Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Евросоюз дорого поплатился за ожидание того, что Россия будет играть по его правилам, пишет Eurasianet. Зацикленность Европы на рыночных механизмах привела ее в объятия "Газпрома".
Дэвид Обёрн (David O'Byrne )
Более двух десятилетий Европейский союз предпринимает попытки заполучить газ из гигантских запасов на Каспии. На протяжении этих лет неоднократно выносились на обсуждение – а затем срывались – различные грандиозные проекты строительства газопроводов. А тем временем блок постепенно впадал во все большую зависимость от российского газа.
Как журналист, который последние 25 лет специализируется на вопросах, касающихся сферы энергетики Турции и Каспийского региона, я не удивился, узнав о состоявшемся в прошлом месяце визите в Баку председателя Европейской комиссии Урсулы фон дер Ляйен, которая отчаянно пытается получить дополнительные объемы газа. Как и предсказывали эксперты по безопасности на протяжении долгого времени, Россия сейчас использует газ в качестве рычага давления на Евросоюз, чтобы попытаться добиться уступок в связи с проводимой ею спецоперацией на Украине.
Но почему Брюссель давно не наладил поставки каспийского газа? Только в 2020 году небольшие объемы наконец начали поступать в Европу по так называемому Южному газовому коридору. В Баку фон дер Ляйен получила ни к чему не обязывающее обещание, что к 2027 году Азербайджан может удвоить эти поставки до 20 миллиардов кубометров в год. Это ничтожно малая цифра в сравнении с 155 миллиардами кубометров, которые Россия поставила в прошлом году, удовлетворив 40 процентов европейского спроса. Что-то пошло совсем не так.
Корень проблемы кроется в настойчивом требовании Брюсселя отдать разработку проектов газопроводов частным компаниям, чтобы сделать их "коммерчески жизнеспособными". Евросоюз не желает финансировать строительство необходимой инфраструктуры, полагая, что рыночные силы возобладают. Возможно, именно так и произошло бы в условиях свободной конкуренции. Но рыночные силы оказались не в состоянии конкурировать с "Газпромом" – российским монополистом, который играет по своим правилам.
Теоретически, как объяснил мне один специалист из Европы, создать коммерчески жизнеспособный проект трубопровода для транспортировки каспийского газа в Европу очень просто: достаточно и необходимо, чтобы европейцы подписали контракты на покупку газа, и они готовы это сделать. Это гарантирует регулярные поступления доходов и позволяет банкам предоставить десятки миллиардов долларов, которые будут направлены на финансирование разработки месторождений и строительство газопроводов.
Все просто, но, предупредил он, обратная схема тоже работает. Если вы, как и "Газпром", располагаете достаточными средствами, вы можете сначала построить трубопроводы, а затем найти покупателей, в основном заинтересованных в краткосрочных поставках, а не в долгосрочной безопасности. При таком раскладе "Газпром" фактически препятствует развитию конкурирующих газовых проектов.
Примерно так Европа и упустила целый ряд возможностей наладить импорт газа с Каспия и позволила себя шантажировать.
Если бы "Газпром" был либерализирован
Распад Советского Союза в 1991 году и появление независимых, богатых газом прикаспийских государств совпали с падением собственной добычи газа в Европе и появлением первых тревожных звоночков о чрезмерной зависимости от России.
Благодаря заключенным в советское время соглашениям и построенным тогда же трубопроводам к началу 1980-х годов Россия уже поставляла 30 процентов газа в Германию. В прошлом году Германия получила от "Газпрома" более половины объема потребляемого ею газа. Благодаря такому активному покупателю "Газпром" профинансировал строительство собственных газопроводов.
В отличие от российского газа доставка каспийского топлива в Европу требовала освоения сложных морских газовых месторождений и прокладки трубопроводов протяженностью 3500 километров через множество стран, которые имели лишь смутное представление о демократических нормах и правилах ведения торговли, а некоторые из них практически не контактировали друг с другом.
Брюссель полагал, что либерализация российской экономики положит конец монополии "Газпрома", а европейский рынок, деятельность которого регулируется имеющими юридическую силу контрактами, обеспечит свободную конкуренцию и конкурентное ценообразование. Если бы каспийский газ был коммерчески жизнеспособным, постоянно как мантру повторяли они, частный сектор смог бы вывести его на рынок. Частный сектор пытался, но неоднократно наталкивался на непреодолимые препятствия.
Первая попытка была предпринята в 1999 году при активной поддержке Вашингтона. В то время американские гиганты GE и Bechtel объединились для реализации амбициозного проекта по добыче на туркменских месторождениях более 30 миллиардов кубометров газа, который должен был быть в дальнейшем прокачан по Транскаспийскому трубопроводу в Азербайджан и далее через Грузию в Турцию.
Анкара согласилась оставлять половину этого газа на собственные нужды и организовать транзит остального в Европу, что должно было обеспечить финансовую устойчивость проекта.
Однако этот проект потерпел крах не по коммерческим причинам, а после обнаружения гигантского газового месторождения Шах-Дениз в Азербайджане и из-за неспособности Баку и Ашхабада договориться о совместном использовании будущего трубопровода. Могли ли европейские страны убедить два развивающихся государства согласиться на совместное использование трубопровода, гарантировав им получение доходов от продажи газа? Этого мы никогда не узнаем. Брюссель не проявил особого интереса к Транскаспийскому газопроводу. (Россия также отнеслась к проекту без энтузиазма и заявила, что Каспийское море – это озеро, и поэтому Азербайджан и Туркмения должны получить ее одобрение, прежде чем прокладывать что-либо по морскому дну).
Оттеснив Туркмению, в 2001 году Турция и Грузия подписали контракты на получение некоторого объема азербайджанского газа с недавно открытого месторождения. Это позволило консорциуму под руководством BP разрабатывать Шах-Дениз и построить Южно-Кавказский газопровод, по которому в 2006 году азербайджанский газ был наконец доставлен в восточную Турцию.
В ожидании Nabucco
Планы строительства Южно-Кавказского трубопровода вдохновили европейские компании, и в 2002 году австрийская компания OMV создала консорциум с государственными газотранспортными операторами Турции, Болгарии, Румынии и Венгрии для разработки проекта газопровода Nabucco мощностью 31 миллиард кубометров, по которому газ планировалось прокачать с многочисленных месторождений Каспийского бассейна в центрально-европейский газовый хаб в Баумгартене (Австрия).
Европейская комиссия наконец проявила интерес и профинансировала половину стоимости технико-экономического анализа. Но только шесть лет спустя после публикации в 2008 году "Второго стратегического энергетического обзора" Евросоюза озабоченность растущей зависимостью от России подтолкнула к реальным действиям по развитию Южного газового коридора. В обзоре говорилось следующее: "Необходимо разрабатывать Южный газовый коридор, чтобы осуществлять поставки газа с каспийских и ближневосточных месторождений, которые потенциально могут обеспечить значительную часть будущих потребностей Евросоюза. Это один из важнейших приоритетов ЕС в области энергетической безопасности".
Тем не менее Брюссель по-прежнему придерживался мысли о том, что разработкой должен заниматься исключительно частный сектор. И решил, что ни Nabucco, ни какой-либо другой проект газопровода не отвечают этому требованию. В то же самое время Nabucco столкнулся с рядом других проблем.
Возникли два проекта меньшего масштаба по транспортировке того же азербайджанского газа в Европу. А "Газпром" объявил о строительстве собственного гигантского трубопровода "Южный поток" мощностью 63 миллиардов кубометров, который, пройдя по дну Черного моря в Болгарию, должен был наводнить европейский рынок газом.
Для Nabucco не нашлось газа, чтобы задействовать его мощности в 31 миллиард кубометров. Разработчики проекта в качестве вариантов рассматривали Туркмению, затем Иран и даже Ирак. Но поскольку Азербайджан все еще не желал транспортировать туркменский газ, Иран находился под международными санкциями, а Ирак погряз в собственных бесконечных проблемах, они не могли обеспечить поставки газа в приемлемые сроки. Месторождение Шах-Дениз, разрабатываемое в азербайджанском секторе Каспийского моря, могло дать менее 20 миллиардов кубометров. По этой причине возглавляемый BP консорциум, занимающийся освоением этого месторождения, заявил, что не отдаст свой газ на прокачку по Nabucco до тех пор, пока его сторонники не найдут еще несколько поставщиков, способных обеспечить его коммерческую жизнеспособность.
Если бы Европейский союз был серьезно настроен на создание своего Южного газового коридора, он мог бы обозначить Nabucco как проект "стратегической важности" и гарантировать его финансирование, обеспечив строительство трубопровода.
В итоге азербайджанские власти устали ждать и объявили о финансировании строительства своего собственного газопровода мощностью 31 миллиард кубометров. Пролегающий через Турцию Трансанатолийский трубопровод (TANAP) фактически похоронил надежды на реализацию Nabucco.
Строительство началось в 2015 году. На границе с Грецией TANAP подключается к одному из конкурентов Nabucco – Трансадриатическому трубопроводу (TAP). Поставки в Турцию начались в 2018 году, а в Италию газ наконец поступил в конце 2020 года.
Спустя 21 год после первых серьезных переговоров о транспортировке каспийского газа в Европу и 12 лет после того, как Южный газовый коридор превратился в проект исключительно политический, европейские потребители наконец начали получать каспийский газ.
Но по Южному газовому коридору в Европу поставляется всего 10 миллиардов кубометров (в этом году планируется увеличить этот объем до 12 миллиардов кубометров). Можно ли считать это успехом? Свидетельствует ли это о стремлении Брюсселя диверсифицировать поставщиков газа и избавиться от зависимости от России?
Отнюдь нет. За прошедший 21 год "Газпром" ввел в эксплуатацию три крупных газопровода в Европу общей мощностью более 125 миллиард кубометров.
Только последний из них "Северный поток – 2" объемом 55 миллиард кубометров, частично финансируемый немецкими газовыми компаниями, столкнулся с серьезными проблемами, когда канцлер Германии Олаф Шольц, уступив в итоге давлению ЕС и США, заморозил ввод его в эксплуатацию и то только 22 февраля 2022 года, за два дня до того, как Россия начала спецоперацию на Украине.
Ошибки, которые дорого обходятся
Дальнейшее увеличение объемов поставок каспийского газа в Европу возможно. Туркмения, которую фактически отстранили от участия в Южном газовом коридоре, располагает запасами в 13,6 триллиона кубометров – четвертыми по величине в мире. Отношения с Азербайджаном потеплели, а в 2018 году даже Россия сменила свою риторику относительно Транскаспийского газопровода.
Но для обеспечения достаточных поставок газа в Европу, способных заменить российский газ или составить ему серьезную конкуренцию, потребуются многие десятки миллиардов долларов и добровольное сотрудничество стран, по территории которых придется прокладывать новые трубопроводы. Что еще более важно, Брюсселю, возможно, придется отказаться от своего настойчивого стремления играть по неолиберальным рыночным правилам.
Но даже в этом случае строительство такого трубопровода займет годы, в течение которых Европа будет оставаться зависимой от России. В связи с этим возникает вопрос, не лучше ли направить огромные инвестиции, необходимые для добычи каспийского газа, на решение другой актуальной энергетической проблемы, о которой я все чаще задумываюсь в течение последних двух десятилетий, а именно на развитие в Европе возобновляемых источников энергии, позволяющих сократить выбросы парниковых газов.
Провал инициативы по обеспечению поставок значительных объемов каспийского газа в Европу обходится дорогой ценой. А судя по жаре и лесным пожарам, которыми отмечено нынешнее лето, отказ решить проблему изменения климата может обойтись еще дороже.
