Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
XXI век будет характеризоваться закатом гегемонии США и восхождением сил многополярного мира, пишет La Jornada. Два этих процесса конкурируют между собой, но пандемия и события на Украине продемонстрировали слабость Вашингтона.
Эмир Садер (Emir Sader)
Окончание ХХ века ознаменовалось противостоянием между закатом имперской гегемонии США и появлением сил, выступающих за многополярный мир в глобальной политической борьбе. Этот процесс называли основным конфликтом нового века
В XXI веке споры только усилились. Началась пандемия. США продемонстрировали слабость в противостоянии ей, а вот Китай боролся с ней более успешно. Это уже можно назвать фактором, ускорившим ход центрального противостояния нового века.
Когда пандемия стала казаться тем фактором, который определил начало века и который впоследствии станет знаковым для всего столетия, начались события на Украине. К этому моменту новые стратегические альянсы между Россией и Китаем, оформляющие долгий процесс сближения двух стран, уже существовали. В то же время президентство Дональда Трампа и его последствия – в том числе штурм Капитолия – продемонстрировали кризис американской политической системы и мощь правых, превращающихся в ультраправых. Это очередной факт, который говорит об ослаблении способности поддерживать политическую гегемонию в мире, который всегда гордился демократической моделью.
Третье десятилетие нового века, таким образом, демонстрирует новую форму холодной войны. Первая холодная война основывалась на относительном равновесии между США и СССР при военном равенстве обеих стран и экономическом и технологическом превосходстве Вашингтона.
С того момента как СССР создал атомную бомбу, между Советским Союзом и США установилось катастрофическое равновесие, в условиях которого новая мировая война уже была невозможна, поскольку страны просто уничтожили бы друг друга. В этой ситуации и родилась холодная война.
Два блока – с США и СССР во главе – противостояли друг другу, но в рамках условий для совместного сосуществования, между ними были политические пакты и разногласия. Карибский кризис и конфликты вокруг Берлина стали теми наиболее напряженными моментами, когда существовал риск открытого конфликта между блоками. Однако из-за того самого катастрофического равновесия были найдены способы разрешить конфликты мирно.
Первая холодная война характеризовалась экономическим превосходством западного блока, стоящего на экономиках США, Европы и Японии, при относительном отставании СССР и стран, которые он возглавлял. Вашингтон пользовался этим, чтобы влиять на внутреннюю ситуацию в Советском Союзе – пропаганда экономического успеха капитализма и соблазнов рыночного потребления.
Сочетание этих факторов, а также замораживание внутренней ситуации в СССР, который был неспособен обновить экономику и демократизироваться, спровоцировали внутренний кризис и в итоге привели к распаду Советского Союза. Впервые в истории великая держава рухнула практически изнутри, а не из-за поражения в войне.
Исчезновение СССР и социалистического блока вернуло планету к периоду однополярной мировой гегемонии с США во главе. Такая ситуация в последний раз складывалась во времена британского могущества в XIX веке.
Однако продлилось это недолго. Изменения в России, произошедшие при президентстве Путина, и успехи Китая вскоре изменили ситуацию. Новая холодная война отличается от старой. США ослабли, а альтернативные силы, выступающие за многополярный мир и сформировавшие БРИКС, стали сильнее.
Фоном для стратегического согласия Китая и России выступает закат гегемонии США в их сфере. В ситуации на Украине у Франции и Германии возникло искушение проявить собственную инициативу, не веря в неустойчивую роль Байдена в координации империалистического лагеря.
Если сравнивать с мощью, которую США демонстрировали в первой холодной войне, будь то в политической, экономической, технологической и даже военной сфере, то сейчас они явно ослабли. В ситуации на Украине даже военное превосходство США оказалось относительным, поскольку инициатива России нейтрализовала их способность действовать.
В то же время потенциальные победы Лулы и Петро могли бы привести к тому, что Латинская Америка стала бы более сильной и сплоченной, чем когда-либо раньше. Это укрепило бы БРИКС и зарождающийся многополярный мир.
Так, новая холодная война будет сильно отличаться от предыдущей. Равновесие сил между блоками станет менее устойчивым при тенденции к укреплению развивающихся сил и спаду в США.
XXI век по-прежнему останется столетием противостояния между закатом гегемонии США и восхождением стран, поддерживающих идею многополярного мира. Однако пандемия и ситуация на Украине ускорят этот процесс, перевешивая чашу весов в пользу последнего. Судьба США в новом веке превращается в загадку.
Вероятное возвращение Трампа на пост президента может предложить способ сосуществования с Путиным и самим Китаем. Однако существует вероятность появления и новой формы конфронтации, поскольку Трамп может осознать важность имиджа США для избирателей.
Третье десятилетие XXI века определит судьбу всего мира в первой половине, а может быть и во всем нынешнем столетии. Противостояние между закатом гегемонии США и укреплением сил, выступающих за многополярность, должны привести к тому, что к концу текущего десятилетия мы окажемся в иной политической ситуации, где решающую роль будет играть БРИКС.
