Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Неопровержимых доказательств причастности Болгарии ко взрыву на Крымском мосту нет, заявила в интервью Dir.bg эксперт по информационной безопасности Цвета Маркова. Вряд ли Россия будет предпринимать какие-то контрмеры против Софии на основании догадок, считает она.
Подрыв Крымского моста вновь обратил всеобщее внимание на конфликт России и Украины. На этот раз в связи с ним заговорили о Болгарии – глава СК РФ заявил, что заминированный грузовик проезжал через страну. Временное правительство категорически отрицает участие Болгарии в нападении на мост. Службы активно работают и собирают данные, в том числе из г. Русе, где проезжал грузовик со взрывчаткой.
В то же время идет расследование ЧП на газопроводах "Северный поток", предполагается, что речь идет о саботаже. Президент Путин обвинил Украину в совершении атак на "Турецкий поток", в связи с чем лидер Сербии Александр Вучич принял меры по усилению охраны газотранспортного объекта.
Между тем Болгарию в очередной раз сотрясают политические споры по поводу закупки самолетов, вооружения армии и давления мигрантов, что еще больше усложняет работу служб.
Как обеспечивается национальная безопасность Болгарии, какие есть гипотезы о взрыве на Крымском мосту, может ли Россия напасть на Болгарию, и насколько к этому готова болгарская армия? Об этом в специальном интервью Dir.bg рассказала доцент Цвета Маркова – бывший председатель Государственной комиссии по информационной безопасности, а ныне преподаватель кафедры национальной безопасности Великотырновского университета.
Dir.bg: Нынешний министр обороны неоднократно заявлял, что конфликт на Украине представляет риск для национальной безопасности Болгарии, но прямой угрозы нет. Изменилось ли что-то после того, как название нашей страны стало фигурировать в деле о Крымском мосте?
Цвета Маркова: Нет, я не думаю, что инцидент с Крымским мостом мог внести какие-то корректировки в ту оценку рисков. Публичная информация (в основном это заявления российских спецслужб) такова, что нет неопровержимых доказательств – даже напротив. Государственное агентство национальной безопасности категорически опровергает утверждения о том, что грузовик имеет какое-либо отношение к Болгарии.
Согласно римскому праву, доказательства должен предоставить тот, кто утверждает, а не тот, кто отрицает. Так что, я не думаю, что есть какая-то существенная разница в оценке рисков до и после Крымского моста.
– Недавно выдвинули тезис о том, что Болгария – уже мишень. Как бы вы прокомментировали это? Вы думаете, Россия действительно может напасть на Болгарию? Как бы вы интерпретировали ее упоминание – как реальные оперативные данные, намек на нашу страну, провокацию в адрес НАТО или что-то еще?
– После теракта в аэропорту "Сарафово" стало очевидно, что Болгария – "мягкая цель". Ничего не изменилось, но мне кажется, использование взрыва для определения Болгарии как цели выглядело бы слишком преднамеренным. Я искренне надеюсь, что это останется предметом дискуссии, а не обернется какими-то реальными шагами или контрмерами в отношении Болгарии.
– А можно ли говорить о государственном терроризме после взрыва Крымского моста и утечек из "Северного потока"? Раз России отказано в доступе к расследованию "Северного потока", может ли Болгария рассчитывать на помощь в случае с грузовиком-бомбой, ведь ее объявили недружественным государством?
– Да, это было бы вполне логично, хотя в случае с Крымским мостом разговоры о государственном терроризме кажутся мне преувеличением. И поскольку роль Болгарии – отправной точки лишена какой-либо мотивации, я считаю, что Болгария не будет обозначена как непосредственная цель.
– Можно ли говорить об этих двух событиях как о шагах глобального столкновения политик?
– Да, можно сказать, что история с мостом очень похожа на реакцию на то, что случилось с газопроводами на севере. Естественно, что в такой долгой позиционной игре есть действия и противодействия. Я склонна думать, что это останется разговорами о накале страстей, надеюсь, это не станет переломным моментом для принятия каких-либо действий.
– То есть вы думаете, что один инцидент – дело рук Украины, а другой – России?
– Говоря о саботаже и исполнителях, европейские страны тщательно подбирают слова. Это намек на то, что никто не защищен, никто не застрахован. Когда каждый из участников этой ситуации что-то предпринимает, он должен учитывать, что может заслужить или спровоцировать то же по силе и противоположное по направлению действие по отношению к себе. Один сделал одно, другой другое, чтобы показать, что в этом интегрированном мирке никто не застрахован. Ни одно государство не может присвоить себе привилегию сверхдержавы, которая может диктовать другим и в то же время пренебрегать общими морально-этическими и любыми другими правилами.
– Крымский мост находится на территории России, "Северный поток" тоже – то есть она должна была ударить сама по одному из двух важных для нее объектов?
– Закрадываются такие мысли об обеих сторонах - что иногда они что-то делают с мыслью обвинить в этом другую сторону. Никто не может быть абсолютно уверен в авторстве того или иного события.
– После повреждения "Северного потока" Владимир Путин обвинил Украину в атаке на "Турецкий поток". В связи с этим президент Сербии Вучич серьезно усилил охрану газотранспортного объекта. Стоит ли Болгарии поступить так же?
– Думаю, совершенно логично при взаимном обмене такими обвинениями или предположениями принимать вполне нормальные, необходимые меры для исключения возможности каких-либо нарушений или какого-либо - не хочу употреблять слово "саботаж", звучит несколько пафосно – скажем так, не исключено, что такие варианты есть в каждой отдельно взятой ситуации.
– Если будут предприняты какие-либо меры по усилению безопасности "Турецкого потока", может ли возникнуть паника среди болгар? Как найти этот баланс, чтобы и охрану усилить, и общество не тревожить?
– По-моему, вряд ли это может привести к панике в Болгарии, мне кажется, население оценит это правильно – как необходимую и своевременную меру. Но тут надо уточнить, что чем она скрытнее, сдержаннее, тем эффективнее. Любая демонстрация чрезмерных мер и гиперактивности по охране объекта оказывает предупредительно-устрашающее воздействие на потенциальных нарушителей, но не противостоит им реально.
Поэтому я считаю наилучшей мерой ту, что не будет бросаться в глаза гражданскому населению. Пусть службы и силы общественного порядка делают свою работу тактично и профессионально – этого будет достаточно.
– В последнее время много говорят о миграционном давлении. Каков риск для национальной безопасности, если оно явно растет? Уже погибли двое полицейских, преследовавших беженцев, а власти не могут установить возраст человека, ответственного за их гибель. Как мы можем гарантировать национальную безопасность, если уже несколько недель не можем получить основную информацию о конкретном человеке? Есть ли у болгарских служб механизмы, с помощью которых они могут идентифицировать граждан третьих стран?
– Думаю, моменты, связанные с возрастом, антропологическими исследованиями и информацией из страны рождения, уже прояснили.
А миграционное давление – перманентный процесс, который то усиливается, то ослабевает. Нам нужно свыкнуться с этим и понимать, что это требует постоянных и ежедневных усилий, расслабляться нельзя, даже когда кажется, что давление ослабевает. Нам предстоит еще много работы и тренировки как служб, так и нас самих, нашей наблюдательности и умения каждого из нас принимать меры и вести себя адекватно ситуации.
В еще большей степени это относится к службам, которые должны были, надеюсь, с 2015 года уже накопить значительный кадровый потенциал, чтобы иметь возможность реагировать, сдерживать или хотя бы снижать влияние миграционных волн на жизнь простых граждан, в том числе и на работу служб.
Мы не должны позволять какому-либо давлению существенно изменять рутинную работу наших служб.
– Предполагают, что если Путин все же решит продемонстрировать российскую ядерную мощь, то сбросит бомбу в Черное море. Какие действия необходимо предпринять для защиты населения? Как обстоят дела с бомбоубежищами в Болгарии?
– Раньше с бомбоубежищами в Болгарии было значительно лучше. Этот вопрос стоит задать господину Николову – насколько мне известно, эти объекты находятся в его ведении. Я бы сказала, что нам предстоит много работы в этой области.
Но все же я считаю, что конвенциональное ядерное оружие применяться не будет. Может быть использовано так называемое "тактическое ядерное оружие". Но было бы логичным использовать его на территории боевых действий – там, где две страны фактически находятся в состоянии войны.
– Разве Путин не рискует, сбрасывая бомбу рядом с территорией России? Не подвергнет ли он таким образом опасности собственный народ?
Многое из специальной операции когда-нибудь в будущем можно будет рассматривать как бумеранг – были предприняты действия, на практике подвергающие опасности собственный народ, в том числе и мобилизация. Что и как определять в качестве потенциальной цели так называемого тактического ядерного оружия – на усмотрение оперативного командования.
– Для обеспечения национальной безопасности, безусловно, необходима серьезная поддержка вооруженных сил. Сможет ли наша армия в нынешнем состоянии дать отпор в случае нападения? Что вы думаете о закупке дополнительных самолетов?
– Республика Болгария как государство-член НАТО имеет определенные обязательства. Это касается и вклада в ВВП, и поддержания определенного уровня оперативной совместимости с другими странами НАТО. Мне кажется, обсуждать это широкой публикой некорректно, поскольку необходимо иметь хотя бы минимальную осведомленность в вопросе.
Я всегда была сторонником современной армии, современного способа ведения современной войны. Не стоит противопоставлять технологии и т.н. живую силу пехоты, ведь защита зависит от характера нападения. Мы не можем дать конкретного ответа, какой должна и могла бы быть реакция болгарской армии без учета конкретного вида атаки. Думаю, с нынешними подготовкой и возможностями она бы справилась.
Я не разделяю опасения и нытье, что мы слишком слабы по сравнению с другими. Надеюсь, нам никогда не придется доказывать, на что способен дух болгарского солдата и какая у него высокая профессиональная подготовка.
