Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Конфликт на Украине ускоряет смещение центра влияния в Европе на восток, пишет NYT. Всё дело в том, что традиционные лидеры, Франция и Германия, оказались парализованы СВО, а восточные страны ЕС смогли заполнить этот "вакуум лидерства".
Вооруженный конфликт усилил влияние стран Центральной и Восточной Европы, которые негативно относятся к России. Все громче звучат призывы к расширению ЕС и НАТО, а власть Франции и Германии ослабевает.
Стивен Эрлангер (Steven Erlanger)
Брюссель – В августе во время визита в Прагу канцлер Германии Олаф Шольц открытым текстом заявил: "Центр Европы смещается на восток".
Российская военная операция на Украине стала потрясением для благодушного европейского порядка, а также для Евросоюза и НАТО. Она вывела на первый план и усилила влияние стран Центральной и Восточной Европы.
Польша и прибалтийские государства выдвинули нравственные доводы в поддержку Украины и заполнили вакуум, образовавшийся в начале военных действий, когда традиционные лидеры Европы, Франция и Германия, казались парализованными. Но вооруженный конфликт придал новую энергию и безотлагательность усилиям по расширению Евросоюза до западной части Балкан и далее. В это же время предложения о членстве получили Украина и Молдавия.
Мощное давление Восточной и Центральной Европы было очень важно для решений, принятых на этой неделе после долгих споров и препирательств, направить на Украину западные танки. В среду Шольц объявил, что его страна поставит несколько танков Leopard 2 и разрешит другим государствам сделать то же самое. А президент Байден сказал, что отправит американские танки "Абрамс", дав немецкому канцлеру политическое прикрытие, которого тот добивался.
Военные действия ускорили процесс, о котором говорил Шольц. Баланс власти и влияния в Европе смещается вместе с ее центром. Он уходит из "старой Европы", которая ценила и развивала связи с Москвой, к новым членам, находящимся на востоке и севере, хорошо помнящим советскую оккупацию и не желающим уступать Брюсселю свой новообретенный суверенитет.
"Шольц прав, – сказал Тимоти Эш (Timothy Garton Ash) европейский историк из колледжа Святого Антония Оксфордского университета. – В европейских органах власти теперь все больше прислушиваются к голосам Центральной и Восточной Европы и воспринимают их более серьезно. Кроме того, в повестке сегодня вопрос о крупном расширении в восточном направлении".
Теперь, когда в пределах Европы идут боевые действия, она больше чем прежде думает о жесткой силе, заявил Эш. "Таким образом, серьезно относящаяся к вопросам безопасности Центральная и Восточная Европа оказала свое воздействие", – заключил эксперт.
Польша быстро укрепляет свои вооруженные силы. Ее правительство в прошлом году заявило, что намерено увеличить их численность в два раза. Оно заказало большое количество современной боевой техники и вооружения, став более значимым игроком в ЕС и НАТО.
Польша активнее всех старалась убедить сопротивлявшийся Берлин направить на Украину немецкие танки и дать разрешение на их поставку другим странам.
"Власть сместилась на восток, и Украина закрепит эту тенденцию, – сказала директор берлинского отделения Европейского совета по международным отношениям Яна Пульерин (Jana Puglierin). – Наверное, слишком глубокие выводы из вооруженного конфликта на Украине делать не стоит, однако мы видим четкие закономерности морального лидерства".
По словам Пульерин, страны Центральной и Восточной Европы считают себя в ЕС "борцами за свободу, которые защищают его ценности и противостоят диктатуре". Они доказали свою правоту, так как давно уже выступали с предостережениями о российском неоимпериализме, о президенте Владимире Путине и о зависимости Европы от российских энергоресурсов, а также видели наивность Запада, надеявшегося на дипломатию и торговлю с Россией.
Сразу же предоставив Украине военную помощь и приняв у себя беженцев, эти страны сформировали для Европы интерпретацию происходящих событий. В то же время, "в Берлине и Париже был вакуум, было стремление вести переговоры с Путиным до последнего, было удивление от российской военной операции", сказала Пульерин. "Восточные страны действовали быстро и намного более достойно, а мы лишились дара речи и впали в ступор", – заявила она.
Германия и Франция также столкнулись с провалом своей традиционной политики европейской безопасности, которую они строили вместе с Россией, а не против нее. Президент Франции Эммануэль Макрон по-прежнему надеется стать участником будущих мирных переговоров между Москвой и Киевом. Он дошел до того, что заговорил о предоставлении России гарантий безопасности, разозлив многих в Европе, причем не только на востоке.
Вооруженный конфликт также показал тщетность стремлений Макрона создать "самостоятельную" оборону Европы, поскольку в прошлом году роль НАТО и США существенно выросла.
"Восточные страны не очень большие сторонники обороны ЕС – им нужны США и НАТО", – сказала Пульерин. Германия тоже хочет укреплять трансатлантические отношения и делает ставку на Вашингтон, пытаясь перестроить свои ослабленные вооруженные силы. "Таким образом, Франция лишится некоторых союзников и окажется в меньшинстве", – заявила эксперт.
Ослабев внутри Европы, по крайней мере, на какое-то время, Франция станет менее влиятельной и в НАТО, которая проявляет все больше активности и агрессивности. Сейчас Североатлантический альянс больше зависит от американского оружия и руководства, чем до конфликта. Кроме того, ожидается, что он скоро еще больше расширится, приняв в свои ряды Швецию и Финляндию.
Новое правительство Германии во главе с Шольцем не было готово к военным действиям, а уж тем более, к внезапному прекращению торговли и поставок российских энергоресурсов. Сейчас, когда усиливается обеспокоенность по поводу немецкой зависимости от Китая, Германия сталкивается с необходимостью перекроить свою ориентированную на экспорт экономику, построенную на дешевом российском газе и на бесперебойной торговле с Пекином.
В более долгосрочной перспективе усиление Восточной Европы и смещение туда континентального центра станет источником огромной мощи для немецкой экономики, сказал Эш. Дело в том, что Украина обладает большим потенциалом для развития.
Но в ближайшем будущем Франция и Германия будут в Европе в невыгодном положении.
Историк Луук ван Мидделаар (Luuk van Middelaar) отмечает, что с началом боевых действий Брюссель гораздо мягче относится к Польше и Венгрии в спорах по вопросам верховенства права. "В политическом и моральном плане Польша сорвалась с крючка, потому что сейчас она является прифронтовым государством, поставляющим оружие и принимающим беженцев", – сказал он.
"Новый вес Польши в НАТО также повышает ее важность для Евросоюза, – объяснил Войцех Пшибыльский (Wojciech Przybylski) из варшавского научно-исследовательского института Res Publica. – Большой объем закупок новой военной техники и модернизация оборонительных систем делает ее той страной, с которой необходимо разговаривать, когда речь идет о гарантиях безопасности и мире".
По его словам, Центральная и Восточная Европа "сейчас во многом формируют отношение, пусть даже суть и содержание по-прежнему в руках крупных игроков". Вооруженный конфликт "подтвердил новую реальность, состоящую в том, что Европой больше нельзя управлять из Парижа и Берлина".
Много пишущий о Германии и Евросоюзе Ханс Кунднани (Hans Kundnani) из Чатем-хауса заметил и психологический сдвиг в Европе. "Поляки и центральные европейцы чувствуют себя более уверенно, а французы и немцы все чаще переходят в оборону", – сказал он.
Нет сомнений, что в политическом отношении и даже в плане культурных ценностей страны Центральной и Восточной Европы "тянут Европу вправо", сказал Кунднани. "На фоне украинских событий усиливается неоконсерватизм. Опасность заключается в том, что это расколет Европу, а не объединит ее".
Но власть Брюсселя зиждется на экономике и численности населения, и поэтому центр притяжения остается на Западе. "Что касается все более напористых стран востока, то я сомневаюсь, что уверенности и морального превосходства достаточно для того, чтобы творить большие дела в Брюсселе", – говорит Кунднани.
Мидделаар, как и Кунднани, проводит различие между структурными изменениями и риторическим влиянием, помогающим формировать общественное мнение, когда "СМИ радостно цитируют хлесткие заявления прибалтийских и польских министров". "Многое из того, что делается в ЕС, не связано ни с Россией, ни с конфликтом, ни с обороной. И в этих вопросах соотношение сил не очень изменилось, – сказал он. – Франция и Германия по-прежнему занимают центральное место в этих экономических дебатах".
Но и здесь сила и власть франко-германского дуэта уже довольно давно идет на убыль. Мидделаар проводит сравнение между вооруженным конфликтом на Украине и другим тектоническим сдвигом в Европе – падением Берлинской стены и объединением Германии.
Франсуа Миттеран и Гельмут Коль, руководившие в то время Францией и Германией, резко спорили по вопросу объединения, но много лет тесно сотрудничали друг с другом. Когда Россия ввела войска на Украину, Шольц, находившийся на посту канцлера менее трех месяцев, и Макрон были едва знакомы.
"У них не было рабочих взаимоотношений, не было профессиональной близости, что необходимо в такие моменты", – сказал Мидделаар. Поэтому было много "внутренних подозрений" и дискомфорта при решении вопросов о том, что делать континенту в таких новых условиях, когда Россия стала врагом, а Германии приходится переосмысливать свою экономическую и политическую модель.
Это создало вакуум лидерства, который агрессивно попыталась заполнить Центральная и Восточная Европа.
