – достижению главной цели, а именно созданию той самой целой, свободной и мирной Европы. И делать это они должны не только на словах, но и на деле.
Важным компонентом этого долгосрочного видения является то, что в нем должно быть место для по-настоящему демократической постпутинской России. Когда недавно несколько политических тяжеловесов из рядов немецких служб безопасности высказали мысль о возможности предложить России членство в НАТО, некоторым она, вероятно, показалась проявлением безудержной русофилии. Но по большому счету это предложение совершенно разумно. Учитывая угрозу со стороны агрессивной китайской сверхдержавы, есть масса веских объяснений тому, почему демократическая Россия может оказаться чрезвычайно желанным членом оборонного альянса, объединяющего Северную Америку, Европу и Евразию. Отношения с Евросоюзом будут более сложными, однако европейская архитектура уже включает в себя целый ряд важных стран, которые не являются членами Евросоюза. И я пишу эту статью, находясь в одной из таких стран.
То есть эта стратегия одновременно антипутинская и пророссийская. Несколько лет назад большинство россиян отвергли бы такое разделение, внутренне согласившись с заявлением Путина "Россия – это я". Этого больше нет. Сейчас уже не ясно, позволит ли быстрое завоевание еще одного уголка бывшей Российской империи на территории современной Украины существенно укрепить слабеющую популярность Путина в России, чего он с успехом сумел добиться с помощью аннексии Крыма в 2014 году. Путинский режим так испугался Алексея Навального – политического оппонента президента, по словам которого Россия должна "следовать по европейскому пути", – что власти даже предприняли попытку отравить его, а затем посадили за решетку.
Как и в других сферах жизни, в политике и дипломатии необходимо обладать способностью идти на компромисс и мириться с несовершенными временными договоренностями. Однако вы все равно должны четко понимать, чего вы хотите. Путин это понимает. И нам тоже следует.
