Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
В будущем американские поставщики оружия столкнутся с несколькими вызовами, пишет The Economist. С одной стороны, конфликты на Украине и в Газе показали, что ракеты, артиллерия и авиация по-прежнему важны. При этом, как выяснилось, средства связи, обнаружения и ПО не менее значимы.
Вооружать дядю Сэма сегодня – это далеко не то, что было прежде.
Вооружение дяди Сэма – это замечательный бизнес. В очередном военном бюджете Америки выделено 170 миллиардов долларов на закупки и 145 миллиардов – на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы. Большая часть этих средств окажется в итоге на счетах генеральных подрядчиков из числа лидеров ВПК, которые ведут дела напрямую с министерством обороны. То же самое можно сказать о части американской военной помощи Украине, сумма которой составляет 44 миллиарда долларов, и о некоторых дополнительных расходах на оборону европейских союзников США, ведь на их долю приходится 5-10% от объема продаж таких ведущих подрядчиков. Эти денежные суммы увеличиваются медленнее, чем, скажем, расходы корпораций, у которых остается меньше возможностей для достижения впечатляющих успехов. И тем не менее, фабриканты оружия надежно защищены от больших убытков колоссальными, рассчитанными на десятилетия контрактами.
Благодаря большой встряске в конце холодной войны эта отрасль также очень сильно консолидирована. На совещании в 1993 году, прозванном "Тайная вечеря", тогдашний заместитель министра обороны в администрации Клинтона Уильям Перри сообщил руководителям ВПК, что избыток производственных мощностей уже неуместен и необходимо укрупнение. В результате шеренги гигантов военной промышленности сильно поредели. Если в 1950-х годах их было более 50, то сейчас это количество сократилось до шести. Число поставщиков спутников уменьшилось с восьми до четырех, самолетов – с восьми до трех, а тактических ракет – с 13 до трех.
Гарантированные заказы и слабая конкуренция ведут к тому, что акции американских фабрикантов оружия последние полвека вполне комфортно опережают по своим показателям всех остальных участников рынка ценных бумаг. В апреле был опубликован документ министерства обороны, где говорится, что в период с 2000 по 2019 годы военные подрядчики добивались более значительных успехов по сравнению с гражданскими по таким показателям, как доходы акционеров, прибыльность активов и чистая прибыль на уставный капитал, равно как и по другим финансовым меркам. В нашем все более нестабильном мире это означает, что вооруженные силы и их поставщики будут получать больше денег. Когда Россия начала в феврале 2022 года свою специальную военную операцию на Украине и когда ХАМАС 7 октября напал на Израиль, у таких подрядчиков как General Dynamics, Lockheed Martin и Northrop Grumman, выросла совокупная прибыль акционеров, включая дивиденды.
Этой весьма удобной олигополии сегодня брошен вызов сразу по двум направлениям. Первый вызов – технический. Как показывают танковые сражения в украинской степи и на улицах Газы, "железо на земле" сохраняет свою значимость. То же самое можно сказать о ракетах, артиллерии и истребительной авиации. Но оба конфликта показали, что в современном бою все чаще используются небольшие и простые тактические средства поражения, а также средства связи, приборы обнаружения, программное обеспечение и данные. А вторая проблема – это стремление Пентагона получить больше отдачи за те деньги, которые он платит военно-промышленному комплексу.
Эти проблемы подрывают конкурентные преимущества ведущих подрядчиков, которых у них много. Во-первых, они имеют возможность производить громоздкую и крупногабаритную технику, а во-вторых, хорошо разбираются в умопомрачительном по своей сложности процессе закупок. Снижающие затраты инновации, скажем, объявленный недавно проект Пентагона Replicator, цель которого – мгновенно поднимать в воздух полчища маленьких дронов, требуют расторопности и гибкости в процессе проектирования. А гиганты ВПК "априори неспособны" на это, о чем деликатно сообщает консалтинговое агентство Kearney. Если они хотят преуспевать в новую эпоху, им придется вспомнить свои новаторские идеи и методы, которые помогли создать Кремниевую долину после Второй мировой войны. Но пока им сложно это сделать.
Вполне понятно, почему головным подрядчикам из ВПК (и их инвесторам) нравится существующее положение дел. Министерство обороны возмещает этим гигантам расходы на исследования и разработки и добавляет 10-15% сверху. Такой подход под названием "издержки плюс фиксированная прибыль" уберегает компании от необходимости тратить собственный (и немалый) капитал на рискованные проекты. Это обеспечивает им безопасность, однако лишает стимулов делать все в срок и в рамках сметы. Проект создания истребителя F-35, на долю которого за последние три года пришлось более четверти доходов компании Lockheed, был начат в 1990-е годы. Реализуется он с десятилетним опозданием. И за все время эксплуатации этого самолета проект обойдется американским налогоплательщикам в два триллиона долларов.
Когда разработанный новый образец запускают в производство, его продают по фиксированной цене, и зачастую это длится десятилетиями. Проектируемый Northrop Grumman бомбардировщик-невидимка В-21 обойдется Пентагону в 200 с лишним миллиардов долларов за 30 лет. В эти сроки он получит 100 таких самолетов. А программа по созданию атомной подводной лодки типа "Колумбия", реализуемая дочерней компанией General Dynamics, продлится с начала 2030-х годов как минимум до 2085 года.
Лучшее время позади
Долготерпение Пентагона по отношению к этой проверенной временем модели ведения бизнеса уже на исходе. В опубликованной в прошлом году стратегии национальной обороны об этом сказано кратко, но емко: "Слишком медленно и чрезмерно сфокусировано на закупках систем, не предназначенных для решения самых важных проблем, с которыми мы сегодня сталкиваемся". Вместо этого военное ведомство хочет вознаграждать за "быстрое экспериментирование, закупки и принятие на вооружение". Это вынуждает лидеров ВПК думать о том, как встраивать новые функциональные возможности в существующие платформы, как добавлять новое программное обеспечение, модули, полезную нагрузку и так далее. А еще – как создавать новые производственные и технологические процессы, которые можно модифицировать, приводя в соответствие с инновациями.
Генеральный директор Lockheed Martin Джим Тайклет (Jim Taiclet) недавно признал, что военнослужащие рассчитывают на органичную интеграцию приборов обнаружения, оружия и систем во время их боевого применения. Это не в последнюю очередь относится к новой концепции объединенного комбинированного управления и контроля (Joint All-Domain Command and Control), которая предусматривает обмен данными между платформами, видами вооруженных сил и театрами военных действий. Получать подряды на изготовление, делать и непрерывно модернизировать такие системы будет труднее всего тем фирмам, которые медленно производят самую тяжелую технику, и которые, как выразился Стив Грандман (Steve Grundman) из Атлантического совета, не являются "аборигенами цифровых джунглей".
У гигантов ВПК есть и другая проблема. Те технологии, о которых думает Пентагон, не являются изначально военными, отмечает Михаил Гринберг (Mikhail Grinberg) из консалтинговой фирмы Renaissance Strategic Advisors. У большинства ведущих военных подрядчиков имеются гражданские подразделения. У Boeing, General Dynamics и Raytheon они очень большие. Но Пентагон проявляет все больше интереса к технологиям двойного назначения, а это повлечет за собой усиление конкуренции с гражданскими отраслями, постоянно изобретающими и создающими новое оборудование, материалы, производственные процессы и программное обеспечение, которое можно использовать как в военных, так и в мирных целях.
В 2020 году General Motors получила контракт на поставку транспортных средств для пехоты. Эта автомобилестроительная компания объединила усилия с американским подразделением немецкого производителя оружия Rheinmetall, заключив с ним сделку на оборудование военных грузовиков. Другие конкуренты тоже пытаются пробиться в военно-промышленный комплекс, и привлекает их туда главным образом стремление Пентагона получать более разнообразные системы. Компания Palantir, созданная в 2003 году для предотвращения терактов типа тех, что были совершены 11 сентября 2001 года, разрабатывает гражданское и военное программное обеспечение, обрабатывающее большие объемы данных, которые нам дает современная жизни и война. Spacex Илона Маска отправляет на орбиту полезный груз, в том числе, военного назначения. А министерство обороны платит ей за предоставление доступа к интернету вооруженным силам Украины, которые сражаются с российской армией.
Крупные IT-компании тоже присоединяются к этой работе. Amazon, Google и Microsoft видят в обороне и безопасности многообещающие рынки, говорит Грандман. Военные закупки – это редкий бизнес, но достаточно крупный и важный для титанов информационных технологий. Прибыли там исчисляются сотнями миллиардов долларов. Это трио, а также изготовитель коммерческого программного обеспечения размером поменьше Oracle уже подписали совместный контракт с Пентагоном на девять миллиардов долларов на обработку облачных данных. Microsoft также снабжает армию очками дополненной реальности, подписав с военным ведомством договор, сумма которого со временем может дойти до 22 миллиардов долларов.
Новый подход Пентагона привлекает и конкурентов из числа новичков. Стартап Anduril, созданный в 2017 году исключительно для обслуживания потребностей армии, разработал программную платформу общего назначения Lattice, которую можно мгновенно обновить и приспособить для решения новых задач. Компания также делает беспилотник малой дальности Ghost, управлять которым может пара солдат. Осознавая необходимость вертикальной интеграции для скорейшего получения подрядов, Anduril приобрела компанию, производящую ракетные двигатели, и сейчас проектирует подводное автономное судно для ВМС Австралии.
Стремящиеся к лидерству компании и их финансовые спонсоры жалуются на преграды, создаваемые для новичков. Руководитель Anduril Брайан Шимпф (Brian Schimpf) говорит, что, работая с министерством обороны, он "каждый день получает удары по лицу". SpaceX и Palantir пришлось обращаться в суд и вести там судебные баталии просто для того, чтобы иметь возможность бороться за военные подряды. В июне Palantir вместе с 11 другими компаниями, включая Anduril и инвесторов, написала открытое письмо, в котором просит Пентагон устранить препятствия для небольших подрядчиков. В письме, опирающемся на предложения Атлантического совета, осуждаются "устаревшие методы", которые серьезно ограничивают доступ к коммерческим инновациям.
19.10.2023
Как показывает стратегия национальной безопасности, министерство обороны стремится отойти от устаревшей системы закупок. Например, оно перекладывает больше рисков на подрядчиков за счет контрактов на проектирование по фиксированным ценам, а не на условиях оплаты фактических расходов плюс установленное вознаграждение. Эти новости вызывают тревогу у лидеров ВПК. Недавние финансовые проблемы Boeing отчасти стали результатом предложения катастрофически низкой цены в контракте на самолет-заправщик КС-46 и борт номер один, на котором летает президент США.
Anduril же покончила с контрактами "издержки плюс фиксированная прибыль" и теперь вкладывает собственный капитал в разработку и производство того, что, по ее мнению, понадобится министерству обороны. Цепляясь за старую модель, гиганты ВПК могут лишить Америку оборонной промышленности XXI века, в которой она нуждается.
