Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Американская пловчиха-трансгендер выиграла национальный чемпионат по плаванию среди колледжей, опередив даже олимпийских медалисток. Колумнистка Spiked пытается понять, почему практически ни у кого нет возражений по этому поводу.
Джоанна Уильямс (Joanna Williams)
Лия Томас (Lia Thomas), пловец, на прошлой неделе выигравший американский национальный женский чемпионат среди колледжей, является мужчиной. Именно потому что он мужчина – более высокий, широкий и сильный, чем его соперницы – ему и удалось стать чемпионкой NCAA. Когда же Томас плавал вместе с другими мужчинами, он занимал ничем не примечательное 554-е место в лиге колледжей.
Без знания того факта, что физически Томас является мужчиной, тяжело понять, почему его победа вызвала такое количество споров и заняла столь много первых полос в газетах по всему миру. Невозможно понять гнев чемпионки Реки Дьордь (Reka Gyorgy), не сумевшей попасть в финальный заплыв в соревнованиях свободным стилем из-за участия в них Лии Томас. Мужчина лишил соперниц, включая олимпийских призёрок, заслуженных титулов. Его участие в соревнованиях является в корне своём нечестным.
Однако язык, используемый для описания победы Томас, значительно затрудняет осознание того, что случилось на прошлой неделе в Атланте. Повсюду – в каждой статье и каждой онлайн-публикации – в отношении Томас используется местоимение "она". Нам говорят, что "она" вышла на подиум, чтобы получить принадлежащую "ей" медаль. Американский национальный центр по правам женщин (National Women's Law Center) поддерживает Томас в Твиттере и клеймит ее критиков как женоненавистников. The Guardian называет Томас транс-женщиной, в то время как как BBC заявляет, что Томас – "первая известная нам трансгендер, выигравшая титул NCAA в плавании", подразумевая, что до этого момента было множество других трансгендеров-чемпионов, о которых мы просто никогда не слышали.
Такое использование языка не просто путает – оно намеренно вводит в заблуждение. "Она" и "ее" – местоимения, которые должны обозначать женщин. Заявления в духе "она плавала за мужскую сборную Пенсильвании" из репортажа BBC, попросту нелогичны. Но даже критики участия Томас в соревнованиях используют местоимения "она" и "ее". В лучшем случае для описания Томас используются неловкие выражения типа "мужское тело", а критике подвергается тот факт, что "ей" позволено соревноваться среди людей с "женскими телами" или "биологическими женщинами". Но подобные фразы предполагают, что "мужчина" и "женщина" уже недостаточно подходящие слова. Даже фраза "женщина-трансгендер" обманчива, ведь использование вместе с ней местоимения "она" и противопоставление транс-женщин женщинам цисгендерным само по себе предполагает, что существуют два разных, но равных типа женственности – транс-женщины и "биологические женщины".
Столь легкомысленное использование языка, изменение его ради соответствия политическим целям и "социальным тонкостям" в итоге приводит к неправильному осознанию нами самой реальности. Если "она" выигрывает женские соревнования, ничего примечательного не случается. Сама способность противостоять и бросать вызов реальности перед нашими глазами, в которой мужчина побеждает женщину, оказывается подорвана.
Именно по этой причине транс-активисты так помешаны на местоимениях. Дело не в том, что транс-личности просто хотят признания и одобрения, выраженного в обращении к ним как "она" или "ее" (или "он" и "его"). Дело в том, что активисты осознают ту роль, которую местоимения играют в нашем языке, а также то, как они расширяют нашу культуру. Эти коротенькие слова несут в себе массу общественных ожиданий, заключенных в констатации биологических фактов. Практика "объявления" местоимений – способ заставить всех принять идею, что важна не биология, а наша самоидентификация, которую каждый создает сам для себя. "Объявление" местоимений заставляет нас не верить той реальности, которую мы видим своими глазами, но принимать внутренний выбор человека о том, кем он является. Исходя из этого, неудивительно, что активисты так сильно стремятся нормализовать бейджи с местоимениями и указание местоимений даже в электронных подписях.
Транс-активистам удалось убедить даже многих защитников прав женщин подыгрывать идее о том, что мы должны называть людей их любимыми местоимениями, ведь поступать иначе – означает быть намеренно грубым, а все мы хотим, чтобы о нас думали как о хороших и вежливых людях, и никто при этом не желает, чтобы на него навесили ярлык трансфоба. Иронично, что именно женщины – больше всех теряющие от отказа от раздельных пространств и прав, основанных на половой принадлежности человека – в социальном плане чаще всего стремятся быть "хорошими" и готовы платить за это наиболее высокую цену.
Но такие лингвистические уступки затрудняют для женщин защиту их прав. Как только в наш язык будет посеяна идея о том, что идентичность важнее биологии, станет тяжело настаивать на однополых пространствах. Когда мы используем "она" и "её", говоря о мужчине, мы мы несем лингвистическую бессмыслицу и отвергаем науку. Мы лжем себе и другим. Такой обман может выглядеть благом, но он лишь усложняет борьбу с транс-идеологией на практике, что ведет к продолжению эрозии прав женщин на однополые пространства, спорт и лечение детей, ставящих под сомнение их гендерную идентичность.
Говоря о Лие Томас, неверно использовать местоимения "она" и "ее". Ведь тогда становится сложнее назвать своим именем ту несправедливость, которую мы видим, когда он поднимается на подиум. Становится сложнее бороться с мужским вторжением в женский спорт. Лия Томас – мужчина. Притворяться, что это не так, пусть даже и из простой вежливости, значит не говорить о том, что мужчины не должны соревноваться с женщинами
