Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Говорить о победе Киева над Москвой крайне безответственно, заявил Asiaskop экс-дипломат Петр Друлак. Это формирует завышенные ожидания у общественности. Западу следует осознать, что Россия никогда не позволит себе проиграть в этом конфликте и Крым не отдаст.
Политолог Петр Друлак относится к тем общественным деятелям, кто не боится называть вещи своими именами. Так, бывший чешский дипломат откровенно говорит о том, что воображать победу Украины над Россией крайне безответственно. Также, по мнению Друлака, в обозримом будущем Крым останется российским. Что касается конфликта на Ближнем Востоке, то Петр Друлак, напротив, предполагает — все участники прекрасно осознают, чем обернутся попытки уничтожить Израиль. Мы побеседовали с Петром Друлаком о текущих угрозах для безопасности в конце октября, когда он выступал с лекцией в китайском Шанхае. (…)
Asiaskop: Начнем с американо-китайской конкуренции. Как вам кажется, изменилось ли что-то в их отношениях?
Петр Друлак: Мне трудно сказать, произошли ли какие-то изменения. Отношения между США и Китаем давно трудные. Я бы сказал, что началось все с Дональда Трампа, а администрация Джо Байдена в принципе продолжила "его дело".
— Видите ли вы хоть какие-то намеки на улучшение отношений между США и Китаем? В последнее время происходило много обнадеживающего, но потом что-то снова мешало, и все возвращалось в прежнюю колею. Вы так же оцениваете ситуацию?
— Конечно, мы видим, что отношения между двумя державами то улучшаются, то уступают китайцы, то в отстающих оказываются американцы. Но я бы не сказал, что в этом году мы являемся свидетелями каких-то переломных событий в отношениях между Китаем и США. Да, состоялись важные встречи на уровне министров иностранных дел. Но страны, о которых мы говорим, по-прежнему смотрят друг на друга как на конкурента, и это правда. Американцы обеспокоены подъемом Китая, поскольку, как они предполагают, Китай лишит их лидирующей позиции в мире и в мировой иерархии. Таким образом, отношения неизбежно конкурентные. Вопрос в том, обязательно ли им быть конфликтными. Будем надеяться, что нет и что вооруженного конфликта между США и Китаем не случится.
— Выступая в СМИ, вы часто высказываете мнение, идущее вразрез с мейнстримом. Порой кажется, что вы доходите до самой границы дозволенного. Например, говоря об Украине, вы назвали ее победу над Россией фантасмагорией. Не страдаете ли вы от этого сами?
— Я стараюсь называть вещи своими именами. Я уже не дипломат. Я занимался этой работой шесть лет, но теперь она в прошлом. Это дает мне определенную свободу называть вещи тем, чем они и являются. Скажем, я настаиваю на своем мнении относительно Украины. На самом деле я даже не понимаю, как люди, считающие себя экспертами, могут с чистой совестью живописать победу Украины над Россией. На мой взгляд, это просто безответственно, потому что вызывает совершенно нереальные ожидания у общественности.
— О чем речь?
— Мы в Чешской Республике должны осознать, что Россия не может допустить поражения. Она просто не может позволить себе проиграть в этом конфликте.
— Какую проблему в чешской внешней политике вы считаете сейчас главной?
— Безусловно, нам трудно формулировать собственные интересы и отказываться от того, что нам диктуют другие. Нам трудно не принимать то, что нам навязывают Брюссель и Вашингтон. С этой проблемой мы не можем справиться уже давно. (…)
— Какими, по-вашему, могут быть варианты завершения вооруженного конфликта на Украине? Как он будет развиваться?
— Думаю, что в итоге сторонам придется договариваться. Причем договор будет между русскими и американцами. Именно он закончит конфликт. Стороны должны признать, что боевые действия уже бессмысленны и что жертв было достаточно. Тогда, вероятно, сформируются предпосылки к миру.
Но я, разумеется, не знаю, как американцы смотрят на происходящее и на сколько хотят все затянуть. Также мне неизвестно, каковы окончательные цели России. Однако ясно, что в конце этого вооруженного конфликта не обойдется без договора между державами, и я говорю, прежде всего, о Соединенных Штатах Америки и России. Конечно, в договоре будет участвовать и Украина, но не она здесь главный игрок.
— Как вы думаете, через десять лет Крым будет украинским или российским?
— Я даже не представляю, чтобы в обозримом будущем, через десять или двадцать лет, Крым вернулся под контроль Украины. Я думаю, что Крым останется русским.
— Затянувшийся вооруженный конфликт на Украине, разумеется, осложняет экономическое положение России. Способна ли она, ее общество и экономика, еще долго жить в условиях конфликта на истощение?
— Экономические данные, которые известны о России, пока не предвещают ее банкротства. Напротив, выясняется, что Запад, по-видимому, несколько переоценил свои возможности и силу своих санкций. Оказывается, они не оказывают того действия, которое ожидалось. То есть России удалось так или иначе найти замену и экспорту, и импорту. Но не будем питать иллюзий: кое-что удается благодаря обману. Многие товары поступают в Россию через третьи страны. Подтверждается то, что кое-кто из нас говорил с самого начала. Санкции не тот способ, которыми можно заставить Россию прекратить боевые действия. Единственный способ — принципиальный договор между американцами и русскими. И когда американцы будут готовы, этот договор появится.
— Давайте поговорим о другом конфликте — между Израилем и ХАМАСом в секторе Газа. Эта война как минимум поможет России, так как Запад отвлекается на другой вооруженный конфликт. Возможно ли, чтобы Европа и США исчерпали свой военный потенциал в этих конфликтах, в которых они как бы участвуют, а как бы и нет?
— В случае Израиля их участие, конечно, куда меньше, чем в случае Украины, поскольку с военной точки зрения Израиль способен сам справиться. Если говорить о палестинцах, то Израиль не нуждается ни в какой военной помощи. Скорее ему нужно содействие во избежание дипломатической изоляции, в которую он погружается. Сегодня вся борьба идет вокруг того, чтобы месть Израиля ХАМАСу и жителям Газы была не слишком жестокой, чтобы люди не гибли сотнями тысяч.
Два вооруженного конфликта объединяет то, что у них нет ясного военного решения. В какой-то момент Израилю все равно придется договориться с палестинцами. Но пока израильтяне даже мысли такой не допускают. Однако стоит напомнить, что в прошлом даже многие израильские ястребы приняли эту политику. Правда, впоследствии все портило какое-нибудь трагическое обстоятельство. Вспомним, что Ицхака Рабина убил еврейский террорист, а Ариэль Шарон скончался от инсульта.
— Мы стоим на пороге очередной мировой войны, как о том недавно заявил турецкий министр иностранных дел на переговорах с катарским коллегой?
— Эскалацию никогда нельзя исключать. Но пока я не уверен, что Иран напрямую включится в конфликт, так как это и есть прямой путь к третьей мировой. Я говорю о прямой войне между Израилем и Ираном. Она могла бы разжечь более масштабный конфликт, и неважно, кто на кого напал бы: Израиль на Иран, или Иран на Израиль. Если бы это произошло, то мы оказались бы на грани мирового конфликта. Но, как мне кажется, и Израиль, и Иран хорошо понимают это и поэтому ведут себя довольно рационально.
— Сейчас много говорят о том, что лидерам на Ближнем Востоке придется прислушиваться к голосу улицы. Возможно ли, чтобы их вынудили на очередную попытку создать коалицию арабских государств против Израиля?
— Израильско-палестинский конфликт, конечно, способен в краткосрочной перспективе сплотить общественность арабских стран. Но если охватить взглядом события последних десятилетий, то ясно: сейчас потенциал улицы меньше, чем был ранее. Тем не менее американцы сдерживают Израиль от слишком жестких действий, чтобы действительно все не объединились против него. Думаю, что и сам Израиль это хорошо понимает.
— Какую роль теперь будет играть Турция, которая, кстати сказать, тоже член Североатлантического альянса. У турок появилась возможность повысить свою значимость благодаря положению между Востоком и Западом?
— Турция уже давно не ведет себя как член Североатлантического альянса. Она играет свою собственную дипломатическую роль и преследует свои собственные турецкие интересы. Сегодня Реджеп Эрдоган, возможно, хочет и заработать очки у арабов, и выступить в роли спасителей палестинцев. Но я хочу отметить идеологическую близость, поскольку сам Эрдоган очень близок к "Братьям-мусульманам"*. Это своего рода межнациональное движение ХАМАСа. С другой стороны, я не думаю, что Эрдоган хотел бы начать войну с Израилем.
— Похоже, мировой порядок, основанный на европейской Вестфальской системе национальных государств, достиг своих пределов. Выросли такие государства, как Китай, Индия, и свою позицию постепенно формирует Африка. Мы видим бесконечные войны на Ближнем Востоке, где причиной зачастую служат искусственно проложенные на картах, нередко еще во времена европейского колониализма, границы. Нам, европейцам, вернется этот бумеранг?
— Если что-то к нам и вернется в виде следствия колониальной политики, так это миграция. Европа не способна с ней справиться, а часть европейских элит убеждена в том, что миграция вообще полезна, и они не видят в ней угрозы. Лично я считаю это одной из основных проблем. Так что сегодня миграция угрожает Европе намного больше, чем кому-то другому.
Причина — именно в колониальном наследстве. Часть европейцев позволяет шантажировать себя тем, что якобы несет ответственность за свои бывшие колонии. Часть европейцев ошибочно полагает, что приток новой рабочей силы обогатит Европу и поможет ей. Это не так. Приток этих новых людей Европе не поможет. Напротив, это уничтожит Европу.
— По-вашему, Европа этого не понимает? Или этого не понимают политики, которые не готовы к тому, чтобы укреплять позиции большинства в ущерб меньшинству?
— Я вижу тут странность, так как большая часть европейского населения все понимает. Но у нас образовалась огромная пропасть между элитами и простыми европейцами. В данном вопросе европейская элита замкнулась, сидя в каком-то либерально-прогрессивистском пузыре, и продолжает утверждать, что границы это плохо и что мир должен жить без границ. Они утверждают, что Европа должна быть открыта для всех и стать мультикультурной. Важную роль играют, разумеется, и рассуждения о том, что необходим постоянный приток дешевой рабочей силы. Эта часть элиты просто не осознает, насколько велика угроза. (…)
— Как высчитаете, готова ли Европа к новым мировым и международным конфликтам?
— Европа совершенно не готова. Во-первых, Европа утратила уверенность в том, что необходимо защищать свои границы. Кроме того, собственными интервенциями она способствовала тому, что миграция, напротив, растет. Я имею в виду, прежде всего, Ливию, которая стала в большей степени европейской, чем американской проблемой. В конце концов, то же можно сказать о ситуации в Сирии. Не будем забывать, что у Сирии было и есть законное правительство, а европейские государства, американцы и ряд других были готовы поддерживать самые разные террористические и экстремистские группировки в борьбе с сирийским правительством. Таким образом, масса сирийцев, осевших в Европе, — это тоже следствие политики европейских государств.
— Но почему вы говорите о Ливии?
— Потому что через Ливию проходит значительная часть мигрантов из Африки в Европу. Это следствие европейской внешней политики. Но есть и внутриполитические причины, в том числе неспособность охранять свои границы и твердо сказать: "Здесь Европа, и здесь живут по-европейски, и если кто-то хочет остаться, то должен полностью адаптироваться".
— Вы говорили о Соединенных Штатах, которые участвовали в ряде конфликтов. Для США приоритетом является Ближний Восток или скорее Азиатско-Тихоокеанский регион?
— Традиционно Ближний Восток был в приоритете, хотя и о Тихоокеанском регионе никогда не забывали. Опять-таки тут важен подъем Китая. В представлениях американцев Китай — главный соперник. То есть Азиатско-Тихоокеанский регион будет для Соединенных Штатов Америки намного важнее, важнее Ближнего Востока, Западной Европы и, уж конечно, важнее Восточной Европы. С ними американцы не связывают своего будущего.
— Как ситуацию на Ближнем Востоке оценивают китайцы? Какие чувства она у них вызывает? У Китая там тоже есть свои интересы? На чьей стороне они стоят?
— Китайцы всегда стояли на стороне глобального Юга. Но я бы сказал, что они весьма осторожны и стараются занять такую позицию, которая не будет ни произраильской, ни пропалестинской. Хотя, конечно, с точки зрения Запада, а значит, и Израиля, китайская позиция недостаточно произраильская. Я бы не сказал, что у них есть четкая позиция. Точно так же, у Пекина нет четкой позиции в российско-украинском конфликте. Пусть и кажется, что Китай стоит на стороне России. Но даже если так, что дело не столько в самой России, сколько в том, что Китай видит американскую вину в этом конфликте. И уж точно китайцы не пойдут навстречу американцам в чем-то просто так. (…)
* запрещенная в РФ террористическая организация, прим. ред.
Автор: Вит Войта (Vít Vojtа)
