Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
После поражения январского восстания 1863 года, направленного против власти Российской империи, поляки потеряли все, что только можно было потерять, пишет Myśl Polska. Душевный порыв романтиков стоил слишком дорого, считает автор статьи.
Михал Виртель (Michał Wirtel)
Январское восстание – один из величайших польских мятежей – порой расхваливали как героический порыв народа.
Однако, если оценивать его рационально, приходится прийти к критическим выводам. Ибо за выходку романтиков весь народ заплатил высокую цену, потеряв все, что только можно было потерять. Напомним, что предыдущее восстание 1831 года стоило полякам потери собственного государства (зависимого, но, тем не менее, отдельного) и превращения Королевства Польского в русскую провинцию. Исчезли польские институты – Сейм, правительство, армия, валюта, университет, зато началась активная русификация страны. На 25 лет страна погрузилась в "ночь Паскевича", прозябая под властью наместника – командующего оккупационными войсками.
Ситуация начала улучшаться после поражения России в Крымской войне (против России для защиты Турции объединились бывшие враги – Франция и Великобритания). Падение порта Севастополь в 1855 году стало для России шоком – она перестала быть первой державой Европы. На русском престоле произошла смена – место деспотичного Николая занял его либеральный сын Александр II.
Изменения происходили и в Королевстве Польском – была объявлена амнистия для бывших повстанцев, ослаблена русификация, разрешено создание общественных объединений. Правда, была жестоко подавлена волна патриотических демонстраций 1860-1861 гг., но они оказали положительное влияние на дальнейшую либерализацию обстановки в стране. Варшава снова получила польскую Высшую школу, а гражданское правление над страной взял на себя маркграф Велопольский. Он без особой огласки делал очень хорошее дело: ограничивал, как только мог, власть царских чиновников и вводил польскую администрацию.
Франция уже не поможет
В то время многие поляки надеялись на помощь... императора Наполеона. Францией тогда правил Наполеон III (император с 1852 года), племянник и тезка того самого Наполеона I (император 1804-1815). Вот только дядя был военным гением и благодаря своему таланту какое-то время владел половиной Европы. А Наполеон III, напротив, хотя и был довольно опытным, например, в экономике (сторонник свободной торговли), однако не имел ни капли полководческих способностей тезки. В будущем это, увы, подтвердила война с Пруссией (1870).
При этом у Франции не было ни желания, ни возможности в одиночку защищать далекую Польшу. Этого польские романтики не учли (поскольку реалистическое мышление не было их сильной стороной).
Январский набор – ошибка маркграфа
В конце 1862 года маркграф Велопольский решил нанести удар по заговорщикам, но в итоге проиграл. Он назначил на январь 1863 года рекрутский набор, то есть призыв в русскую армию (а служба в этой армии длилась тогда порой 20 лет). При этом набор должен был осуществляться по именным спискам (а не по результатам розыгрыша, как это было до сих пор). Расчет маркграфа был прост – призвать мятежников в армию, отправить их в глубь России и продолжить мирно реформировать страну. При этом он считал, что целью максимум является ограниченная автономия Королевства, и предполагал, что сможет этого достичь.
Однако Велопольский (политик столь же умный, сколь и высокомерный) просчитался. Он недооценил противников – отчаянных заговорщиков. Срок планируемого призыва, ставший датой начала восстания (как известно, зимний сезон является самым тяжелым для партизанских действий), их не испугал. Может быть, маркграф ошибочно предположил, будто его оппоненты, как и он, будут руководствоваться рациональным расчетом и им придется отказаться от своих планов. Так или иначе маркграф проиграл, а вместе с ним проиграла его концепция – мирных реформ и автономии Королевства внутри империи. Когда восстание длилось уже полгода – Велопольский подал в отставку и уехал из страны.
Восставшие пошли в бой без оружия
Таким образом, восстание вспыхнуло посреди зимы. В нем приняли участие менее двадцати тысяч заговорщиков. В их распоряжении было в основном охотничье огнестрельное оружие или даже косы, насаженные на древко острием вверх. Их противником была регулярная русская армия численностью около 100 тысяч человек, при этом контролирующая все крупные города, а с недавнего времени располагающая также железнодорожным транспортом (который очень пригодился для снабжения русских войск).
У январских повстанцев не было того, чем располагали их предшественники 30 лет назад – то есть небольшой, но регулярной, обученной и хорошо вооруженной армии. Восстание 1863 года вынужденно носило характер партизанской войны. А такая война может быть успешной либо в условиях труднопроходимой местности (а центральная Польша расположена на низменности) или при эффективной поддержке третьих стран.
Кандидатов в помощники (как это представлялось повстанцам) было два – Франция и Австрия. Никто из них этой помощи не оказал, потому что не был в этом заинтересован (а также не хотел рисковать войной с Россией, которая оставалась опасным соперником). Этого повстанцы не учли, потому что геополитика им была чужда, а вместо стратегического мышления они использовали воинственную риторику.
Ни отвага повстанцев, ни несколько способных командиров (во главе с последним диктатором Р.Траугуттом) не могли компенсировать русское превосходство в людях и вооружении. Разница потенциалов была просто слишком велика.
Проигрыш поляков, победа Бисмарка
Как и следовало ожидать, польские партизаны через несколько месяцев проиграли регулярной армии. За выходку романтиков заплатил весь народ. Были перечеркнуты реформы Велопольского, упразднена Главная школа и польская администрация, русификация системы образования продолжалась долгие 40 лет (позитивные перемены принесла лишь революция 1905 года). Поляки заплатили за восстание тысячами убитых, утратой имений, ссылкой многих патриотов в Сибирь. И все это произошло во времена правления либерального царя Александра, который нисколько не нарушал (а даже укреплял) автономию, например, такой страны, как Финляндии. А почему? Потому что там не было бунтов.
Не упустил своего случая враг поляков – прусский канцлер Отто Бисмарк. Он тоже извлек выгоду из этого восстания, заключив с Россией двусторонний договор и обеспечив благоприятный для Пруссии нейтралитет в предстоящих войнах с Австрией и Францией. Последствия его действий (в роли премьер-министра и канцлера) были крайне негативными для поляков, оказавшимися под Пруссией. Можно даже рискнуть и высказать тезис, что именно он был главным победителем в этом неудавшемся восстании.
Без восстания тоже можно
Пожалуй, лучшим аргументом против восстания (кроме примера Финляндии) является судьба соседней австрийской Галиции. Массового восстания там не было. После двух проигранных войн (с Францией и Пруссией) император из Вены все-таки предоставил полякам автономию – как раз тот максимум, на который можно было рассчитывать в тогдашних условиях.
Именно такого результата мог и хотел добиться маркграф Велопольский для земель, которые отошли к России (гораздо более густонаселенных и при этом более богатых). Тогда у нас было бы два "хороших захватчика" (Австрия и Россия) и только один "плохой" (Пруссия), который, кроме всего прочего, не мог бы позволить себе слишком масштабных репрессий против поляков.
Вместо этого мы получили 40 потерянных лет, исчисляемые тысячами человеческие трагедии (смерть, изгнание, ссылки) и укрепление власти человека, с которым нужно было бороться (Бисмарк). Так бывает, когда народ руководствуется душевным порывом, а не трезвым расчетом. Романтизм в политике просто не окупается.
