Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Германия постоянно отталкивает от себя ближайших союзников, но проявляет мягкость по отношению к врагам, таким как Россия и Китай, считает автор статьи в Project Syndicate. Резко критикуя правительство Олафа Шольца, он называет причины такой двойственной внешней политики.
Хельмут К. Анхайер (Helmut K. Anheier)
Берлин — Спустя всего несколько дней после начала спецоперации России на Украине канцлер Германии Олаф Шольф объявил, что в подходах Германии к обороне и внешней политике грядут эпохальные перемены (Zeitenwende). После этого в различных комментариях и выступлениях он подтверждал свою приверженность углублению европейской интеграции в сфере безопасности, а также экономической координации. А в сентябре министр иностранных дел Германии Анналена Бербок заявила, что Германия намерена проводить феминистическую внешнюю политику с большей опорой на ценности и направленную на защиту либерального порядка от авторитаризма.
Подразумевалось, что Германия откажется от внешней политики, которую многие критиковали за излишнюю пассивность, отсутствие гибкости и двойственность. Десятилетиями Германия демонстрировала избыточную склонность к ведению бизнеса с авторитарными странами, несмотря на заявленную приверженность внешней политике, опирающейся на европейские либеральные ценности. Она была иждивенцем в вопросах жёсткой силы, часто игнорировала необходимость консультаций с союзниками, не обращала должного внимания на их законную озабоченность. Германия цеплялась за эту двойственную позицию, потому что она приносила ей огромные выгоды.
Канцлеры Германии — от Гельмута Коля в 1990-е годы до Шольца сегодня — упорно верили в то, что торговая политика и диалог помогут улучшить отношения с актуальными и потенциальными противниками. Вопреки мнению ключевых союзников, в том числе США и Франции, Германия формировала экономическую зависимость, которая в итоге могла быть использована против неё самой. К тому моменту, когда Россия начала военные действия на Украине, Путин держал железной хваткой поставки природного газа в Германию, а к тому моменту, когда Си Цзиньпин добился превращения Китая в фактическую диктатуру, огромный экспортный сектор Германии стал критически зависим от Китая.
Действительно ли нынешнее немецкое правительство серьёзно настроено проводить более решительную и менее двойственную внешнюю политику? К сожалению, первые результаты свидетельствуют об обратном. Прежний разрыв между заявленными чаяниями Германии и её действиями сохраняется. Объявив о поддержке Украины, правительство затем крайне медленно предоставляло ей военную и логистическую помощь, а обещанное усиление Бундесвера (вооружённые силы страны) уже сильно отстаёт от графика. Кроме того, предпринимая односторонние шаги для смягчения удара от возросших цен на энергоносители, Германия становится всё более изолированной внутри Евросоюза. Отсутствие консультаций усилило франко-немецкие противоречия до уровня, который начинает вызывать тревогу. Что касается феминистической внешней политики, основанной на ценностях, то здесь ведомство Бербок уже провалило своей первый тест, поскольку слишком медленно отреагировало на организованные женщинами протесты в Иране. А Шольц добавил двойственности к позиции Германии, совершив в ноябре визит в Китай. Он заявил, что цель визита — убедить Китай надавить на Россию с требованием не применять ядерное оружие. Но если это действительно была цель визита, тогда зачем он привёз с собой большую группу руководителей немецких компаний?
Можно задаться более широким вопросом: почему Германии постоянно отчуждает своих ближайших союзников, но при этом ведёт с себя мягко в отношении враждебных держав, таких как Россия и Китай? Я вижу четыре взаимосвязанных причины. Во-первых, у Германии отсутствует долгосрочное стратегическое мышление в сфере внешней политики. Именно поэтому она игнорирует фундаментальное правило геополитики: ситуация может радикально меняться — и часто меняется.
До начала спецоперации России на Украине в начале года у Германии просто не было "плана Б". Она практически не рассматривала возможность, что существует альтернатива возникшей после Холодной войны системе с бесконечной экономической глобализацией, способствующей распространению либеральных ценностей и демократии. Министерство иностранных дел Германии оставалось заложником группового мышления во время подъёма трампизма, антилиберальных демократий, российской воинственности и полностью авторитарного Китая.
Вторая причина — тесная связь между немецкими корпоративными интересами и немецкой внешней политикой. Без большого преувеличения можно сказать, что Германия называет внешней политикой то, что в реальности является прежде всего торговой политикой. Именно поэтому она попала в столь опасную зависимость от российских энергоресурсов и экспорта в Китай. Правительства Герхарда Шрёдера и Ангелы Меркель подталкивали на этот путь корпоративные интересы. Именно немецкий крупный бизнес хотел строительства газопровода "Северный поток — 2", который обещал им поставки дешёвого российского газа; и именно немецкие экспортёры сделали страну более зависимой даже от экономики Китая, чем от России. Те самые корпорации, которые хотят возобновления поставок газа из России, отправили своих представителей с Шольцем в Китай, и главный пример здесь — химический гигант BASF. Нездоровая близость немецкого правительства к крупному бизнесу постоянно мешает выполнению им других обязательств, связанных с национальными и европейскими интересами.
Третий фактор — это феномен постоянного кризиса ("пермакризис"). С тех пор как год назад нынешнее правительство Шольца пришло к власти, у него просто не было времени войти в нормальный рабочий режим и приступить к реформам, перечисленным в коалиционном соглашении. Многие из этих реформ были призваны преодолеть инерцию эпохи Меркель. Вместо этого правительству пришлось заниматься такими вопросами, как пандемия, российская спецоперация на Украине, энергетический кризис, приток миллиона беженцев, инфляция, замедление темпов роста экономики, инфраструктурные проблемы, отставание в дигитализации, польские требования репараций за Вторую мировую войну. Перегруженное и не имеющее возможностей справиться с такими количеством одновременных кризисов, правительство Германии не смогло проконтролировать решение рутинных дипломатических вопросов, например, скоординировать с Францией закупки оружия.
Наконец, у Германии сложное, хрупкое коалиционное правительство, которое часто работает вопреки своим целям, поставленным в более благоприятных условиях конца 2021 года. Медленные и тяжёлые дебаты между различными подкоалициями затягивают принятие решений, что вызывает разочарование у немецких избирателей и союзников за рубежом и часто приводит к плохим результатам. Три ключевых министерства возглавляют две разные коалиционные партии, у которых практически нет ничего общего. Партия "Зелёных" руководит министерствами экономики и иностранных дел, а "Свободные демократы" — министерством финансов. Количество сбоев в координации колоссально. Этот фактор проявился, например, при введении порога для цен на газ, во время визита Шольца в Китай, а также при закупке энергоносителей по высоким ценам, когда другие европейские страны были просто отодвинуты.
В очередной раз Германия демонстрирует вызывающее тревогу отсутствие эмпатии к союзникам и решительности в отношении противников. А без того и другого не может быть никаких эпохальных перемен.
Хельмут К. Анхайер — профессор социологии в Школе управления Херти в Берлине, адъюнкт-профессор социального обеспечения в Школе общественных связей Лускина Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе.
