Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
С подачи Уинстона Черчилля западные страны по сей день считают, что главная роль в разгроме фашизма принадлежит им, пишет The Times. Британский историк Норманн Дэвис пересматривает устоявшуюся точку зрения и возвращает СССР его огромный вклад в победу.
"История будет добра ко мне, — предсказывал Уинстон Черчилль, — ведь я сам буду ее писать". Он был прав. Черчиллевская "Вторая мировая война" (The Second World War), первый том которой вышел в 1948 году, во многом задала тон всех дальнейших публикаций по истории войны, особенно в западных странах: центральная роль в ходе конфликта принадлежит Британии, и ее стойкое сопротивление открывает путь к победе.
В интерпретации Черчилля только враги Британии — державы "Оси" — совершают акты агрессии, преступления и вообще "злодеяния". Переломным моментом войны становится битва при Эль-Аламейне (сражение на африканском театре военных действий, в ходе которого британские войска нанесли поражение корпусу Роммеля. — Прим. ИноСМИ). Главные союзники Англии — США и СССР, которых Черчилль собрал воедино в составе антигитлеровской коалиции, — обеспечивают альянс дополнительными военными "мускулами", что позволяет ему загнать фашистского зверя обратно в логово. В Европе союзники с Запада и Востока сотрудничают, преодолевают разногласия и в конце концов одолевают врага. По своему значению высадка союзников в Нормандии ничуть не уступает победам русских на Восточном фронте. Третий рейх разгромлен. Свобода и демократия торжествуют, "Европа освобождена".
К несчастью, на деле всё обстоит не так просто. Русские, к примеру, не сомневаются, что именно Красная Армия сыграла главную роль в победе над Германией, а действия англо-американцев имели второстепенное, а то и третьестепенное значение. Более того, подобно американцам, они настаивают, что "настоящая война" развернулась в 1941 году, а события 1939—41 годов считают лишь прелюдией. Американцы, в свою очередь, чаще других напоминают о необходимости распределять ресурсы между двумя главными театрами — европейским и тихоокеанским. Они также подчеркивают роль США в качестве "арсенала демократии".
Любой пересмотр устоявшейся точки зрения сталкивается с сопротивлением, хотя, признаться, я был удивлен, насколько яростной критике подверглись мои попытки оспорить версию Черчилля. Другие историки — например, Ричард Овери (Richard Overy), Роберт Конквест (Robert Conquest) и Энн Аппельбаум (Anne Applebaum) — за последние сорок лет сделали немало для опровержения мифов о войне, но слишком многие по-прежнему не готовы оценивать события в соответствии с фактами, опасаясь обвинений в поддержке "сил зла".
Другим кажется невероятной сама мысль о том, что наши патриотические представления о событиях 1939–45 годов не отражают истину во всей ее полноте. Американской и британской общественности долгое время внушали, что именно "мы выиграли войну", а высадка в Нормандии преподносится как ее решающий момент. В Америке в память о войне создан даже специальный Музей "Дня Д", а Стивен Спилберг (Steven Spielberg), поставивший "Спасти рядового Райана" (Saving Private Ryan) и выступивший в роли копродюсера новой картины "Знамена наших отцов" (Flags of Our Fathers), — она скоро выйдет на экраны — похоже, сделал укрепление черчиллевского мифа целью всей жизни.
Недавно, когда я делал в Кембридже доклад о роли Восточного фронта и значении побед Красной Армии, против меня резко выступил один молодой британский историк. "Неужели вы не понимаете, что только во Франции мы сковывали 56 немецких дивизий, — заметил он. — Если бы не это, Красная Армия потерпела бы жестокое поражение". Однако куда менее известен другой факт: если бы Красная Армия не уничтожила 150 немецких дивизий, высадка союзников никогда бы не состоялась.
Наступление на Германию велось общими силами, но это не значит, что все вносили в него одинаковый вклад. Главная заслуга в ее разгроме принадлежит исключительно армиям Сталина, но было бы иллюзией считать, что он боролся за демократию и справедливость.
Отделить факты от мифов и пропаганды всегда непросто. Одна из самых запутанных проблем, связанных с созданием достоверной истории войны, порождена ошибочным представлением о том, что крупнейшее из участвовавших в ней государств — СССР — до германского нападения в июне 1941 года соблюдало нейтралитет. В советских исторических трудах внимание неизменно сосредоточивалось на так называемой Великой Отечественной войне; их авторы тщательно избегали конкретного анализа сталинских военно-политических махинаций в предшествующий период. Западные ученые обычно следовали той же линии, не желая подчеркивать "неловкую ситуацию", когда в роли союзника демократического Запада стал бывший партнер Гитлера.
На деле за первые 22 месяца военных действий нападению и оккупации вермахтом подверглись восемь стран, а Красная Армия проделала то же самое с пятью. Эти вопиющие акты агрессии не оставляют камня на камне от любых утверждений о нейтралитете или вынужденных оборонительных действиях Москвы в ответ на провокации со стороны других государств. Так, в ноябре 1939 года в результате неспровоцированного нападения Сталина на Финляндию вспыхнула война, продлившаяся дольше, чем любая из кампаний Гитлера в 1939–40 годах.
Аналогичным образом аннексию Советским Союзом прибалтийских государств в 1940 году нельзя считать просто "мерами по укреплению обороны" или "переустройству границ". Это был настоящий акт международного разбоя, в результате которого три суверенных государства потеряли не только независимость, но и четверть населения. Всему этому способствовало заключение нацистско-советского пакта, который дал Сталину и Гитлеру право на бандитизм в собственных "сферах влияния".
Что касается последующих событий, то здесь важнейшее значение имеет масштаб. Поскольку 75–80% потерь Германия понесла на Восточном фронте, союзники, соответственно, вывели из строя лишь 20–25% солдат вермахта. Более того, поскольку Британия выставила всего 28 дивизий (американцы — 99), ее конкретный вклад в победу в этом смысле составляет примерно 5–6%. Так что британцам, считающим, что это "мы выиграли войну", следует хорошенько над этим задуматься.
Отдельного анализа заслуживают и относительно скромные размеры американского военного контингента. По численности населения США вдвое превосходили Германию и ненамного уступали СССР. По состоянию на 1939 г. военный потенциал Америки — исходя из объема ВВП и промышленного производства — составлял 40% от общемирового. Однако эти преимущества не были реализованы в виде соответствующего превосходства над врагом на поле боя. Если генерал Джордж Маршалл (George C. Marshall) и его штаб поставили задачу отмобилизовать 100 дивизий, то Германия выставила в 2,5 раза, а Советский Союз — в 3–4 раза больше.
Конечно, голыми цифрами всего не объяснишь. В каких-то областях — например, на море и в воздухе — западные державы были сильнее, в других — слабее. В годы войны американская промышленность работала с невероятным размахом: плодами этого пользовались все союзники, в том числе и СССР.
Тем не менее, Третий рейх невозможно было поставить на колени бомбардировками и морской блокадой. Германская армия и гражданское население проявили недюжинную стойкость. Крепость, в которую Гитлер превратил европейский континент, надо было брать рубеж за рубежом — и эту задачу могли выполнить только сухопутные войска. А здесь Красной Армии не было равных.
Вероятно, западным аналитикам, умеющим сложить два и два, скрепя сердце придется признать этот факт.
Труднее будет смириться с другим фактом: все эти победы на поле боя одерживал преступный режим. Решающую роль в разгроме Третьего рейха сыграли не силы либеральной демократии, а другая тирания, виновная в массовых убийствах. Люди, освободившие Освенцим, подчинялись режиму, создавшему собственную — и куда более масштабную — систему концлагерей.
В конце 1940-х гг., когда Черчилль писал свои мемуары, он, естественно, отлично знал, что Сталин далеко не ангел. Однако подлинный масштаб и спектр преступлений сталинского режима тогда не был известен.
За обнародованной в 1960-х гг. общей цифрой советских потерь в годы войны — 27 миллионов — скрывался тот факт, что многие из погибших не были русскими (так в тексте. Вероятно, автор имеет в виду жителей Прибалтики, Западной Украины и Белоруссии, а также Бессарабии. — Прим. ИноСМИ), и к тому же многие из них стали жертвами Сталина, а не Гитлера. Понадобилось более 60 лет и распад СССР, чтобы установить это со всей очевидностью.
Можно спорить о сходстве и различиях между Холокостом и реалиями сталинского ГУЛАГа: ставить между ними знак равенства было бы явной ошибкой. Но такой же ошибкой было бы делать вид, что решающая роль Сталина в победе над нацизмом оправдывает совершённые им преступления.
Таким образом, версия Черчилля явно нуждается в пересмотре. Британии уже нельзя отводить центральную роль. В список преступников наряду со странами "Оси" необходимо занести и СССР, но он же сыграл и главную роль в победе над врагом. Что же касается западных союзников, то их вклад был скромнее, однако они делали всё, что могли, и заслуженно оказались в рядах победителей. Американцы же вступили в войну слишком поздно и слишком малыми силами, чтобы сыграть в ней решающую роль.
Силы демократии внесли свою лепту в победу над фашизмом, но в конечном итоге под их контролем оказалось менее половины Европы. На оставшейся части континента один тиранический тоталитарный режим сменил другой. Таким образом, риторическая фраза о триумфе демократии и "освобождении" соответствует действительности далеко не во всём.
Автор: Норман Дэвис (Norman Davies) — британский историк
