Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
На днях компания Meta, владеющая Facebook и Instagram, сделала "нечто неожиданное", пишет The Telegraph. Руководство объявило о пересмотре и "смягчении" некоторых правил, которые теперь разрешают призывы к насилию в адрес россиян, участвующих в спецоперации на Украине. Эксперты видят в этом попытку манипулировать свободой слова.
Разрешить призывы к насилию в адрес россиян, участвующих в спецоперации на Украине, – неожиданный шаг, но компания Meta может трактовать свободу слова как ей заблагорассудится.
Можно ли хоть как-то оправдать угрозу физической расправы? Согласно заявлениям Facebook, зазвучавшим на прошлой неделе, можно.
Вчера компания Meta, которая руководит соцсетями Facebook и Instagram, сделала нечто неожиданное. Внеся изменения в свою традиционную политику в отношении ненавистнических высказываний, она объявила, что пользователям этих социальных сетей в ряде стран будет позволено призывать к насилию против россиян, участвующих в спецоперации на Украине. Подобно Цезарю в амфитеатре, который согласно своему капризу большим пальцем решал судьбу рабов, или греческим богам, которые видели в жестокости развлечение для публики, эти социальные сети взяли под свой контроль судьбу свободы слова в Европе.
Не убий брата своего, но говорить об этом в интернете позволительно, даже если ты не собираешься этого делать. Причем только в Армении, Азербайджане, Эстонии, Грузии, Венгрии, Латвии, Литве, Польше, Румынии, России, Словакии и на Украине.
Неудивительно, что в таких заявлениях прослеживаются громоподобные нотки божьего промысла. В нынешнем 2022 году Meta является надгосударственной державой, империей, которой правит один-единственный человек. Она влияет на избирателей, устанавливает, какие высказывания допустимы, а какие нет, обеспечивает место встречи извращенцам и чудакам, а также дает возможность пожаловаться на сбор отходов. Иными словами, это храм. Но в отличие от храма, Meta и ее дочерние компании работают ради финансовой прибыли акционеров. Они должны принимать решения в соответствии с определенными этическими, политическими и культурными нормами, но при этом находятся в плену у финансовых показателей.
В последние годы эта компания делает резкие заявления о том, какой язык позволителен на ее платформах, установив твердые правила в отношении ругательств и насилия. Она хочет убедить нас, что утонченный алгоритм борьбы с ненавистническими высказываниями на базе искусственного интеллекта, а также армия модераторов защищают пользователей от тлетворных слов. Если вы запостите обнажёнку, начнете кому-то угрожать или использовать дискриминационные формулировки, вас могут предупредить или временно забанить. В крайнем случае, например, если вы недавно были американским президентом, а ваши сторонники брали штурмом здание Капитолия, вас могут вообще удалить. Они все за свободу слова, но только если ее не слишком много.
На первый взгляд, решение Meta вполне приемлемо и не вызывает никаких возражений, говорит экс-депутат парламента лейбористка Рут Смит (Ruth Smeeth), которая сегодня руководит организацией "Индекс Цензуры". "Решение кажется прагматичным, — объясняет она. — Выжила бы поэзия времен Первой мировой войны, столкнувшись с первоначальным подходом Фейсбук? Но здесь есть вопрос более масштабный и важный. Кто собственник речи, и кто определяет, что приемлемо, а что нет. Я не уверена, что Meta должна быть единственным арбитром".
Решения Facebook о том, что позволительно, а что нет, почти всегда отличались непоследовательностью. В 2021 году "Уолл-Стрит Джорнал" рассказала о конфиденциальных указаниях фирмы по поводу модерации. Порой это читается как бандитский кодекс: "Мы не удаляем контент типа „пышные волосы“, „худые руки“, „широкие плечи“ и так далее, потому что слова „пышный“, „худой“ и „широкий“ никого не умаляют и не унижают". Учителя истории лишили доступа на 30 дней, так как он написал, что один его знакомый "блевал как полоумный". Писателя Алекса Гендлера (Alex Gendler) подвергли цензуре за то, что он поделился рассказом о племенах Новой Гвинеи.
Даже на Украине ситуация далеко не очевидна. Где проводить черту?
Кроме того, издать указания — это не одно и то же, что воплотить их в жизнь. Facebook модерирует более двух миллионов постов ежедневно при помощи алгоритмов и людей. Искусственный интеллект хорошо умеет обнаруживать какие-то специфические вещи, например, обнаженные тела. Но с контекстом у него все гораздо хуже. Гуманитарная организация и террористическая группировка может опубликовать одно и то же изображение, но с разным смыслом.
"Заявления о том, будто Facebook ослабляет правила, это просто пиар, потому что соцсеть даже не обеспечивает соблюдение своих правил, — говорит директор Центра противодействия цифровой ненависти Имран Ахмед (Imran Ahmed). — Правила предназначены для подкрепления утверждений Facebook о том, что он вынужден удалять мольбы украинского народа. На самом деле, соцсеть ужасно справляется с проблемами в этой области. Есть множество примеров, когда люди на этой платформе призывают к насилию против политиков. По сути дела, Facebook предоставляет им свободу действий. Компанию вполне устраивает создаваемое ею впечатление, будто над этим работает первоклассная команда под руководством Ника Клегга (Nick Clegg). Но у них почти нет модераторов с украинским языком".
Кроме того, у Facebook далеко не идеальная репутация в плане распространения честной информации. "Они извлекают финансовую выгоду из дезинформации, — говорит Ахмед. — Дезинформацию используют, чтобы влиять на выборы. Цукерберг обладает невероятной властью. Ни у одного демократически избранного руководителя такой власти нет".
Очевидный контраргумент на все это заключается в том, что социальные сети есть сила добра. Теоретически они могут стать площадкой солидарности, которая особенно полезна во время войны. Но с самых первых дней "арабской весны", когда в небе витала надежда, такое оптимистическое представление выглядело наивным.
"Всякий раз, когда я вижу в соцсетях что-нибудь о российско-украинском конфликте, я отношусь к этому с недоверием, — говорит директор Центра анализа социальных сетей при компании Demos Алекс Крадосомски-Джонс (Alex Kradosomski-Jones). — Раньше у меня такого чувства не было. Качество информации на этих платформах очень низкое".
Новости этой недели стали для Крадосомски-Джонс очередным доказательством того, что Facebook оказался в таком положении, выхода из которого у него нет. "Они вынуждены признать, что являются политической организацией, — говорит он. — Минули те дни, когда они могли называть себя просто платформой".
Резкий разворот компании Meta внешне похож на проявление солидарности с Украиной. Но в этом есть и определенный коммерческий расчет. Компания надеется, что 12 стран, в отношении которых она приняла свое решение, увидят в этом знак того, что они союзники. Без этой аудитории Facebook просто исчезнет из данного региона.
Смит же у себя в Британии выступает за усиление подотчетности компаний соцсетей, однако ее тревожит то, что мы двигаемся не в том направлении. "С принятием закона „Об онлайн-безопасности“ мы дадим этим платформам больше полномочий для принятия решений о том, какие высказывания допустимы, а какие нет, — говорит она. — Но здесь должен присутствовать демократический надзор".
В России обстановка для Meta складывается неблагоприятная. Генеральная прокуратура подала запрос на включение компании в список экстремистских организаций и на запрет всех ее сервисов, за исключением WhatsApp. Имеются и другие платформы, но они непопулярны. Дело редко заканчивается добром, когда людям предлагают сделать выбор между своей страной и своей религией.
Автор: Эд Камминг (Ed Cumming)
