Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Гендерная политика Запада превратилась в мужененавистничество, пишет The Spectator. Отношение к мальчикам как к маньякам привело к тому, что среди молодых мужчин вырос процент психических отклонений и самоубийств, и они больше не стремятся найти работу и начать самостоятельную жизнь.
Маскулинность уже не первый год в кризисе. Обычно это объясняют тем, что постиндустриальное общество не особенно заботится о представителях сильной половины человечества. Теперь мы все переместились в офисы, где молча создаем электронные таблицы для других создателей электронных таблиц. В общем и целом, такой подход имеет смысл. Но недавно изменилось кое-что еще: отказ от самой концепции маскулинности.
Социологическая компания YouGov обнаружила, что только 8% людей положительно относятся к белым мужчинам старше 20 лет, и на сегодняшний день это максимально низкий показатель для всех этнических и возрастных групп. Мужчин выставляют по умолчанию опасными, агрессивными, склонными руководствоваться животными инстинктами и неспособными к самоконтролю. Объявления о сексуальных домогательствах звучат даже в общественном транспорте. Нам, мужчинам, перестали доверять даже использование собственных глаз по назначению.
Школы регулярно наказывают мальчиков-подростков за самые, казалось бы, незначительные нарушения секс-политики. Сына моего друга, который учится в шикарной английской школе, недавно наказали за бесперспективное общение с девушкой. Мальчик отправил ей сообщение, представившись учеником из другой школы, без какого-либо сексуального подтекста, просто приветствие. Но всем плевать: неприемлемо — и все тут.
Этому моральному сдвигу способствовали соцсети и масштабность сектора высшего образования, которому разрушение старого порядка доставляет удовольствие. То, что некогда считалось само собой разумеющимся, объявили искусственно созданным, а любого несогласного — упивающимся привилегиями женоненавистником. "Новообращенные" ищут единомышленников в интернете и внедряют революционное мировоззрение в широкую культуру и учреждения, которые просто хотят спокойной жизни.
Взять хотя бы "Глобальную инициативу отрочества" (Global Boyhood Initiative,GBI) и ее новую учебную программу гендерного равенства, которую уже опробовали несколько лондонских школ. В прошлом году GBI опубликовала отчет, который начинается с идеи о том, что гендер "не привязан к половым органам", а затем называет семьи “фабриками гендера и гетеросексуальности”.
Кустарная индустрия экспертов в области токсичной маскулинности возникла в 2020 году на волне анонимных обвинений в непристойном поведении в ведущих частных школах Великобритании. Одним из примеров стала компания Beyond Equality, которая продает услуги сотням британских школ и проводит семинары, советуя мальчикам снять с себя "сдерживающую, обременительную броню" маскулинности. Причина, по их словам, заключается в том, чтобы построить "общество, безопасное для всех" и положить конец "насилию по половому признаку". Подтекст такой: мужчин нужно перепрограммировать.
"На мальчиков стали смотреть как на потенциальных извращенцев, — объясняет одна бывшая учительница. — Возникла одержимость виктимизацией женщин. Я была уверена, что нам удалось многого добиться в плане секса и отношений, научить детей относиться к людям с уважением, но в итоге все это сошло на нет".
Несколько недель назад одна из эссекских школ разослала родителям письмо, в котором говорится, что детям запрещено вступать в романтические отношения с однокашниками. Под запретом любой физический контакт, включая простые объятия. В письме такую политику назвали способом обезопасить детей. "Если ваш ребенок прикасается к кому-то другому, независимо от его согласия, может случиться все, что угодно. Это может привести к травме, ощущению дискомфорта и возмущению неподобающим поведением". Кто-то вообще верит, что дети могут пораниться, держась за руки?
Это безумное ханжество возникло в результате прогрессирующего страха перед мужчинами, а не благодаря возрождению консервативных ценностей. Ужасающее поведение носит повсеместный характер. В отчете Комитета по стандартам в сфере образования от 2021 года говорится, что 79% школьниц заявляют о множественных случаях сексуального насилия в школах. Но мы, похоже, неспособны удержать в головах сразу две мысли: сексуальное насилие — это плохо, но и относиться к мужчинам как к маньякам с самого рождения — тоже так себе подход. Обоснованное беспокойство по поводу нападений превратилось в мужененавистничество на государственном уровне. Никто не признает тот факт, что, как и в случае со всеми остальными преступлениями, доля реально виновных ничтожно мала. Ужасное поведение единиц ведет к жестокому обращению со всеми.
Преподаватель одного лондонского колледжа с этим согласен: "Новые сексуальные рамки подтверждают гендерные роли, согласно которым мальчики изображаются сильными и бесчувственными, а девочки — слабыми и безвольными. Мы будто открыто говорим: ‘Раз ты девочка, тобой воспользуются, бойся’". Мы не можем смириться с мыслью, что такие проявления подросткового возраста, как потасовки во дворах и неестественные попытки ухаживания — это необходимые трудности взросления на пути к адекватности и уравновешенности.
В результате чрезмерного контроля мальчики растут в неловкости, тревожности и гневе. Как обнаружила Национальная служба здравоохранения, с 2017 года процент мальчиков с вероятными психическими проблемами увеличилась более чем на 50%, и в настоящее время это относится чуть ли не к каждому пятому. За последние 10 лет уровень самоубийств среди мальчиков в возрасте от 15 до 19 лет вырос более чем вдвое.
Детский психолог Джули Линн Эванс (Julie Lynn Evans) поддержала движение Everyone’s Invited, поскольку увидела в нем решение проблемы опасного мужского поведения. Но теперь она обеспокоена тем, что другая чаша весов стала перевешивать слишком сильно. "После карантина мальчики попали в эту слегка истеричную атмосферу ‘не трогайте, это неуместно, это насилие’. С ними обращаются как с виноватыми до тех пор, пока не будет доказана их невиновность. Из страха сделать что-то не так они едва могут пошевелиться".
Меня беспокоит, что взрослые активисты запугивают мальчиков до такой степени, что те вырастают в бесцельных молодых людей. В США доля мужчин моложе 30 лет, которые не занимались сексом в прошлом году, утроилась с 2008 года и сейчас составляет треть. Та же тенденция наблюдается и в Великобритании. Мы видим много причитаний из-за "инцелов" (людей, вынужденно живущих в безбрачии), атакующих женщин, фанатичных женоненавистников. Но подозреваю, что та же политика, что борется с "токсичной маскулинностью", порождает самую токсичную ее форму. Если постоянно говорить кому-то, что вам не нравится его характер, то он, естественно, будет возражать. Обида становится взаимной.
Таким образом, со стороны мальчиков неизбежно возникает негативная реакция. А пришло это вместе со звездой соцсетей Эндрю Тейтом (Andrew Tate), который пропагандирует "ультра-маскулинный, ультра-роскошный образ жизни". В конце прошлого года его арестовали по обвинению в эксплуатации женщин — жертв торговли людьми. Видеоролики, в которых Тейт советует печальным мужчинам отказаться от приема антидепрессантов и пойти в спортзал, вызвали панику среди британских учителей. Они боятся, что провозглашенная этим человеком мизогиния превращает мальчиков в кошмар. Учительницы жалуются, что под домашним заданием подростки пишут "сделай мне бутерброд".
Почему мальчишки-тинейджеры в таком восторге от Тейта? По словам одной бывшей учительницы, мальчики говорили ей: "Я знаю, что этот парень придурок, но он забавный, в его словах есть смысл. Он бросает вызов всем тем идеям, которым действительно нужен вызов".
Но Тейт является скорее симптомом, нежели причиной. В последнее время молодые люди отходят от прогрессивной политики. Политолог Эрик Кауфман (Eric Kaufmann) обнаружил, что молодежь стала поворачивать "направо", особенно мужчины. В 2020 году, еще до появления Тейта и ему подобных, среди 18-летних правых оказалось не меньше, чем в возрастной группе 40+. Между тем большинство людей моложе 40 лет считают, что равноправие зашло так далеко, что переросло в дискриминацию мужчин.
С молодыми людьми определенно что-то не так. Во-первых, у них гораздо больше шансов остаться без работы: треть лиц в возрасте от 18 до 24 лет не имеют или не ищут ее, тогда как представители трудоспособного возраста составляют одну пятую часть населения. Объясняется это, в том числе, тем, что в Британии с середины 90-х при поступлении в университеты женщины демонстрируют более высокий уровень знаний по сравнению с мужчинами. Иными словами, у девушек лучше резюме. Также зачастую в стремлении выполнить квоту на гендерное равенство отделы кадров выбирают ту кандидатуру, которая знаменует собой еще и доброе деяние. Поэтому мужчинам, вступающим во взрослую жизнь, все труднее найти как работу, так и девушку. Они, как правило, ценят в партнершах физическую привлекательность, тогда как женщин интересует более широкий круг аспектов, включая потенциальную способность зарабатывать.
Почти наверняка эти одинокие безработные мужчины остаются жить с родителями. Из-за неподъемной стоимости жилья так поступают две трети 20-летних. Вывод напрашивается поразительный: молодые люди становятся никому не нужными, безработными и неспособными жить самостоятельно.
Описание, которое Линн Эванс дает мальчикам-подросткам с таким же успехом можно применить и к мужчинам за 20: "Большую часть времени они проводят в спальне, с друзьями общаются только онлайн, играют в видеоигры и просматривают тонны порнографии. То есть живут в каком-то фантастическом мире". Зачем утруждать себя выходом во враждебную среду в поисках работы и девушки, когда потребность в осознании успеха и сексуальное желание можно удовлетворить, не выходя из комнаты, пусть и искусственно?
Напрашивается аналогия с феноменом японских хикикомори, подростков мужского пола, которые месяцами сидят взаперти в своих спальнях, играя в видеоигры и выживая только благодаря матерям. Ощущение, что мы все меньше хотим принимать какую бы то ни было форму маскулинности. В результате растет поколение озлобленных и несчастных молодых людей, отвергающих мир, который отвергает их.
