Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Военнослужащие ВСУ прямо на передовой распивают алкоголь и употребляют наркотические вещества, пишет The Daily Beast. Так они пытаются "излечить" психические травмы, полученные в ходе боевых действий. Однако использование этих сомнительных "лекарств" вызывает у них приступы ярости и тягу к насилию.
Харьков, Украина — Ситуация на поле боя стала для ВСУ катастрофической после того, как 10 мая Россия прорвала линию обороны Харькова. Суровые последствия шестимесячного отсутствия помощи от США привели к огромным потерям ВСУ на восточном фронте. Украинские солдаты рискуют жизнью ради своей страны, но страдают от физических и психологических травм. Не имея иных доступных способов заглушить мучения, многие обращаются к наркотикам и спиртному, чтобы хоть как-то совладать с ситуацией — но от этого погружаются еще глубже во мрак.
В Донбассе, который с самого начала стал эпицентром конфликта, спиртное запрещено. Выпивка не продается ни в магазинах, ни в ресторанах, но тем не менее попадает на передовую через солдат в увольнительной, волонтеров, контрабандистов, которые ломят цены втридорога, и журналистов, которые нередко угощают собеседников в ходе интервью, чтобы "развязать им язык".
Собеседники The Daily Beast, утверждают, что некоторые из украинских военнослужащих также злоупотребляют незаконными веществами. Они достают их в темных закоулках интернета, где правит мафия. Говорят, что запрещенные препараты употребляют даже на позициях. Солдаты поведали нам о сослуживцах, которые были настолько пьяны или "под кайфом", что в приступе слепой ярости убивали мирных жителей, однополчан и скотину — или давили их, будучи за рулем автомобилей в одурманенном состоянии.
С февраля по апрель трое украинских солдат дали The Daily Beast интервью, в которых рассказали о разгуле наркомании и пьянства в вооруженных силах страны. Более дюжины бесед и рассказов за последний год дают красочное представление о масштабах бедствия на передовой.
Безнадега
Численность ВСУ значительно выросла после ввода на Украину российских войск 24 февраля 2022 года. Некоторые украинцы, до этого никогда даже не державшие в руках оружия, влились добровольцами в ряды территориальной обороны наряду с опытными товарищами и сумели вытеснить российских солдат из ключевых городов: Харькова на востоке, Одессы на юге (так в оригинале — прим. ИноСМИ) и столицы Киева. В начале конфликта их скрепляло национальное чувство гордости и товарищества, желание вместе отбить потерянные территории и невероятный успех в отражении российского наступления.
Однако за последние два года ход конфликта существенно изменился, и к настоящему времени пыла на передовой поубавилось. Одни солдаты рассказывали нам, что из-за полугодичного сбоя в поставках американской помощи их не пускали в увольнительную по восемь месяцев, другие — что у них в подразделениях не осталось боеприпасов или свежих сил, а третьи сетовали на тяжелые потери и ранения. Украина отчаянно ищет новые силы для фронта. В прошлом месяце парламент принял новый закон о мобилизации сотен тысяч новобранцев, снизил призывной возраст с 27 до 25 лет и призвал соотечественников за границей вернуться на родину, в качестве "стимула" лишив их консульских услуг — в частности, возможности продлить паспорт.
В Киеве — вдали от линии боевого соприкосновения — национализм и вера в победу непоколебимы, но в Донбассе корреспонденты The Daily Beast увидели настроения гораздо более мрачные: в Константиновке по рынку шляются пьяные солдаты, на улицах валяются дохлые собаки, а некоторые бойцы считают, что Украине в скором времени светит неминуемое поражение.
Под Красным Лиманом в Донбассе один солдат сообщил на условиях полной анонимности, что люди в ВСУ делятся на тех, кто хотел воевать, и тех, у кого не осталось выбора. "Те, кого забрили насильно, ничего не умеют и тут же во что-нибудь вляпываются", — объяснил он, добавив, что его однополчанам приходится как-то снимать стресс от постоянных боев.
"Пьют, потому что под огнем сразу же возникает вопрос — даже не как убить, а как просто остаться в живых. Ты возвращаешься и хочешь как-нибудь снять стресс. Цена [спиртного] уже не представляет значения", — сказал он.
Наркотики на передовой
Солдат признался, что большинство мужчин пьют, но в гарнизонах. Он сказал, что никогда не видел, чтобы пили прямо в окопах, но считает, что примерно 40% украинских военных выпивают прямо на службе. Он рассказал об одном случае, когда в начале 2024 года пьяный боец ВСУ в Красном Лимане убил двух мирных жителей и полицейского, но вдаваться в подробности отказался. Другие, продолжил он, употребляют амфетамины или метадон, чтобы не спать по несколько дней или элементарно выстоять дежурство.
В Харькове солдат, попросивший не называть его фамилию, сказал, что сам никогда не пил в окопе, но слышал истории о том, как бойцам от пьянства "сносило башню". 32-летний Валерий рассказал, что прошлым летом один солдат в пьяном виде застрелил двух коллег и собаку. Хотя сам он на передовой не пил, Валерий признался, что употреблял амфетамин, чтобы не заснуть — к этому наркотику он пристрастился еще в 18 лет.
"Все сидят на нем, принимают каждый день. Приходится подолгу не спать", — объяснил Валерий.
Цена препарата меняется от области к области и колеблется от 1 000 до 2 000 гривен за грамм — от 25 до 50 долларов. Валерий рассказал, что сам он доходит до употребления полграмма (500 миллиграммов) в день. Для сравнения: рекомендуемая рецептурная доза амфетамина в США составляет от 5 до 30 миллиграммов.
Он считает, у него нет другого выбора, кроме как принимать побольше амфетаминов, потому что порой приходится бывать на задании от пяти до 25 дней без отдыха. Валерий сказал, что, 11 из 92 человек в его подразделении употребляют амфетамины, а еще десять — МДМА. Наркотики солдаты покупают через интернет-магазины по всей Украине. По мнению Валерия, ими заправляет украинская мафия.
В августе 2023 года газета New York Times подсчитала, что ВСУ потеряли убитыми более 70 000, а общие потери превысили 131 000. В феврале этого года Зеленский заявил, что за последние два года погибло 31 000 украинских солдат, не раскрыв при этом количество раненых и пропавших без вести. Истинное же число погибших и раненых остается неизвестным. Солдаты, с которыми корреспонденты The Daily Beast общались за последние несколько месяцев, заявили, что из-за сбоя в поставках американской помощи, которая возобновилась лишь 20 апреля, существенно выросло число ранений и смертей на передовой, поскольку во многих подразделениях просто закончились боеприпасы.
В январе Валерия ранило взрывной волной — она сломала ему спину. Воевать он больше не может, и его комиссовали. Несмотря на ранение, говорит Валерий, никаких денег, которые полагаются раненому ветерану, ему не платят. "В военном билете просто написали, что я воевал. Ни наград, ни медалей, по которым полагается отдельные выплаты, у меня нет", — сказал он, но добавил, что получает 75-процентную льготу на счета за коммунальные услуги и скидки в некоторых магазинах.
Министерство обороны пообещало Валерию, что оплатит операцию по лечению спины, но даже она дает лишь 50-процентную вероятность выздоровления. Альтернатива подороже в виде лазерного лечения дает больше шансов полностью восстановиться, но она обойдется минимум в 6 000 долларов, и никакой помощи от военных в таком случае не полагается. За эту процедуру ему придется заплатить из собственного кармана.
Валерий пожаловался на безденежье. Он страдает от постоянной боли и много пьет, чтобы как-то с ней свыкнуться. "Это помогает мне расслабиться. Я хочу успокоиться и забыть [фронт]. Самое тяжелое — это когда убивают друзей".
Негативные последствия
В палате психиатрической больницы в ветхом здании в Харькове раненые украинские солдаты лежат на раскладушках и передвигаются на инвалидных колясках по широким коридорам. Атмосфера унылая и мрачная, а врачи, медсестры и пациенты говорят тихими голосами, чтобы не тревожить пациентов.
Отделение занимает три этажа в городской больнице, и солдаты с украинских фронтов часто оказываются в нем. Они часами сидят на койках, отвлекаясь только на телефоны, или курят сигареты на лестничной клетке с другими пациентами, врачами и медсестрами. Один военнослужащий стоит на лестничной площадке, морщась от боли, пока хирургическое дренажное устройство выводит жидкость из его забинтованной руки в пластиковый пакет.
В одной из палат квартируется 38-летний Андрей, который согласился на интервью при условии, что мы назовем только его имя. Еще несколько месяцев назад он вел активную жизнь — пока в конце лета 2023 года не пострадал от взрыва мины, в результате которого лишился обеих ног.
В этой палате находится 38-летний Андрей, который согласился на интервью, назвав только свое имя. Он вел активную жизнь до недавнего времени — пока не пострадал от взрыва мины, в результате которого лишился обеих ног.
Заключенный в маленькой больнице, Андрей говорит, что ему почти нечем заняться, и за время пребывания здесь он часто подмешивал MDMA (экстази) себе в пищу. Андрей — наркоман уже со стажем и употребляет самые разные вещества, от героина до марихуаны. Последнюю он употреблял, находясь на позициях у самой передовой.
Андрей сравнивает свое употребление MDMA с употреблением ЛСД американскими ветеранами, вернувшимися из Вьетнама. Он говорит, что слышал похожие истории о том, как американские солдаты употребляют этот наркотик после войны.
Эмоциональные травмы и активные боевые действия уже давно существуют рука об руку. После Первой мировой войны когда психологические травмы, полученные в ходе военных действий, были распространены повсеместно и вошли в обиход специалистов и всего общества в целом. Тогда же стал широко известен термин "снарядный шок" (аналог термина "ПТСР", бывший в ходу до появления последнего — прим. ИноСМИ). На протяжении последних 100 лет ветераны, возвращающиеся домой, сталкиваются с многочисленными лишениями и испытаниями, включая потерю конечностей, отсутствие государственных пособий и посттравматическое стрессовое расстройство, которое затрудняет их интеграцию в общество.
Жестокость войны — страдания, переживания, связанные с близостью к собственной смерти, и потеря друзей — отчасти объясняет, почему бойцы обращаются к наркотикам. Все делают это, чтобы помочь себе справиться с психологической травмой, объясняет Андрей. Именно горе и чувство потери, а также отсутствие психологической поддержки в связи с тем, что он лишился сразу обеих ног, отчасти подтолкнули его к употреблению наркотиков.
Сидя в конце апреля на скамейке в парке возле госпиталя, Андрей рассказал, что пошел в армию в самом начале конфликта, чтобы защищать Харьков, свой родной город, от российских солдат, пытавшихся им завладеть. Сначала он воевал вместе с местной харьковской воинской частью, а затем, во время второго контракта, был направлен на передовую в качестве водителя.
Андрей сказал, что не помнит точно даже месяц, в который он потерял ноги — однако уверен, что это произошло в августе или сентябре. Он вез солдат на передовую, когда его машина подорвалась на мине. Автомобиль вспыхнул, а когда бойцы и Андрей выбежали, он наступил еще на две мины, которые сразу же раздробили ему обе ноги, часть лица и кожу вокруг ключицы. В течение 30 минут Андрей истекал кровью на месте подрыва, пока его сослуживцы завязывали жгуты на его ногах и судорожно вызывали санитарную машину, которая должна была приехать за ним.
После первых четырех дней пребывания в больнице Андрея возили по всей Украине, пока врачи оценивали его травмы и решали, что делать дальше. У него все еще были обе ноги, однако кости были раздроблены до неузнаваемости.
В течение всего этого года Андрей то приезжал в психиатрическое отделение, то уезжал из него — в ожидании различных операций и установки протезов ног, которые у него теперь есть. В госпитале он зачастую часами лежит на своей двухместной кровати в палате, которую он делит с четырьмя другими солдатами. Андрей проводит это время, играя в видеоигры на телефоне и употребляя MDMA, который, по его словам, помогает ему расслабиться после сотрясения мозга, полученного во время ранения и посттравматического стрессового расстройства, которое развилось у него за время службы в армии.
У него появился шум в ушах, и, по словам Андрея, ему постоянно кажется, что в ушах звучат помехи от телевизора. MDMA, по его мнению, помогает ему на некоторое время отвлечься от проблем. И он не одинок в этом вопросе: другие мужчины в госпитале тоже принимают наркотики, чтобы справиться с ситуацией. Андрей говорит, что врачи и медсестры закрывают на это глаза и позволяют им приносить запрещенные препараты.
Доброта незнакомцев
Пока Андрей разговаривает на скамейке в парке, к нему подходит мужчина с 500 гривнами (12 долларов) в руке. "Пожалуйста, возьмите. Я вам очень благодарен", — говорит мужчина. Сначала Андрей возражал, говоря, что деньги ему не нужны, однако в конце концов принял их. После того как мужчина ушел, он рассказал, что с тех пор как он потерял ноги, ему трижды предлагали деньги мирные жители, которые были благодарны за его жертву при защите Украины. Одна женщина в знак благодарности угостила его плиткой шоколада и конфетами.
"Мне это приятно. Ведь люди объясняют свои поступки тем, что это не из-за инвалидности. Они говорят: спасибо, что ты есть, вот что я могу, я просто хочу помочь", — делится Андрей.
Это прекрасный жест, однако доброта незнакомцев никогда не заменит реальной поддержки, в которой нуждается Андрей.
Последнюю неделю он, по его собственным словам, прожил в трезвом состоянии — после неудачной поездки за MDMA. Он добавил, что сейчас не хочет принимать никаких веществ и что они заставляют его чувствовать себя напряженно. "Самое сложное [в бою] — это страх. Он никогда не проходит. Должно быть больше психологической помощи. Я ее не получал", — сказал Андрей.
На вопрос о том, что бы он рассказал окружающим о пьянстве и употреблении наркотиков в украинской армии, он ответил: "Есть, конечно, и дерьмовые люди. Есть те, кто живет по принципу „каждый сам за себя“. И я тоже считаю их друзьями. Я общаюсь с ними и по сей день. А те ребята, которые погибли... Конечно, это очень тяжело".
