Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Бывший посол Франции в Мали Николя Норман очень недоволен тем, что малийцы доверили свою безопасность военной компании из России, а не французским войскам, сообщает Figaro. Но при этом он же признает, что миссия Франции в этой стране провалилась. Операция "Бархан" не победила джихадистов.
Правящая хунта в Бамако объявила 22 мая о выходе из сахельской "Группы пяти государств" (G5 Sahel). (Сахель - регион в Африке, к югу от Сахары, включает несколько стран черной Африки - прим. ИноСМИ.) С точки зрения бывшего посла Франции в Мали Николя Нормана, этот уход является плохой новостью для безопасности региона, где растет террористическая угроза.
Николя Норман был послом Франции в Мали с 2002 по 2006 год, а также в Конго, Сенегале и Гамбии.
ФИГАРО: Почему Мали решила выйти из G5 Sahel?
Николя Норман: Мали должна с февраля, в соответствии с ежегодной ротацией президентов, сменить Чад в качестве председательствующей страны сахельской "Группы пяти". Но дело в том, что один из членов группы (неофициально известно, что это Нигер) пригрозил выступить против президентства Мали. Нигер не устраивает особая институционную и политическая ситуация Мали, союз Мали с Россией, а также тот факт, что малийцы наняли ЧВК "Вагнер".
Это официальная причина, выдвинутая Мали, но главная причина, несомненно, скрытая, и носит она политическая. С одной стороны, Мали идет не в ногу с другими странами "Группы пяти", особенно с соседним Нигером. С другой стороны, малийцы укрепляют свой союз с Россией. Наконец, третья причина, на которую можно сослаться, заключается в том, что G5 Sahel не доказала свою эффективность.
— Каковыми будут последствия для безопасности Сахеля?
— Это решение не имеет существенных последствий, поскольку G5 Sahelпочти не работала. У меня всегда было много сомнений по поводу этой организации.
С моей точки зрения, идея G5 Sahel была слишком амбициозной по сравнению с реальностью. Было бы проще начать с усиления двусторонних связей между армиями разных государств и с заключения двусторонних соглашений между государствами. Многосторонний инструмент хорош для проведения консультаций, но его сложно задействовать. Однако после создания G5 Sahelследовало бы попытаться активизировать ее усилия. Если бы мы укрепили пять армий "большой пятерки" Сахеля по отдельности и создали структуру, работающую с долгосрочным финансированием, что со временем стало возможным, группа могла бы самостоятельно бороться против джихадистов. Даже после прекращения нашей общей антитеррористической операции Barkhane("Бархан").
США также не были благосклонны к сахельской "пятерке". Это одна из причин, по которой силы G5 Sahel не имеют мандата ООН в соответствии со статьей 7 Устава. Не получив мандат ООН, теоретически G5 Sahel не имеет права применять силу, за исключением случаев самообороны. Безусловно, можно было предположить, что вооруженные силы "большой пятерки" G5 действовали в контексте коллективной самообороны. Однако важно отметить, что американцы возражали в Совете Безопасности ООН против выдачи мандата на применение силы вооруженным формированиям стран G5 Sahel.
Несмотря на все эти оговорки, можно было помочь группе сделать ее работу более эффективной. Тот факт, что Мали выходит из "пятерки" африканских стран и вступает в союз с Россией, плохо сказывается на безопасности региона. Необходимы консультации между странами, потому что террористы не знают границ. Их много в регионе между Буркина-Фасо, Нигером и Мали. В частности, террористы активны в Большом Сахеле. Так что было бы хорошо иметь по крайней мере одну структуру, неформальную, для консультаций. Мали уже вышла из операции Barkhane, теперь выходит из G5 Sahel. Вскоре она, возможно, выйдет из Многопрофильной комплексной миссии ООН по стабилизации в Мали (Minusma), последней не закрытой из миротворческих миссий. EUTM, учебная миссия ЕС в Мали, также прекратила свою деятельность.
Мали хочет противостоять джихадистам с помощью русских. Проблема в том, что российская помощь не бесплатная, а Мали — бедное государство. Российские военные услуги стоят от 10 до 12 миллионов евро в месяц, а Мали находится в состоянии дефолта из-за санкций. Мали не смогла недавно сделать выплату по своему долгу — 200 миллиардов западноафриканских франков. А Россия не собирается помогать Мали за свой счет. Россия думает, как оплатить услуги своих наемников, она не занимается благотворительными выплатами "на развитие" других государств. Россия продает оружие, а не отдает его, как раньше, даром: это не помощь, а бизнес.
Поэтому малийцам не решить проблему с джихадистами с помощью России. И это только часть плохих новостей, которые регулярно поступают из Мали.
— А что, странам Сахеля уж так прямо необходима иностранная военная сила на своей земле?
— Да, и Мали это признает, потому и обращается за помощью к русским. Странам Сахеля нужна иностранная военная сила на их территории. Президент Нигера провел разъяснительную работу среди своих политиков и населения по этому поводу. Он объяснил так: "Мы приглашаем иностранцев потому, что армии Сахеля очень слабы".
Проблема в том, что сами государства Сахеля финансово слабы. Прежде всего потому, что сбор налогов там невысок. Экономическая система строится на неформальном бизнесе, ставка обязательного налога редко превышает 10%. А ведь перед нами страны, и без того не располагающие большими богтствами. Более того, на протяжении десятилетий президенты африканских стран о относились с настороженностью к собственным вооруженным силам. Причина — частые военные перевороты. И Мали тут — не исключение.
К этим двум причинам, недостатку ресурсов и страху перед мощной армией, добавляется общая дисфункция государства, построенного на системе патрон-клиент. Например, офицеры в Мали часто платят солдатам наличными. Все это способствует коррупции и кумовству, солдат набирают без учета их подготовки.
В 2012 году армия Мали насчитывала 16 тысяч человек. Сегодня она насчитывает около 30 000 человек, но по сравнению с алжирской армией, насчитывающей 500 000 человек, малийская армия — почти карлик. Бюджет составляет несколько сотен миллионов долларов, в то время как один военный бюджет Алжира составляет около 10-15 миллиардов долларов. Военные Сахеля плохо обучены и непрофессиональны, в то время как джихадисты имеют серьезное вооружение и очень мотивированы. Для борьбы с террористической угрозой, которая продолжает расти с 2012 года, необходимы воздушные средства, беспилотники, средства наблюдения. И нужна решимость начать прямые военные действия. Угроза растет и дестабилизирует весь регион. Нужна международная помощь. А уже имеющиеся "голубые каски" ООН в Мали — это сила исключительно оборонительная. Они присутствуют в Мали, но не имеют мандата на борьбу с террористами.
Правильным решением было бы усиление национальных армий за счет международной помощи. Но важно, чтобы эта международная помощь была не слишком очевидной. Силы операции Barkhane имели проблемы в течение долгого времени из-за того, что вели себя неделикатно. Малийцы их рассматривали как оккупационную армию. С этой реальностью необходимо считаться. Нужна незаметная международная помощь, то есть помощь советами, финансированием, оборудованием и разведкой. Без международной помощи армии Сахеля не смогут противостоять джихадистам. Мы видели это в 2012 году, когда малийская армия была легко разбита джихадистами. Вновь в 2014 году она потерпела второе поражение от сепаратистов в Кидале.
Помощь развитию бесполезна, если на этих территориях не обеспечен минимум безопасности. Приоритетом для Европы является оказание существенной военной помощи странам, которые являются нашими соседями. Мы не можем пренебрегать этой очень серьезной угрозой на нашем южном фланге, которая, если ее не устранить, приведет к проблемам терроризма в Европе и миграционному кризису. Страны Сахеля также нуждаются в международной помощи. Поэтому существует обоюдная заинтересованность в помощи армиям региона. Только Мали стоит в стороне, сотрудничая с Россией, и представляет собой проблему. Мы не можем заставить малийцев принять европейскую помощь, если они этого не хотят.
— Насколько действия G5 Sahel эффективны в борьбе с терроризмом?
— Однозначного ответа нет. Преимущество сахельской "пятерки", которая станет четверкой с уходом Мали, состоит в том, что это единственная структура для консультаций по вопросам борьбы с терроризмом в Сахеле. Очень жаль, что эта структура исчезает. С точки зрения эффективности объединенные силы G5 Sahel составляют 5000 человек, но военный контингент остается на территории своей страны и размещен по обе стороны границы с правом выдвижения примерно на 250 километров в соседнюю страну. На практике эта система, созданная в 2014 году на бумаге, начала работать с 2017 года. Она сложновата и не очень эффективна.
Существует двоякая проблема. Это структурная проблема, так как армии каждой из этих стран — слабы, и их соединение не сделает их сильнее. Вторая проблема заключается в том, что финансирование не было гарантировано. G5 Sahel была создана раньше, чем структура финансирования, а именно Европейский фонд мира, которого не существовало до 2021 года. Существовал другой европейский инструмент, Фонд поддержки мира для Африки, но он мог финансировать только страны Африканского союза. Однако G5 Sahel не является частью Африканского союза. Сегодня Европейский фонд мира может напрямую финансировать внешние действия, минуя Африканский союз. И вот сейчас, когда проблема финансирования решена, "Группа пяти", к сожалению, прекращает свое существование.
Чад в настоящее время предпринимает шаги, чтобы попытаться убедить Мали пересмотреть свое решение, потому что он хочет иметь возможность передать президентство Мали и, следовательно, убедить Нигер и другие страны в том, что это возможно. Более того, G5 не сможет выжить без Мали. Не думаю, что шаги со стороны Чада увенчаются успехом. Но есть слабая надежда, что Чаду удастся убедить Мали.
— Укрепили ли террористические группы позиции после вывода французских вооруженных сил из Мали?
— Да, статистика показывает рост числа жертв. Есть все же положительный момент, он заключается в том, что малийская армия, похоже, более серьезно подошла к вопросу борьбы с джихадистами после завершения операции Barkhane и прихода к власти военной хунты. Раньше режим был очень пассивен и не поддерживал никакие контакты. Нынешняя хунта более ответственно подходит к вопросам безопасности. Налажена передача информации о борьбе с исламистами. Но, к сожалению, люди в Мали делают такой вывод: "Именно сейчас, когда пришла пророссийская власть, ситуация оказалась под контролем".
На самом деле все не так хорошо, мы наблюдаем ухудшение положения с безопасностью в Мали уже два года. В 2020 году произошел первый госпереворот, а в 2021 году — второй. С 2021 года наблюдается ухудшение ситуации, особенно в районе трех границ и в районе Менаки. Франция эвакуировала четыре базы из шести, осталась одна в Гао и одна в Менаке. Французские военные больше не имеют права контролировать территорию и вести военные действия в районе Менаки, положение города очень сильно ухудшилось. Десятки тысяч жителей были вынуждены бежать, и сотни людей были убиты. Малийские вооруженные силы вообще не вмешивались в ситуацию. Французские военные не предприняли никаких действий. Франция больше не защищает население Мали, и ситуация ухудшилась в этом районе, как и во многих других. Для меня ясно, что ситуация в Мали продолжает ухудшаться, что создает массу проблем. Несмотря на операцию Barkhane, ситуация продолжала ухудшаться с 2012 по 2020 год.
— Какие решения позволят обеспечить безопасность региона?
— Решения должны быть не только военные, но военная составляющая необходима, потому что джихадисты атакуют, и нужно защищаться от них. Так что военный аспект абсолютно необходим. Но этого будет недостаточно. Джихадисты вернутся, если не будут решены основные проблемы, а именно отсутствие государственных органов в сельской местности плюс бездействие жандармерии, судов и полиции. Районы, освобожденные во время операции Barkhane, были вновь оккупированы джихадистами, поскольку там не было местного управления. Население принимает сторону сильнейшего, а значит — находит компромиссы с джихадистами, при отсутствии государственных органов. В Буркина-Фасо и Мали есть довольно большие территории, находящиеся де-факто под управлением джихадистов.
Главное — организовать управление территорией, освобожденной в результате военных действий, путем восстановления государственного управления не только в сфере безопасности и правосудия, но и в основных государственных службах, то есть в центрах здравоохранения и школах. В районах, контролируемых джихадистами, в школах изучают только Коран, запрещается французский язык и введен шариат.
Государство должно вернуть себе эти районы. Также нужно заняться проблемой неработающей молодежи. В основе джихадизма лежит демографический взрыв в Сахеле. Сотни тысяч молодых людей ежегодно достигают возраста, когда они должны начать работать, но работы нет. В этом случае единственной работой становится завербоваться к джихадистам, которые платят. Государство должно набирать молодых людей в армию в уязвимых районах, чтобы эту молодежь не привлекли к себе враги. Нужно обучать и воспитывать этих людей.
Помимо мер безопасности, должны быть созданы рабочие места. Небольшая помощь в целях развития не является решением. Государство должно поощрять экономическую деятельность в этих районах. Нужно вновь открыть школы, потому что система образования в Мали и Сахеле полностью разрушена. В настоящее время в центральном Сахеле 55% детей вообще не ходят в школу... Факт остается фактом: здесь не уделяют должного внимания образованию, государственные службы отсутствуют. Брошенные и не имеющие работы люди добровольно или силой взяты под контроль джихадистов. Нужно серьезно заняться решением этой проблемы.
Элизабет Крепен-Леблон (Elisabeth Crépin-Leblond)
