Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
В то время как Запад ищет дорогие альтернативы российским углеводородам, менее принципиальные страны получают доступ к энергоносителям по очень привлекательным ценам, пишет The Telegraph. Стремясь изолировать Россию, США и их союзники вынуждены заигрывать с другими государствами-изгоями, такими как Саудовская Аравия и Иран, чтобы противостоять разрушительному воздействию цен на нефть.
Как говорил покойный управляющий англо-американским фондом Джон Темплтон (John Templeton), "на этот раз все иначе" — это пять самых дорогостоящих слов в анналах инвестирования.
Поэтому предсказывать, что высокие цены на нефть останутся надолго, может показаться верхом глупости. Это противоречит всему историческому опыту, согласно которому скачки цен на нефть, подобные тем, которые мы испытываем сегодня, неизбежно саморегулируются.
Традиционно цикл в динамике цен на нефть следует полностью предсказуемой схеме. Высокие цены, какой бы ни была их непосредственная причина, приносят огромную прибыль и, следовательно, побуждают к стремительному инвестированию. Но те же самые высокие цены стимулируют и разрушение спроса, что часто приводит к самой настоящей рецессии, поскольку экономики всячески пытаются покрыть стремительно растущие затраты на энергоносители.
Спрос снижается как раз в тот момент, когда все эти новые мощности вводятся в эксплуатацию, что приводит к обвалу цен и прекращению новых инвестиций. Затем спрос вновь приходит в равновесие с производительностью и в конечном итоге превышает ее. Цены начинают расти, и цикл начинается снова.
Но на этот раз есть два больших различия — программа действий, связанных с изменением климата, и санкции, введенные против России за то, что она начала специальную военную операцию на Украине. Еще до начала спецоперации было ясно, что реализация задач в области изменения климата, которая более активно началась примерно с 2017 года, приведет к серьезной проблеме с поставками.
Несмотря на по-прежнему существующую зависимость от углеводородов в обеспечении практически всех наших благ и удобств, эта отрасль, как говорят, уже устарела и, следовательно, по сути непригодна для инвестиций. Инвестиции в разведку и разработку постепенно замедлялись, а затем практически прекратились, когда разразилась пандемия. Казалось бы, время крупных нефтяных компаний — "большой нефти" — закончилось.
Нефтяным компаниям категорически заявили, что они больше не нужны, запасы нефти и газа останутся брошенными на произвол судьбы, их некому будет продавать, и поэтому и не стоит разрабатывать.
Вдобавок "навалились" корпоративные инвесторы с экологическими, социальными и управленческими критериями (ESG), которым надо соответствовать. Но затем на сцену вышел злодей Владимир Путин. Оказывается, нам все-таки понадобятся эти большие "плохие" и не отвечающие требованиям нефтяные компании и, возможно, даже такое всеми отвергнутое топливо, как уголь.
Стремясь ввести эмбарго на российские нефть и газ, Европа практически исключила из числа своих поставщиков одного из крупнейших в мире, что значительно усилило дефицит мощностей. А он стал очевидным по мере того, как экономика приходила в себя после вынужденного закрытия предприятий из-за пандемии.
В результате на некогда глобальных рынках нефти и газа возникло своего рода раздвоение. Западные страны вынуждены искать дорогие альтернативы российским углеводородам, а менее принципиальные государства, такие как Китай и Индия, могут получить доступ к российским энергоносителям по ценам, которые по сегодняшним меркам выглядят как бросовые.
Там, где когда-то они пользовались конкурентным преимуществом дешевой рабочей силы, теперь они получают дополнительную выгоду от относительно дешевой нефти и газа.
Потребуется много времени, чтобы создать альтернативы Москве, в которых сейчас нуждается Запад. И все же, на смену одному изгою приходит другой. Стремясь изолировать Россию, США и их союзники вынуждены, как это ни смешно, заигрывать с другими государствами-изгоями, такими как Саудовская Аравия и Иран, чтобы противостоять разрушительному воздействию цен на нефть, доходящих до ста с лишним долларов.
Может показаться странным, что мы пока не наблюдаем того, чтобы полная "реабилитация" крупных нефтяных компаний отразилась на ценах акций BP или Shell. Да, акции вновь начали расти, но далеко не до тех уровней, которые исторически ассоциировались с нефтью стоимостью более 100 долларов.
Почему? Отчасти это связано с необходимостью отказаться от крупных инвестиций в российскую нефть и газ. Кроме того, надо учитывать грабительский налог на непредвиденную прибыль. Но в основном дело в нашем старом "друге" — изменении климата. У обоих нефтяных гигантов, расположенных в Великобритании, есть амбициозные планы перейти на возобновляемые источники энергии.
Понятно, что инвесторы беспокоятся. Каким бы ограниченным по срокам ни был нефтегазовый бизнес, есть определенные преимущества в работе по принципу "занимайся тем, что умеешь". Как в основном это делают компании ExxonMobil, Chevron и Occidental, выплачивая огромные дивиденды, а не прислушиваясь к призывам сладкоголосых сирен, сулящих "возможности", которые предоставляют возобновляемые источники.
А вот компании BP и Shell, похоже, намерены упустить шанс в виде имеющегося сегодня богатства выбора и заняться тем, в чем они ничего не понимают. В любом случае, все это обрадует представителей "зеленого" лобби. Высокие цены на углеводороды способствуют ускорению энергетического перехода, благодаря чему возобновляемые источники кажутся более конкурентоспособными.
Пока Россия остается "вне игры", потребуется много времени, чтобы спрос и предложение на Западе пришли в равновесие, даже с учетом сдерживающего воздействия рецессии на спрос.
Можно критиковать французского президента Эммануэля Макрона и итальянского премьер-министра Марио Драги за попытку "продать" за бесценок территориальную целостность Украины, добиваясь мирного соглашения с Путиным. Но они, по крайней мере, признают эту горькую правду. Пока продолжается вооруженный конфликт на Украине, цены на энергоносители будут оставаться катастрофически высокими — во всяком случае, для Запада.
