Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
С началом украинского конфликта многие страны за пределами Северной Америки и Европы не заняли сторону Запада в борьбе с Россией, пишет FA. Но и к Москве примкнули далеко не все. Мир ждет еще большая разобщенность, считает автор.
Шиванкар Менон (Shivshankar Menon)
Что конфликт на Украине сказал миру о незападных державах
В последний год многие западные аналитики называют ситуацию на Украине поворотным моментом в геополитике, объединившим для противодействия России не только США с союзниками по НАТО, но и более широкую либеральную коалицию. С этой точки зрения, весь мир должен был естественным образом поддержать Запад в этом решающем противоборстве между демократией и автократией.
Однако за пределами границ стран Северной Америки и Европы последние 12 месяцев выглядели совершенно иначе. В начале конфликта многие страны глобального Юга не солидаризировались ни с Западом, ни с Россией. Несколько десятков — включая такие крупные демократии, как Индия, Индонезия и ЮАР, а также множество других стран Африки — воздержались от осуждающих Россию резолюций на Генассамблее ООН и в Совете по правам человека. Многие также неохотно присоединяются к экономическим санкциям Запада против России, а некоторые по мере продолжения конфликта стремятся поддерживать отношения как с Москвой, так и с Западом.
Более того, во многих странах мира важнейшие вопросы 2022 года не имели отношения к Украине. Едва оправившись от пандемии, развивающиеся страны столкнулись с огромными проблемами, начиная с долговых кризисов и заканчивая глобальным экономическим спадом и изменением климата. Для них конфликт на Украине связан с будущим Европы, а не с будущим мирового порядка, и расценивается как отвлекающий фактор от более насущных глобальных проблем нашего времени.
И все же, несмотря на разочарование, гармоничного третьего варианта, которой стал бы альтернативой нынешнему соперничеству великих держав, до сих пор не появилось. Вместо этого эти страны стремятся приспособиться к нынешним реалиям и выказывают уважение западным санкциям в отношении России, скажем, в рамках утратившей их доверие международной системы. В этом смысле для многих 12 месяцев украинского конфликта повлекли не столько пересмотр мирового порядка, сколько его дальнейший раскол, поднимая новые вопросы о способах противостояния неотложным транснациональным вызовам.
Рост соперничества, ослабление мощи
Российско-украинский конфликт ослабил мировой порядок по двум важным направлениям. Во-первых, в сочетании с последствиями пандемии и глобальным экономическим спадом он ослабил все великие державы в плане могущества и престижа. Наиболее очевидно это в самой России: непредвиденный ход боевых действий, растущая экономическая и политическая изоляция и дальнейший упадок страны. Наименее очевидно — в Соединенных Штатах, которым удалось решительно отреагировать на конфликт, не привлекая собственные силы и не вызвав серьезной эскалации, укрепляя единство Запада и сохраняя акцент на большой игре в Азии.
Однако сохраняются опасения по поводу того, что Украина отвлекает США от участия в делах других стран, особенно на Ближнем Востоке и в Африке. Стойкость и упорство Америки оказались под вопросом после поспешного ухода из Афганистана в 2021 году, особенно перед очередной президентской гонкой. Кроме того, собственная внутренняя политика не позволила Соединенным Штатам обеспечить конструктивное руководство многосторонней международной системой. А для Европы конфликт ограничил способность играть более масштабную глобальную роль, учитывая озабоченность европейским порядком в обозримом будущем, независимо от того, закончится все победой одной из сторон или затяжным замороженным конфликтом.
Что касается Китая, он тоже пострадал: его влияние за рубежом оказалось ограничено из-за вторичного воздействия на мировую экономику, собственный импорт энергоносителей и продовольствия, а также виртуальный союз с Россией. В отличие от других постоянных членов Совбеза ООН, Китай не сыграл в украинском кризисе значимой политической или военной роли. Другие средние державы за пределами Европы испытали аналогичные последствия. Но в случае с Китаем оказались важны два дополнительных фактора. Первый — внутренняя озабоченность Пекина спадом собственной экономики и необходимостью обеспечить ее плавное восстановление к 20-му Национальному съезду Коммунистической партии в октябре. Второй — политика "нулевого ковида", усугубившая зацикленность на внутренних проблемах. В совокупности это усилило последствия непродуктивной китайской "волчьей" дипломатии, которая привела к неспособности находить согласованные решения в двусторонних спорах и играть значимую роль в решении транснациональных проблем, таких как глобальное потепление и долговой кризис развивающихся стран.
Пока не ясно, как Китай и другие державы отреагируют на свое стесненное положение. После партийного съезда КНР, похоже, пытается восстановить баланс в отношениях с Австралией, Европой и США. Но верх, скорее всего, возьмут внутренние императивы по восстановлению экономического роста и контролю общественно-политических последствий коронавирусной политики, ограничив вероятность значимого ухода от его недавних самонадеянных шагов в море и на сухопутной границе с Индией.
Второй эффект двенадцати месяцев конфликта заключается в том, что экономическая политика крупных игроков в лице КНР, США и Европы теперь определяется не столько экономикой, сколько политикой. Сегодня безопасность поставок и политические интересы во многих случаях имеют приоритет над ценовыми факторами глобального производства и цепочек поставок. Поддержка дружеских связей и "оншоринг" продиктованы скорее политическими соображениями, нежели экономической реакцией на меняющуюся ситуацию. Глобализованные рынки хоть и ограничили степень ослабления связей между Китаем и США, не помешали решительным усилиям обеих стран по снижению взаимозависимости в стратегических секторах, таких как производство полупроводников, искусственный интеллект, энергетика и редкоземельные металлы.
Реакция стран, которые в своих глобальных амбициях до сих пор полагались на собственную экономическую мощь, варьируется от случая к случаю. Япония ввиду современных вызовов осуществляет переход к более сильной политике в области обороны и безопасности, придавая ей более сбалансированную позицию, также подчеркивающую политическую и военную мощь. Правительство Германии говорит о Zeitenwende, или переломном моменте истории. А Китай, будучи военно- и политически ограниченной глобальной экономической державой, пересмотрел характер взаимодействия с другими странами и его влияние как на собственный народ, так и на остальной мир. Тем временем Европа и многие страны глобального Юга платят экономическую цену за беспрецедентные санкции Запада против Москвы, и некоторым важнейшим экономикам мира грозит рецессия.
Отчужденные и неприсоединившиеся
Конфликт повлиял на отношения между крупнейшими державами в той же степени, в какой слабеющий мировой порядок влияет на незападные страны. Они ищут альтернативы нынешнему порядку, но третьего пути пока не существует: ни экономического, ни политического. По данным МВФ, растущий долговой кризис затронул более 50 стран Африки, Азии и Латинской Америки с момента начала пандемии. Он ограничивает способность развивающегося мира взять независимый экономический курс. Большинство стран на практике действительно соблюдают санкции в отношении России.
В политическом плане нынешняя ситуация также препятствует появлению единого или согласованного третьего варианта сродни Движению неприсоединения времен холодной войны. Главное отличие в том, что сегодня мир не биполярен. Несмотря на все разговоры о противостоянии автократий и демократий, экономическая взаимозависимость КНР и США и реалии глобализированной экономики указывают на то, что в мире нет четкого разделения на две уравновешивающие друг друга составляющие. Вместо этого в соперничестве великих держав участвует не два, а сразу несколько игроков. Результатом многосторонней конкуренции и соперничества великих держав становится нейтральность многих стран Глобального Юга, отмежевавшихся от существующего порядка в поиске собственных независимых решений в качестве альтернативы набору широко распространенных подходов к глобальным проблемам.
Отчужденные и недовольные развивающиеся страны считают конфликт на Украине и соперничество Запада с Китаем отвлекающим фактором от таких неотложных проблем, как долги, глобальное потепление и последствия пандемии. Возьмем Южную Азию, где Бангладеш, Пакистан и Шри-Ланка уже более года ведут переговоры с МВФ о корректировках для решения проблем с госдолгом. Также за последние 18 месяцев в пяти странах региона — Афганистане, Мьянме, Непале, Пакистане и на Шри-Ланке — сменилось правительство, причем не везде гладко и конституционно. В апреле 2022 года Шри-Ланка объявила дефолт по внешним обязательствам. Летом пятая часть населения Пакистана осталась без крова из-за наводнений, затопивших треть территории страны — одно из разрушительных последствий глобального потепления. Ни международные институты, ни Запад, ни Китай с Россией не нашли и не предложили значимых решений этих проблем.
Ситуацию усложняет соперничество великих держав. В случае с долгами Шри-Ланки, Запад помогает ей без особой охоты, потому что тогда она сможет рассчитаться с главным кредитором в лице КНР. Пекин, в свою очередь, ждет действий остального международного сообщества, потому что шаги по реструктуризации долга Шри-Ланки создадут прецедент для других стран, взявших солидные займы в рамках инициативы "Один пояс — один путь", будучи при этом немногим платежеспособнее Шри-Ланки. В Южной Азии дела идут не лучше, чем во многих других уголках развивающегося мира. Многие страны чувствуют себя брошенными в отсутствие действующей многосторонней системы или международного порядка. И рано или поздно это приведет к последовательному и организованному ответу.
Шанс для Индии?
В целом, конфликт на Украине и соперничество Пекина с Вашингтоном создали нестабильную ситуацию для стран за пределами США и ЕС. Для некоторых крупных и могущественных средних держав она открывает новые возможности. Индия, например, может активно сотрудничать с соседями для создания мирной и процветающей периферии, коей требует ее собственное развитие. Она может участвовать в начавшейся перестройке правил международной системы, особенно в относительно новых областях, таких как киберпространство. А для продолжения собственной трансформации — возобновить экономическое взаимодействие с динамично развивающимися экономиками Азии, участвуя в глобальных цепочках поставок.
Но целый ряд небольших государств сейчас уязвимее, чем когда-либо. Да и общий системный риск выше, чем на протяжении долгих лет, и он в меньшей степени связан с перспективой прямого столкновения великих держав: первый год конфликта на Украине и последствия визита бывшего спикера Палаты представителей Нэнси Пелоси на Тайвань показали, что США и другие великие державы способны избежать непосредственной конфронтации. Однако способность сдерживать локальные конфликты и даже добиваться поставленных задач в отношениях с собственными соседями ограничивается их соперничеством и требованиями глобализованной экономики. В Азии она тоже ограничена, в частности, более равномерным распределением власти в регионе, чем в эпоху холодной войны и последующего однополярного доминирования США.
В 2023 году Индия председательствует в G20, и у Нью-Дели может возникнуть соблазн попытаться выступить посредником между Украиной и Россией, хотя в данный момент это вряд ли принесет плоды. Более результативным шагом стало бы выдвижение проблем глобального Юга на передний план международной повестки. Однако международная система вполне может продолжить дрейфовать. В условиях затяжного конфликта и непрекращающегося соперничества великих держав мы вряд ли преуспеем в решении неотложных проблем, которые волнуют бóльшую часть развивающегося мира.
