Новый раскол на линии Константинополь — Москва — это часть мировых геополитических событий, и именно с этой точки зрения происходящее и стоит рассматривать.

Константинопольский патриархат решил предоставить автокефалию Украинской православной церкви Киевского патриархата, которая не признана ни одной православной церковью, а значит, даже не является частью православия. Данное решение, цель которого — отделить украинское православие от Москвы, стало новостью только для тех, кто не следит за геополитическими событиями и религиозными событиями в регионе.

Константинополь, который по почету является первым из православных церквей, уже давно ищет свое место в православном мире, где за последние 50 лет многое изменилось. Прежде всего, его беспокоит усиление влияния Русской православной церкви в православном мире. Хотя это влияние не носит экспансионистского характера, у Русской православной церкви (РПЦ) исключительно много верующих и прекрасные отношения с российским государством, которое является мировой державой, поэтому РПЦ занимает стратегическую позицию, отличающую ее от всех остальных православных церквей, в том числе от Константинопольского патриархата. Официально Москва тоже находится в ведении Константинополя, хотя Константинополь — только самый почетный, первый среди равных, а Москва намного сильнее, больше и поэтому значительнее, чем Константинопольский патриархат, уже превратившийся в религиозно-исторический реликт.

Конфликты и трения между Москвой и Константинополем не прекращаются с тех пор, как Москва скинула ярмо коммунизма, но случались и раньше, в начале ХХ века. И все же наиболее острые противоречия стали возникать по мере возрождения православия после падения коммунизма в России. С тех пор РПЦ становилась все сильнее и значительнее. У нее не было экспансионистских амбиций, и тем не менее она бросала тень на Константинополь уже потому, что Москва в православном мире превратилась в крупный центр, политический и духовный, намного более важный, чем Константинополь.

Хотя константинопольские иерархи и раньше старались всеми способами сохранить свое влияние, прежде всего на Балканах, нынешнее решение о признании Украинской церкви носит явно политический характер. Участившиеся в последнее время нападки Запада на Россию привели к усугублению конфликтов между православными странами. Особенно способствовало этому стремительное вхождение Черногории в НАТО и насильственная смена власти в Македонии, а также «чудотворный» договор Ципраса и Заева о названии Македонии и скорейшем вступлении в то же НАТО. Все это делается с истерическо-шизофренической целью — устранить российское влияние на Балканах, которое, честно говоря, было настолько слабым, что России не удалось реализовать даже свои стратегические интересы, касавшиеся прокладки российского газопровода на Балканах.

Следующим шагом было обострение, а впоследствии разрушение хороших отношений между Грецией и Россией, когда уже упомянутый Ципрас обвинил Россию в злонамеренности. Вероятно, он начитался тех же инструкций, что и Мило Джуканович, который несколько дней назад заявил, что россияне собирались отравить его, как Скрипаля. Данное заявление дает однозначный ответ на вопрос, кто автор и инициатор всего этого.

Итак, все православные страны нужно оттолкнуть от России. Весьма странная идея, и очевидно, что подобный план разрабатывали те, кто ничего не понимает во взаимоотношениях внутри православия и отношениях славянских и балканских стран с Россией (стоит отметить, что, честно говоря, на Балканах вообще мало у какой православной страны складываются хорошие отношения не только с Россией, но и с соседними православными государствами). Православные церкви в основном национальные или подчиняются какому-то другому православному центру, но никак не Москве. Тем не менее непонимание зашло так далеко, что в интернете можно найти сведения о том, что Константинопольский патриарх — «духовный лидер всех православных», хотя большая часть православных верующих не в курсе его существования, как и существования Константинопольского патриархата.

Но чего же добивается Константинополь?

Как я уже сказал, Москва превратилась в главного носителя православия. Это стало очевидно, когда начался Экуменический диалог. Папа Бенедикт ясно дал понять, что очень хочет объединения христианства, однако он понимал, что подход к православию нужно искать с двух сторон. Формально необходимо общаться с Константинополем как всего лишь номинальным центром православия, но без Москвы, крупнейшего православного сообщества, любой разговор будет беспредметным.

У Константинополя всего около пяти миллионов верующих. При этом в собственном регионе у него не более тысячи православных, а остальные — за его пределами, в основном в диаспорах. Сербская православная церковь, таким образом, больше Константинопольской патриаршей. И в этом заключается проблема. Константинопольская патриаршая церковь контролирует не всю Грецию, а только часть севера этой страны, однако она ведает греками и частью украинцев, проживающих за рубежом.

Константинополь очень обеспокоили переговоры Рима и Москвы, и он отчаянно желал усилить свое влияние. Рим все-таки сотрудничал с Константинополем (больше из почтения, чем из искренних побуждений), что, в свою очередь, вызвало негодование Москвы, которая припомнила и то, что в прошлом Константинополь желал расширить свое влияние на территории бывшего СССР.

Нынешние события происходят с политической подачи НАТО и Запада, которые поставили себе целью создать некое «новое православие» с центром в Константинополе, как можно дальше от Москвы. Таким образом, складывается благоприятная обстановка для расширения константинопольского влияния. Существует целая плеяда непризнанных православных церквей, готовых в обмен на автокефалию признать юрисдикцию Константинополя над ними и даже расширение компетенции Константинопольского патриарха (возможно, до статуса «Восточного папы»). Первые из них — Македонская и Черногорская православные церкви, которые немедленно признали бы контроль Константинополя в обмен на автокефалию. Канонические православные церкви в странах-членах НАТО сначала заняли бы нейтральную позицию, но впоследствии признали бы автокефалию новых православных церквей, а также расширение компетенции Константинопольского патриарха, который превратился бы в своего рода гауляйтера над православием в НАТО и Евросоюзе. (Гауляйтер — нацистский губернатор, назначавшийся руководством нацистской партии и осуществлявший всю полноту власти вверенных ему территориях.)

Так, пусть насильственными и политическими методами, Константинополь превратился бы в важный центр православия и искусственно увеличил бы число своих «подданных», которых ему так недостает. Говоря проще, вампир получил бы дозу крови, и уже, казалось бы, погибший Константинопольский патриархат получил бы «новые души» в виде миллионов православных Восточной Европы. С другой стороны, НАТО и ЕС получат послушных православных верующих, контролируемых Константинопольским патриархом. Следующим шагом после этого было бы дисциплинирование непокорных православных церквей и духовенства в автокефальных православных церквях. Константинопольский патриарх, расширив свои полномочия, начал бы сам назначать иерархов в Болгарии, Румынии, Сербии и по всей Европе. Разумеется, они отличались бы политической корректностью и устраивали бы евросоюзных комиссаров.

Все это происходило и прежде, и конфликты болгар, сербов и румын с фанариотами (сторонниками Константинополя) — явление давнее. Во времена Османской империи Константинополь не раз пытался при поддержке султана и министров взять под контроль православных жителей, точнее пленников империи. Однако все усилия тогда пошли прахом. Теперь Константинополь добивается того же с помощью Брюсселя.