Польские элиты не понимают современную Россию — ориентирующуюся на имперский режим правления страну, в которой во властные круги приходит поколение, не заставшее коммунизм.
Приближение президентских выборов в России заставляет экспертов задуматься о внутренней ситуации в этой стране, однако, основное место в многочисленных комментариях занимает ситуационный анализ, отличающийся фрагментарностью. В центре внимания оказывается российско-украинский конфликт, энергетика, тема влияния санкций на функционирование российской экономической системы или фигура самого Владимира Путина. Аналитики и публицисты обстоятельно подсчитывают убытки России, рассказывают о масштабе коррупции или перетасовках в рядах кремлевско-олигархических элит. Такой взгляд, конечно, необходим для оценки возможностей внутренней системы России и предсказания шагов Москвы на международной арене, однако, он не дает всей полноты картины, что, в свою очередь, мешает верно оценить уровень потенциальной угрозы, связанной с политикой этой региональной империи.
В Польше недостает объективных оценок, работ, обращающихся к системному перспективному анализу и предлагающих нечто большее, чем привычные схемы. В посвященных России текстах чаще всего встречается образ варварской отсталой страны, которая не способна функционировать в рамках либерально-демократической модели. Кроме того, многие польские круги считают сами контакты с Россией и с россиянами чем-то граничащим с изменой родине. Существует и ровно противоположная позиция, которую тоже следует назвать нездоровой. Между тем «золотой середины», которая могла бы предложить удобные интеллектуальные инструменты для стимулирования отношений между Москвой и Варшавой, у нас нет.
Когда Россия вновь вспыхнет
Анализ описанного явления показывает, что в польских общественных дискуссиях преобладает тенденция именования России заклятым врагом, противостояние с которым разворачивается не только в геополитической плоскости, но также в сфере ценностей, и приобретает мессианский характер. В этом подходе на первое место выходит страх, а одновременно присутствуют презрение и убежденность в собственном превосходстве. В значительной мере эта позиция обусловлена нашим трагическим историческим опытом, а также политической незрелостью, однако, использование таких критериев при осмыслении России может оказаться для нас опасным.
Мы часто рисуем себе образ такой России, какой нам хотелось бы ее видеть: без Путина и его кагэбэшно-олигархического двора. Для многих польских наблюдателей Россия ассоциируется с Путиным, который поработил ее жителей. Соответственно, единственной силой, дающей надежду на «освобождение» от дьявольского царя, предстает демократическая оппозиция. Однако нам недостает размышлений о сущности российского оппозиционного движения и реальной поддержке, которой оно располагает. Что самое важное, у российских и заграничных критиков нынешней российской власти нет единого представления о том, как должны выглядеть российское государство и общество в их новом виде.
Состояние современной российской оппозиции во многих аспектах напоминает состояние оппозиционных сил накануне 1917 года. Как показала история, такая ситуация может обернуться трагическими последствиями: революционная смена власти, в результате которой расшатывается или рушится российская государственность, вначале играет на руку соседям, но в итоге всегда заканчивается восстановлением силы России и возвращением угроз. После Великой смуты родилась империя Романовых, поражение в Крымской войне принесло реформы Александра II, две революции 1917 года позволили появиться и обрести прочную форму коммунистической империи, а за распадом СССР последовало возрождение России в ее имперском обличье. Никто, однако, не задается вопросом, что станет, если эта страна «вспыхнет» вновь. Совершенно закономерно, что Путин решил принимать участие в выборах как беспартийный кандидат, а его программа ориентирована главным образом на социально-экономические проблемы: он старается исключить любой риск взрыва общественного недовольства или революции и стремится создать почву для потенциальной передачи власти в будущем.
У оппозиции нет идей
Оппозиционные элиты и российское общество разделяет сейчас такая же пропасть, как в 1917 году. В изданных в революционном Петрограде брошюрах члена партии кадетов и министра земледелия Андрея Ивановича Шингарева «Финансовое положение России» и «Финансы России во время войны» звучит критика в адрес российского общества. Автор этих работ обвиняет его в том, что оно не поддерживает революционное либеральное правительство и отказывается нести финансовое бремя войны и реформ. Он не учитывает, что реформаторы не представили никакой стройной конкретной программы и погрузились в непонятные для масс споры и дискуссии. Оппозиция царских времен, представленная невероятно талантливыми в своих областях людьми, оказавшись у власти, не смогла управлять государством.
Сможет ли современное раздробленное оппозиционное движение увлечь массы и, что самое важное, сохранить их поддержку? Будет ли готов Алексей Навальный (не допущенный к участию в выборах), которому не чужды патриотические и националистические настроения, позволить Украине в полной мере интегрироваться со структурами западного мира? Весьма сомнительно, ведь даже при смене режима элиты не откажутся от своих интересов. Идея кандидата от «Яблока» Григория Явлинского, предложившего заново провести в Крыму референдум, привела в ярость большое количество россиян: политик и его соратники по партии предстали в их глазах «изменниками». В свою очередь, Ксения Собчак выглядит марионеткой избирательного театра, задействованной лишь для того, чтобы отвлечь внимание от реального процесса выборов и проблем, связанных с санкциями.
Любопытно, что упомянутый выше либерал Шингарев ушел из Временного правительства из-за своего несогласия с теми уступками, на которые этот орган пошел в отношении Украинской Центральной Рады, стремившейся в тот момент получить правовые гарантии для обретения Украиной автономии. Нельзя не упомянуть также о великом историке, оппозиционере, интеллектуале и стороннике конституционной монархии Павле Николаевиче Милюкове, который (как и его партийный коллега — талантливый историк Александр Александрович Кизеветтер) не хотел отказываться от идеи завоевания проливов Босфор и Дарданеллы. Несмотря на то, что оппозиция обладала многолетним опытом борьбы с царской системой, ей не удалось создать последовательной и приемлемой концепции административно-территориального деления страны в сочетании со стратегией децентрализации государства и предоставления автономии отдельным народам. Немногочисленные теоретические работы Сергея Корфа, Федора Кокошкина или посвященные этой тематике брошюры 1917 года Марка Вишняка и Семена Займовского выглядят на этом фоне исключением. Сейчас ситуация в этой сфере выглядит очень похоже.
Размышляя о России, мы чаще всего ориентируемся на события последнего времени, редко рассматривая ее через призму прошлого, и в этом тоже кроется ловушка. К истории этой страны мы обращаемся обычно для того, чтобы продемонстрировать ужасы функционирования тоталитарного коммунистического режима или изобразить направления российской имперской политики (что совершенно естественным образом проистекает из опыта периода разделов Польши). При этом у нас нет работ, авторы которых стараются взглянуть на Россию шире и понять это государство, проанализировав путь его развития в историко-политологическом аспекте. В результате в Польше (и в мире) не обратили внимания на произошедший при Путине взрыв интереса к исследованиям полицейской системы Империи Романовых.
Срочно требуется политическая система
Концепция современного полицейского государства появилась в России в начале XVIII века вместе с реформами Петра I. В тот момент начался процесс освоения немецкой модели полицейского государства, которую российские юристы и государственные деятели развивали, трансформировали и активно внедряли в жизнь практически вплоть до самого крушения империи Романовых в 1917 году. Понятия административного или конституционного права в царской России (за редкими исключениями), собственно, не использовались, а все правовые концепции формулировались в рамках так называемого права полицейского. В этой конструкции весь процесс принятия решений и обеспечения гражданам Империи «благополучия и безопасности» был сосредоточен в руках центральных властей. Однако постепенно появление новых реалий заставляло выделять все новые области, в которых подданные могли взять управление в свои руки. Расширение границ свободы было призвано служить разрядке напряженности и более эффективному использованию потенциала отдельной личности. В частности, такой контролируемой передачей управляющих функций была земская реформа Александра II, предусматривавшая создание системы местного самоуправления.
Хотя в Российской Федерации формально продолжает действовать Конституция 1993 года (принятая, кстати, после конфликта между Борисом Ельциным и Верховным советом), в своем функционировании это государство отошло от ее положений. В итоге нашим соседом стала региональная империя с большими глобальными амбициями, которая не имеет четко регламентированного политико-правового строя и активно старается его сформировать, в значительной мере ориентируясь на исторический опыт полицейского права.
На сцену вступает новое поколение
Это особенно важно в том контексте, что в России происходит постепенная, но последовательная смена кадров: на посты в администрации и органах власти приходят люди, которые не застали «красной эпохи», но отлично помнят нищету ельцинских времен. Молодые элиты приняли новый подход к государственному строю и организации управления страной, отказавшись от размышлений о модели представительной демократии. Конечно, они не во всем согласны с официальной линией, но это не имеет значения, ведь открыто выступать против «царя и бояр» никто не станет. Самое главное, что эти люди впитали чувство гордости за великую империю.
Польские молодые элиты, которые имеют опыт общения, скорее, с представителями внесистемной российской молодежи, воспитывавшейся на разнообразных стажировках за рубежом, в контактах с российским истеблишментом могут потерпеть поражение.
Ясно, что Россия будет представлять для Польши проблему в рамках практически каждого союза, в который мы вступим. Чтобы справиться с этой проблемой, нам придется четко продумывать нашу заграничную политику, держа в уме множество разных сценариев и умело управляя антироссийскими настроениями. Мы должны обеспечить информацией о России общество, политические элиты, государственные институты. Учет российских реалий должен стать неотъемлемой частью осмысления наших отношений с соседями, поскольку после вступления Польши в НАТО в 1997 году польско-российские контакты стали в большей или меньшей степени элементом игры между крупными державами. Ставки в этой игре бывают очень высокими, как показывает разрушение Сирии или дестабилизация украинского государства, произошедшая в результате смены власти и последовавшего за ней российского вторжения.
