«Хотите съездить в Лондон посмотреть на одну базу данных?»
На дворе позднее лето 2010 года, и редактор баз данных «Шведского телевидения» (Sveriges Television) Хелена Бенгтссон (Helena Bengtsson) — один из немногих журналистов в Европе, кто может на высоком уровне обращаться с данными. Она села в самолет и несколько дней спустя, после того как ей удалось убедить журналистов-мужчин в том, что она действительно разбирается в компьютерах, ее допустили в тайную комнату к одному из экранов.
По нынешним временам это была небольшая база данных из 300 строк, говорит она, но «в каждой строке была история». Это была засекреченная информация американских военных о событиях в Ираке, из которой точно можно было узнать, что произошло в определенный день в конкретный час. Кто атаковал, сколько людей погибло. Сколько детей взлетело на воздух. Как журналиста, который поднял камеру, приняли за террориста, и как отца с ребенком в машине обстреляли американские войска.
«Посмотри на этих дохлых чертей», — говорят на записи американские солдаты. А потом еще слышно, как солдаты смеются, проезжая по трупу гусеницами. В базе данных также зафиксированы данные о том, как американские военные передавали военнопленных, которых потом пытали иракцы. Лишь некоторые примеры бесчисленных нарушений Женевской конвенции.
Это был необработанный материал на сухом военном языке, совсем не похожий на заверения в том, что война идет хорошо, и жертв среди гражданских почти нет. Новый, невыносимый образ войны, который не предполагалось показывать общественности.
Официально Хелена Бенгтссон была в числе шведских наблюдателей за выборами. Неофициально она с высокой секретностью работала также с первыми партиями информации, которую Челси Мэннинг (Chelsea Manning) выдала «Викиликс» (Wikileaks). Тогда организация сотрудничала с «Нью-Йорк таймс» (New York Times), британской «Гардиан» (Guardian), французской «Монд» (Le Monde) и немецкой «Шпигель» (Der Spiegel), а также с независимой журналистской организацией «Бюро расследовательской журналистики» (The Bureau for Investigative Reporting) в Лондоне. Раз в две недели она ездила туда и встречалась, в том числе, с Джулианом Ассанжем (Julian Assange).
«Не забывайте, сколько шума тогда вокруг него поднялось», — вспоминает она.
«Он был тогда лучшим, что случалось с человечеством, да Джулиан Ассанж и сам так считал».
Он действительно был особым персонажем, говорит Хелена Бенгтссон.
«Он был гибридом журналиста и активиста, но таких мы, конечно, и раньше видели. И раньше люди разоблачали тайную информацию и в той или иной степени публиковали секретные документы. Необычным стал доступ к данным».
В 1970-х годах были опубликованы «Документы Пентагона» (Pentagon Papers), когда тысячи бумажных копий одного военного исследования тайно были переданы в «Вашингтон пост» (Washington Post) и «Нью-Йорк таймс», чтобы показать, как много американские военные и политики лгали о войне во Вьетнаме. Это было в 1970-х годах, инцидент подверг испытанию свободу прессы и способствовал окончанию войны.
Но не так много бумажных документов можно вынести из строго охраняемых организаций. А вот сколько поместится на маленькой флешке в кармане того, кто проходит мимо охранника и машет на прощание? Когда все секреты стали хранить в электронном виде, возможно, стало неизбежным, что кто-то когда-то попытается их украсть.
И Джулиан Ассанж со своей «Викиликс» сделал классическое журналистское предложение: «Мы принимаем информацию, которую нужно опубликовать, и защищаем источники». Челси Мэннинг, американский солдат с доступом к базам данных, была одной из тех, кто откликнулся на призыв. Она по порядку передала секретные материалы о двух самых крупных войнах, которые вели США: в Афганистане и Ираке.
«Викиликс» стала машиной секретов Джулиана Ассанжа, с помощью которой люди могли передавать тайную информацию, не раскрывая свою личность. Чтобы до этих секретов не могли добраться правительства или кто-то еще, материалы копировались на множество разных серверов по всему миру. Если один выходил из строя, где-нибудь все равно оставалась копия.
Ассанж представал как радикальный борец за открытость. Любая информация хороша. Любая информация должна быть известна всем. Все секреты должны выйти на свет. Было похоже, что Ассанж взял журналистику и подсадил ее на наркотик. Существует абсолютная истина, а отвечать за последствия в ее задачи не входит.
Исландия стала одним из первых мест, которое испытало на себе эффект такого подхода. После того, как «Викиликс» опубликовала внутренние документы «Кауптинг банка» (Kaupthing Bank), стало ясно, что несколько финансистов вредили всей экономике Исландии ради собственной выгоды. Исландцы были в ярости, вышли на демонстрации и сместили правительство. Ассанж стал местным героем, организовал деятельность в Рейкьявике и работал оттуда с единомышленниками.
Но утечки информации учащались и увеличивались, затрагивая жизни, смерти и войны, и конфронтация между секретностью и открытостью стала жестче. Ассанжа с распростертыми объятиями принимали большие объединения средств массовой информации как своего рода посредника, предоставляющего много интересной информации, которую можно превратить в нечто, что люди будут читать и понимать. Но более ортодоксальные журналисты придерживались несколько иных взглядов на то, что можно публиковать: правильно ли, например, раскрывать имена иракских и афганских коллаборационистов, которые помогали американским войскам?
Такую информацию газеты хотели держать при себе, чтобы защитить отдельных лиц. В этом традиционные журналисты отличались от Ассанжа, который хотел, чтобы становилось известно абсолютно все.
Позднее в 2010 году случилась большая утечка информации из американского Государственного департамента, благодаря которой стали известны секретные подробности о том, как на практике проводится внешняя политика США. Неудобные контакты с диктаторами, коррупция, ложь, бездарные дипломаты и неудачный шпионаж. Тогда министром иностранных дел была Хиллари Клинтон, и она объявила, что Ассанж опасен, и что у него на руках кровь.
Политики, юристы и дипломаты США называли основателя «Викиликс» и его организацию реальной угрозой для общества. За Ассанжем начали следить и охотиться.
В том же году он поехал в Стокгольм, где его заподозрили в сексуальных домогательствах и насилии против двух женщин. Чтобы не встречаться с прокурором, он сначала прятался, а затем получил убежище в посольстве Эквадора. Его сторонники говорили о заговоре с целью выдать его США и обвинить в шпионаже. В то время как раз разоблачили источник, из которого он получил много информации. Им оказалась Челси Мэннинг, которая предстала перед военным судом и была приговорена к 35 годам тюрьмы.
Ассанж продолжал управлять «Викиликс» из своего домашнего ареста в посольстве, за которым наблюдали круглые сутки. В 2016 году была опубликована информация о предвыборной кампании демократов, которая, как заявил бывший директор ФБР Джеймс Коми (James Comey), поступила прямо от русских. В 2017 году «Викиликс» опубликовала информацию о методах, с помощью которых ЦРУ взламывает иностранные разведывательные службы. ЦРУ тогда классифицировала «Викиликс» как иностранную разведку. После этого она уже не могла защищаться, ссылаясь на американский конституционный закон о свободе слова и прессы.
Когда Ассанжа после семи лет, наконец, изгнали из посольства Эквадора в Лондоне — по словам посла, потому что его поведение стало «невыносимым» — США потребовали, чтобы его выдали им. Пока против него выдвинуто только одно обвинение: «Содействие взлому с целью кражи военных секретов».
В документальном фильме об Ассанже Лауры Пойтрас (Laura Poitras), во время съемок которого она следовала за ним, куда бы он ни бежал, а затем посещала его в добровольном плену в посольстве в Лондоне, зритель может увидеть, как он менялся физически, и, похоже, психологически. Поначалу он был твердым, кристально ясным и воинственным, в последние же свои интервью он растерян и непоследователен. У него был кот и степпер, с помощью которого он получал физическую нагрузку, но впечатление такое, что он состарился гораздо больше, чем на семь лет.
Вне зависимости от того, как сейчас обстоят дела с Ассанжем, пока его история представляет собой радикальный эксперимент над глобальной свободой слова. Но в то же время, возможно, и демонстрирует, как тяжело журналистике, или во всяком случае отдельному журналисту, быть по-настоящему глобальным.
Потому что если журналист — гражданин, то у него есть гражданские обязанности, и его могут обвинить в шпионаже или в том, что в Швеции называют преступлением против безопасности государства. Даже в стране, у которой одни из самых крепких законов, защищающих свободу прессы, тогда нельзя будет, например, продолжать защищать свои источники. Но в чем, по сути, разница для журналиста в случае, если он принимает секретные материалы от российского или американского источника? Правда ли, что один из них хороший, а другой плохой? Один злой, а другой добрый?
Поэтому случай Ассанжа станет причиной новых ожесточенных дебатов о границах свободы слова и прессы. В США они уже начались. В худшем случае попытка Ассанжа довести свободу слова и прессы до абсолюта в будущем приведут к регрессу и торжеству эры секретов.
То, что до сих пор происходило с Ассанжем, демонстрирует, как тяжело бывает требовать радикальной открытости от правительств и вооруженных сил, а затем отказываться отвечать на вопросы и нести ответственность.
Ведь что произошло бы, если бы он не отказывался участвовать в процессе по обвинениям в изнасиловании, вместо того, чтобы отпираться и высмеивать женщин, которые их предъявили? Во многих своих интервью Ассанж говорил, что это было неважно и оскорбительно, что это предмет его личной жизни. Это примета нашего времени — когда даже тот человек, который хочет изменить мир и говорит, что у него есть более высокие и важные цели, в конце концов не может избежать последствий своих собственных действий.
