Если США принимаются за операцию против ИГИЛ (запрещена в РФ — прим. ред.) в Сирии совместно с Рабочей партией Курдистана, которую они считают террористической организацией, то почему бы Турции со своим соседом Ираном не начать совместную операцию против РПК? Когда вы так ставите вопрос, все, так или иначе, становится на свои места.
Перед вылетом в Иорданию президент Тайип Эрдоган сказал о том, что Турция может начать совместную операцию с Ираном против террористических организаций в Ираке, и это заявление вызывает некоторые вопросы. Причина — наличие ряда противоречий.
Прежде всего такие важные союзники Турции по НАТО, как США и Германия, в отличие от турецкого правительства не рассматривают РПК и организацию гюленистов в качестве экзистенциальной угрозы. США и Германия действительно считают РПК террористической организацией… Но считать террористической организацией и видеть экзистенциальную угрозу, то есть угрозу собственному существованию — это не одно и то же.
В этих условиях США могут выбирать в качестве партнера по борьбе с ИГИЛ в Сирии РПК, которая готова на все ради легитимности, а не Турцию, своего союзника по НАТО, который может создавать трудности ради защиты своих национальных интересов. Они не видят никакой проблемы в том, чтобы рассматривать РПК в качестве пехотного легиона Центрального командования США в Сирии, — как будто это не ЦРУ помогало Национальной разведывательной организации Турции (MİT) в поимке основателя РПК Абдуллы Оджалана, — даже если это обижает Анкару. Потому что США знают, что РПК не может представлять такую угрозу существованию Америки, как, например, ИГИЛ или «Аль-Каида» (запрещена в РФ — прим. ред.).
Более того, Иран, который, бывало, также использовал РПК против Турции, сейчас зол на РПК из-за ее сотрудничества с США. Начальник Генштаба Ирана Мухаммад Бакири, который с 15 по 17 августа провел переговоры со своими коллегами в Турции, по возвращении из Анкары говорил об «оперативном сотрудничестве» с Турцией. Слова президента Эрдогана дополняют это выражение.
Эрдогана спросили: будет ли совместная операция в горах Кандиль и Синджар?
Кандиль, как известно, находится под контролем РПК вдоль границ с Турцией и Ираном в районе Курдской региональной администрации в Ираке во главе с Масудом Барзани. А регион Синджар стал переходить под контроль РПК главным образом после того, как силы пешмерга под управлением Барзани освободили его от оккупации ИГИЛ. Ни Турция, ни Иран не хотят видеть территориального образования под контролем РПК на севере Ирака и Сирии, которому США будут оказывать поддержку. И поэтому они желают перейти к активным действиям, пока не стало слишком поздно.
Сейчас мы подходим к другому важному вопросу: сотрудничество Турции и Ирана в борьбе против РПК еще более отдалит Турцию от Запада?
Вы можете полагать, что этого не произойдет, обращая внимание на то, что президент Эрдоган считает последние шаги канцлера ФРГ Ангелы Меркель пропагандистским ходом, ориентированным на выборы 24 сентября. Вы можете даже полагать, что флирт Турции не только с Ираном, но и Россией, — маневры, направленные на то, чтобы вызвать ревность США и Германии.
Тем не менее шаги, которые в последнее время совершает Меркель, выходят за рамки выборов в Германии. Например, Меркель склоняет Европейский Союз (ЕС) к санкциям против Турции экономического и политического характера. Она знает, что никто в составе ЕС не выступит против этого, но даже если выступит, то в условиях нынешней политической ситуации в Европе будет обвинен в оказании протекции Эрдогану и поддержки ухудшающейся ситуации с правами и свободами в Турции. Поэтому Меркель, отодвинув в сторону такие вопросы, как экономические интересы, поток беженцев, настаивает на своей линии.
Поэтому можно ожидать, что ходы Меркель, которые теперь приобретают не столько антитурецкий, сколько антиэрдогановский характер, продолжатся и после выборов 24 сентября.
В условиях, когда Дональд Трамп, глазом не моргнув, выставил за дверь всех своих попутчиков в попытке сохранить свое кресло, от США также не стоит ожидать каких-либо позитивных изменений позиции с точки зрения Анкары.
Хорошо, но эта ситуация повлечет за собой еще большее отдаление Турции от Запада в институциональном отношении?
При нормальных условиях — нет. При нормальных условиях можно ожидать, что Турция не будет рассчитывать на какое-либо стратегическое будущее с Ираном и Россией и попытается укрепить свои существующие стратегические связи с Западом.
Но условия не нормальные. Травма от попытки госпереворота 15 июля 2016 года еще не зажила. В эти дни мы, с одной стороны, говорим о тайной отставке командира сил специального назначения Зекаи Аксакаллы (Zekai Aksakallı), с другой — о задержании по делу FETÖ Энвера Алтайлы (Enver Altaylı), который когда-то был одной из ключевых фигур операций MİT в Средней Азии. Имеют место события, которые не остаются без внимания ни внутри страны, ни за рубежом, такие как ограничение прав и свобод в условиях режима чрезвычайного положения, аресты политиков, журналистов, представителей интеллигенции. К этим ненормальным условиям также следует добавить тот факт, что, как мы сказали выше, Турция в вопросах, касающихся ее безопасности, не может встретить поддержки от двух своих важнейших союзников по НАТО.
В силу всех этих обстоятельств политическая среда становится чрезвычайно благоприятной для ошибок. При взгляде на историю мы видим, что серьезные ошибки всегда совершались при подобном давлении, ощущении изоляции или загнанности в угол.
В 1947 году Турция, приняв вместе с Грецией доктрину Трумэна (в ответ на претензии СССР), стала частью западного союза. Запад не должен узнать ценность Турции уже после того, как потеряет ее, а Турция не должна узнать ценность членства в западном союзе после того, как окажется за его пределами. Турции, Германии, США было бы полезно хладнокровно оценить эту ситуацию, и это пойдет на благо всем народам региона.
