Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Германия переживает крупные перемены в демографическом плане, пишет NZZ. Из-за действующей политики через 25 лет население страны будет сильно отличаться от современного. Автор статьи рассматривает три варианта трансформации социума: худший, лучший и наиболее вероятный.
Оливер Максан (Oliver Maksan)
Через 25 лет состав населения Германии будет значительно отличаться от сегодняшнего. Если сейчас не принять правильных мер, стране грозят серьезные социальные потрясения.
Германия переживает период масштабных перемен. Время, когда она по счастливому стечению обстоятельств получала дешевый российский газ, пользовалась Китаем как производственной базой и рынком сбыта и находилась под защитой США, ушло навсегда.
В серии из пяти статей издание NZZ пытается заглянуть в Германию 2050 года. В какой стране будут жить граждане в худшем, лучшем и наиболее вероятном случае? Сможет ли она защитить себя? Будет ли она по-прежнему промышленной страной, обеспечивающей социальное равенство? Или социальный статус людей будет определяться по состоянию их зубов? Как будут обстоять дела с либеральной демократией?
Начнем с размышлений о будущем немецкого населения. Новые данные Федерального статистического управления предсказывают более быстрое старение населения Германии, чем предполагалось ранее.
Это повлияет на социальные системы, но также и на менталитет страны. Пожилое население менее склонно к рискованным инвестициям, чем молодое. Иммиграция также продолжит менять Германию. Помимо преимуществ для производительности и здравоохранения, это будет сопровождаться социальными и культурными проблемами, что уже видно сейчас.
Усвоит Германия этот урок или нет, станет ясно через 25 лет.
1. Худший сценарий: безнадежно раздираемая страна
В конце 2050 года пожилой президент Германии Джем Оздемир в своей прощальной речи призывает соотечественников к социальной сплоченности. Если раньше это было пустым словом, то теперь этот призыв действительно необходим. Германия — глубоко раздираемая страна.
Разрыв между городскими и сельскими районами, а также между востоком и западом страны — это наименьшая из проблем. В 2050 году Германия становится гораздо более урбанизированной, чем 25 лет назад. Стареющее население тяготеет к средним и крупным городам, где жизнь проще. Многие деревни, особенно на востоке Германии, но также и в некоторых частях, например, Рейнланд-Пфальца, опустели. Социальная жизнь — клубы, церкви, не говоря уже о гостиницах и пекарнях — в сельской местности запустела, традиции умирают. Зато волки вновь заполонили большую часть страны.
Более серьезная проблема заключается в том, что население претерпело огромные изменения. Оставшиеся представители поколения бэби-бумеров в 2050 году завершат свой жизненный путь. Они были последним этнически и культурно однородным поколением немцев. В каждой возрастной когорте после них доля людей с миграционным прошлым увеличивалась. Среди самых молодых уже нет четкого большинства, в которое могли бы интегрироваться иммигранты, даже если бы они этого хотели.
Многие города и общины в Северном Рейне-Вестфалии, а также некоторые районы Берлина и Гамбурга превратились в параллельные исламские миры. Хотя доля мусульман в среднем по стране составляет менее 20%, в некоторых местах ситуация выглядит иначе: с годами они все больше превращаются в магниты для мусульман, которые находятся здесь среди себе подобных. Зов муэдзина стал повседневным явлением во многих городах.
Благодаря воссоединению семей и бракам непосредственно в стране происхождения в Германию постоянно прибывают новые мусульмане, принося с собой культурные особенности. Имамы часто прилетают из Сирии, Афганистана или Ирака. Немецкий ислам, в отличие от того, на что надеялись политики в начале нового тысячелетия, так и не смог сформироваться.
Коренные немцы уже давно переехали из районов с высокой долей мусульманского населения или подумывают об этом. Гомосексуалы избегают этих мест. При этом большинство жителей этих районов являются гражданами Германии. Массовая натурализация просителей убежища привела к тому, что доля мусульман в немецком электорате растет уже на протяжении многих лет.
Формально в местах с высокой долей мусульманского населения действуют немецкие законы. Однако женщин-полицейских уже давно не отправляют в определенные районы для поддержания порядка. Они не пользуются там авторитетом. Вместо них задействуются полицейские, которые часто сами исповедуют ислам. Те, в свою очередь, с подозрением смотрят на коренных немцев. Групповое мышление, как яд, разъедает страну и ее институты.
Многие споры между жителями разрешаются исламскими мировыми судьями, а не немецкими судами. В местных бассейнах практикуется разделение полов. Де-факто оно действует и в общественном транспорте. Незнакомые с местностью мужчины, которые по ошибке занимают места в задней части автобуса, обычно предназначенной для женщин, собирают на себе злобные взгляды из передней части автобуса.
Алкоголь, конечно, не запрещен в мусульманских районах Германии, но его практически невозможно купить. Местные супермаркеты, в которых преобладают халяльные продукты, после протестов исключили его из ассортимента.
К районам и населенным пунктам с мусульманским большинством часто примыкают районы с особенно высокой долей коренных немцев, у которых низкий уровень доходов. В конечном итоге обе группы нуждаются в недорогом жилье. У государства все меньше средств для распределения. Конкуренция между этническими группами осложняет совместное проживание. Состоятельные круги, в основном унаследовавшие свое состояние, уже давно переехали на окраины городов, многие из них — в закрытые жилые комплексы.
Уровень преступности высок. Вопреки надеждам, переизбыток иностранцев во втором и третьем поколении не исчез из полицейской статистики, а социально-экономический статус этой группы остался низким и в 2050 году. Это сильно осложняет совместное проживание и вызывает недоверие между этническими группами. Немецкий низший класс уже давно не голосует за АдГ. После участия в коалиционном правительстве на федеральном уровне и связанных с этим компромиссов она стала слишком мягкой.
Вместо этого люди часто берут дело в свои руки. Возникают гражданские дружины для защиты немецкой культуры и родины. Поэтому, как и в Великобритании, постоянно происходят столкновения между коренными немцами и немцами-мусульманами.
Правые экстремисты выливают свиной жир перед мечетями. Радикальные мусульмане мстят и оскверняют церкви фекалиями. Левые экстремисты приезжают на следующие беспорядки и встают на сторону мусульман. Государство принимает жесткие меры, но в остальном оставляет районы на произвол судьбы. Ситуация, о которой в 20-е годы часто легкомысленно говорили как о вероятной, во многих местах стала реальностью. Поэтому призыв уходящего в отставку федерального президента Оздемира, скорее всего, останется неуслышанным.
Во всяком случае, среди евреев. В 2050 году их в Германии почти не останется. Враждебность со стороны левых антисионистов, но прежде всего со стороны радикальных мусульман, как и во Франции, вынудила большинство из них покинуть страну. Большая часть эмигрировала в Израиль.
2. Лучший вариант: возникло новое "мы"
Уходящий в отставку федеральный канцлер Александр Добриндт в своей речи в конце года выражает удовлетворение. Меры, которые он инициировал в качестве министра внутренних дел в середине 2020-х годов, дали результат. Он не скупится на комплименты в свой адрес. Действительно, ЕС уже давно надежно защищает свои внешние границы. Немногие просители убежища, которые все еще обращаются за защитой, получают ее в третьих странах, а не на европейской территории. Это отпугивает.
В конце 2020-х годов правительство меньшинства ХДС ввело запрет на натурализацию бывших просителей убежища. Это уберегло состав населения от еще более серьезных потрясений.
Благодаря всем этим мерам нелегальная миграция и, вместе с ней, иммиграция с целью получения социальных льгот в значительной степени сошли на нет. В то же время Германии удается гораздо лучше, чем 25 лет назад, привлекать лучшие умы. Экономика снова взлетела после жестких мер, принятых в 2020-х годах. Налоги были снижены, социальные отчисления удержаны на приемлемом уровне. После капитального ремонта инфраструктура снова работает безупречно. Железная дорога вновь стала гордостью страны. Благодаря полностью компьютеризированной администрации страна привлекательна для высококвалифицированных иммигрантов.
В секторе низкооплачиваемого труда Германия успешно экспериментирует с искусственным интеллектом и приглашает на временную работу гастарбайтеров из стран с более понятной культурой, таких как Филиппины. Таким образом, растущая потребность в иммигрантах в сфере ухода за больными может быть удовлетворена без перегрузки общества.
Ислам, иммигрировавший в Германию в 60-е годы прошлого века, успешно интегрировался в немецкое общество. Ditib давно разорвал тесные связи с турецким государством и стал умеренно-консервативной исламской организацией. Давление со стороны немецких властей дало свои результаты.
В других мечетях страны проповеди также ведутся на немецком языке, а не на арабском или фарси. Имамы проходят обучение в Германии. Многие из них консервативны, но почти никто не является радикалом. Когда мусульмане радикализируются и планируют акты насилия, в исламском сообществе поднимается шум. После последнего серьезного террористического акта в 2048 году, когда мусульманин в Дрездене въехал на машине в толпу, десятки тысяч мусульман вышли на демонстрацию перед Бранденбургскими воротами против террора и за ислам, уважающий законы.
При этом число мусульман в течение многих лет сокращается. Многие мигранты из Сирии и Афганистана покинули Германию, потому что не могли справиться с немецкими условиями жизни. Государство и граждане недвусмысленно дали понять, что эти условия не подлежат обсуждению. Те, кто остался, адаптировались и уважают ценности Основного закона.
Принятия немецкой доминирующей культуры, например, с точки зрения равенства полов, теперь требуют и немецкие левые. Они осознали, что прогрессивные идеи несовместимы с массовой иммиграцией людей из патриархальных культур. Уже давно не слышно историй о геях, которые больше не чувствовали себя как дома в районах Берлина с преобладающим мигрантским населением и поэтому покинули город.
Еврейская община стабилизировалась. Конечно, синагоги, в отличие от церквей и мечетей, по-прежнему нуждаются в охране. Но чувство осады, которое 25 лет назад заставляло многих евреев думать об эмиграции в Израиль, исчезло. В некоторых случаях даже наблюдается обратная миграция евреев в Германию.
Конечно, страна изменилась по сравнению с тем, какой она была 50 или даже 25 лет назад. Фалафель и хумус вошли в немецкий рацион так же, как пицца и донер. Однако страна с ее специфическим историческим и культурным наследием по-прежнему остается узнаваемой. Иммигранты также ценят немецкую культуру и духовную историю и воспринимают их как общее наследие. Это самосознание уверенно формируется в школах. Ответственность за память о Холокосте, в свою очередь, все больше и больше принимают на себя мусульмане, но и партия АдГ уже давно считает это своей миссией.
В целом сформировалось новое "мы". Связь со странами происхождения значительно ослабла, а связь с Германией значительно укрепилась. Восстановленная в 2029 году воинская повинность становится школой гражданственности даже для молодых мужчин турецкого происхождения. Никто больше не придерживается запрета на ассимиляцию, который покойный бывший турецкий лидер Эрдоган внушал своим соотечественникам, проживающим в Германии.
Мигранты из других частей света также принимают Германию как свое дело из убеждения. Они призывают своих детей быть хорошими учениками и становиться хорошими гражданами. После десятилетий нестабильности Германия вновь стала страной, живущей в мире с собой. Новая уверенность в будущем отражается и в росте рождаемости.
3. Наиболее вероятный сценарий: хрупкая стабильность
Федеральный президент Юлия Клёкнер стоит перед растерянной нацией. Настроение плохое. Бывшая председательница Бундестага пытается подбодрить соотечественников в своем обращении в конце 2050 года.
Некоторые предупреждали 25 лет назад, что экономика Германии может рухнуть, говорит она. Но все оказалось не так плохо. Однако Клёкнер признает, что Федеративная Республика уже давно не занимает третье место среди мировых экономик. Но немцы не поддаются целеустремленному оптимизму бывшей королевы вина. Противоречия в стране слишком велики для этого.
Молодые завидуют старикам, у которых были хорошие годы. Они же вынуждены нести высокое налоговое бремя — не в последнюю очередь для того, чтобы погасить кредиты, взятые в 20-е годы, и покрыть высокие расходы на оборону в условиях по-прежнему враждебной России. В то же время в случае нужды они могут рассчитывать на меньшую помощь от государства, чем их родители и дедушки с бабушками. Перераспределение доходов государством было вынужденно сокращено. О мизерных пенсионных выплатах и говорить не приходится. Поэтому все больше хорошо образованных молодых немцев ищут спасения за границей.
Остается фрагментированное общество, страдающее от старения, разрыва между городскими и сельскими районами, а также иммиграции. Чувство общности исчезает, а с ним и готовность немецкого населения проявлять взаимную солидарность. В то же время государство по-прежнему занято поддержкой иммигрантов со всего мира, поскольку многие из них остаются безработными и пользуются обширными медицинскими услугами.
Даже через 35 лет после кризиса с беженцами иммиграция по линии предоставления убежища не прекратилась. Конечно, она никогда не достигала уровня тех лет. Но и в 2050 году, как и в предыдущие годы, в Германии было зарегистрировано более 60 тысяч просителей убежища. Как и мигранты, получившие убежище до них, они в конечном итоге исчезнут из статистики по иностранцам и получат гражданство.
Регулярная иммиграция, от которой стареющая страна зависит уже по причинам производительности, напротив, не набирает обороты. Для этого немецкая экономика просто перестала быть достаточно привлекательной. Как подчеркнула федеральный президент Клёкнер, удалось предотвратить самый страшный вариант упадка, который еще в середине 2020-х годов вызывал опасения.
Однако высококвалифицированные специалисты обходят Германию стороной. Напротив, растет иммиграция в сфере низкооплачиваемого труда. Статистику возглавляют медицинские работники из Уганды и Малайзии. Это важно для стареющего населения. Однако в культурном плане разрыв с коренным населением очень велик.
Прежде всего в Восточной Германии, которая особенно сильно затронута старением населения, это воспринимается как дополнительная иностранная угроза. Партия "Альтернатива для Германии" уже много лет находится у власти в нескольких федеральных землях. Это значительно углубило разрыв с Западной Германией, где она вызывает массовую враждебность. Однако из-за старения населения Восточная Германия теряет влияние на федеральную политику и теперь лишь в ограниченной степени контролирует миграционную политику.
Доля коренных немцев на востоке значительно выше, чем на западе. На территории старой Федеративной Республики они по-прежнему составляют наибольшую группу населения, но доля жителей с миграционным прошлым значительно возросла.
Не везде это приводит к проблемам. Многие бывшие мигранты, ищущие убежища, уже давно адаптировались к немецким условиям жизни, а второе поколение даже ассимилировалось. Но это не большинство. Слишком велик культурный разрыв, разделяющий коренное население и новых граждан. Из сирийцев, прибывших в страну с 2015 года, почти никто не уехал. Все они к настоящему времени получили гражданство.
Они и другие бывшие беженцы соблюдают законы страны. Однако они вносят лишь небольшой вклад в создание добавленной стоимости и ведут жизнь в параллельных обществах. Это особенно характерно для районов с высокой долей мусульманского населения, таких как Берлин или Северный Рейн-Вестфалия. Браки между представителями разных групп населения практически не заключаются. В тех редких случаях, когда они имеют место, необходимым условием является принятие женщиной ислама. Супругов часто находят прямо в странах происхождения и привозят в Германию.
Наконец, есть группа тех, кто склонен к радикализму. Особенно уязвимы дети и молодежь второго поколения. У них нет родины и корней, и они ищут свою родину в исламизме. Они не слушают умеренных мусульманских лидеров. Они отвергают мусульманское религиозное образование в государственных школах, которое существует во всех федеральных землях, как слишком мягкое. Некоторые не гнушаются применения насилия во имя Аллаха.
На этом фоне число немецких евреев продолжает сокращаться. А рождественские ярмарки уже десятилетиями нуждаются в охране. Условия жизни в стареющей и быстро меняющейся под влиянием иммиграции стране постоянно пересматриваются. Периоды и районы стабильности сменяются периодами и районами нестабильности. Ощущение жизни, характерное для предыдущих десятилетий, больше не возникает. Эпоха безопасности Федеративной Республики окончательно ушла в прошлое.
