Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Вашингтон не должен заставлять Нью-Дели ослаблять связи с Москвой, заявил в интервью Economist министр иностранных дел Индии Субраманьям Джайшанкар. Внешняя политика этой страны зависит от ее собственных интересов, и отношения с Россией приносят ей экономические выгоды.
В редком интервью Субраманьям Джайшанкар не собирается извиняться за то, что в своей дипломатии Индия руководствуется собственными интересами.
В своем недавнем интервью изданию Economist бывший госсекретарь США Генри Киссинджер дал довольно тревожную оценку миру, в котором старые державы угасают, новые возвышаются, и над всем этим нависает угроза конфликта между сверхдержавами. Однако он сделал несколько обнадеживающих замечаний и в том числе одобрительно высказался в адрес Индии. "Я очень уважаю то, как индийцы сейчас проводят свою внешнюю политику, потому что в ней чувствуется сбалансированность", – сказал он.
Среди причин, по которым это замечание привлекло к себе особое внимание, был тот факт, что в Индии Киссинджер известен прежде всего как помощник президента, который был искренне настроен против этой страны. "Индийцы – негодяи, – сказал Киссинджер Ричарду Никсону после того, как тот принял тогдашнего премьер-министра Индии Индиру Ганди в Белом доме в 1971 году. – Черт возьми, они самый агрессивный народ".
Что же изменилось в индийской дипломатии за прошедшие с тех пор десятилетия? В некотором смысле все. За минувшую четверть века Индия добавила к своему многочисленному населению еще и экономическую мощь, а Америка и ее союзники стали рассматривать эту страну как необходимый противовес агрессивному Китаю. Кроме того, Дели, который при Ганди поддерживал с Москвой более тесные связи, нежели с Вашингтоном, с большим энтузиазмом ухватился за предоставленную ему возможность укрепить отношения с Западом. Нарендра Моди – который на следующей неделе приедет в Вашингтон, чтобы принять похвалы, а также, вероятно, получить предложение об укреплении сотрудничества в области создания высокотехнологичного оружия, – пошел еще дальше, назвав Индию и Америку "естественными союзниками".
Однако в других областях внешняя политика Индии остается весьма непростым вызовом для Америки. Дели по-настоящему не верит в альянсы. Неизменной чертой индийской внешней политики – начиная с эпохи Джавахарлала Неру и заканчивая сегодняшней приверженностью идее неприсоединения – является глубоко укоренившийся постколониальный страх вновь оказаться во власти более богатой державы. Один только этот фактор уже заставляется сомневаться в масштабах прозападного уклона Индии. И действительно, она воспринимает усилия Америки по укреплению связей скорее как экономическую возможность, а вовсе не как стратегический шанс – хотя стремление Нью-Дели к углублению отношений в сфере обороны и безопасности действительно растет, особенно после приграничных столкновений с Китаем в 2020 году. Кроме того, Индия сохранила тесные связи с Россией, чьи действия на Украине она упорно отказывается осуждать. Москва поставляет Нью-Дели значительную часть оружия и – благодаря очень щедрым скидкам – почти половину необходимой ему нефти.
Киссинджер особенно высоко оценил работу министра иностранных дел Индии Субраманьяма Джайшанкара, назвав его "практикующим политическим лидером, чьи взгляды очень близки к моим". Чтобы обсудить ту "геополитическую диковину", которую сегодня представляет собой растущая мощь Индии, Джайшанкар дал редкое часовое интервью изданию Economist в своем просторном офисе в Нью-Дели.
Джайшанкар, который прежде был ведущим дипломатом своей страны (и послом как в Вашингтоне, так и в Пекине), стоит за разработкой ее нынешней сбалансированной внешнеполитической стратегии. Помимо привычного недоверия к альянсам он продемонстрировал прежде всего приверженность идее многополярности. В отличие от многих чиновников из США Индия не рассматривает мир через призму холодной войны, то есть не видит в нем разделение на два полюса, где возглавляемый Америкой альянс стран выступает против тех, кто решил следовать за Китаем. Для Нью-Дели мир – это начинающийся танец сверхдержав – в первую очередь Америки, Китая, России и Индии, – в котором он будет взаимодействовать со множеством партнеров, хотя и в разной степени. "Нам хотелось бы иметь множественный выбор. И, несомненно, мы постараемся извлечь из этого максимальную пользу, – сказал 68-летний Джайшанкар. – Любой стране этого хотелось бы. Некоторых, возможно, сдерживают какие-то иные обязательства, других – нет".
Мир не стоит на месте
Такой деловой подход (в своей новой книге Джайшанкар описывает "многополярный мир, в котором есть заклятые друзья") вовсе не исключает долгосрочные партнерские отношения. Напротив, по словам дипломата, "трансформация отношений Индии и Соединенных Штатов стала серьезным изменением в его профессиональной жизни". По его мнению, эта перемена во многом оказалась возможной благодаря деятельности премьер-министра Моди, который отбросил "идеологические колебания" – то есть антиамериканизм, характерный для бывшей левой элиты Индии. Теперь же, по словам дипломата, эти отношения "с каждым днем становятся все более значимыми, развиваясь очень и очень быстро". По его мнению, новый толчок они получат благодаря двум серьезным экономическим переменам, а именно диверсификации цепочек поставок и углублению цифровизации. Оба эти процесса, которые Джайшанкар назвал "новой глобализацией", в теории зависят от взаимного доверия, которое сейчас выстраивают Индия и Америка.
По словам дипломата, если Америка хочет получить доказательства надежности Индии, она не должна настаивать, чтобы Нью-Дели ослабил свои связи с Москвой. Хотя это вроде бы противоречит здравому смыслу, все должно быть с точностью до наоборот. Джайшанкар называет отношения Индии с Россией "базовым принципом нашей внешней политики" – они остаются неизменной ее чертой на протяжении последних 60 лет. Дипломат подчеркнул, что эмбарго на поставки оружия в Индию, которое Соединенные Штаты ввели в 1965 году, как раз и подтолкнуло Нью-Дели в Советскому Союзу. Это было сделано исключительно в национальных интересах Индии, и вся ее внешняя политика тоже выстроена на этом принципе. В этом и есть суть. Джайшанкар, который не собирается извиняться за готовность Индии получать экономические преимущества благодаря действиям России, открыто смакует перспективу получения еще большей выгоды. С его точки зрения, сейчас Москва переориентируется в сторону Азии. "Я думаю, что вся эта история с Украиной будет означать, что Россия – по-настоящему евразийская страна, – вероятно, уже обнаруживает или пока только предчувствует, что значительная часть ее отношений с Западом не сохранится", – сказал он. Между тем рост Индии подпитывает ее готовность закупать российские ресурсы. "То, что эти две тенденции пересекаются, – это просто здравый смысл".
Под руководством своего первого премьер-министра Джавахарлала Неру, обладавшего изысканными манерами, Индия выступала за более нравственный и справедливый миропорядок. Сегодня же она производит впечатление самого убежденного в мире реалиста. По правде говоря, произошедшая перемена стала не такой уж значительной. Долгое время Индия была не столько "неприсоединившейся" страной, сколько просто второстепенным игроком на мировой арене из-за своей слабости и погруженности в собственные дела. Несмотря на склонность выступать с резкими заявлениями в отношении Запада она все равно стремилась сблизиться с Америкой в те моменты, когда ей угрожала опасность, – к примеру, она приняла военную помощь во время войны с Китаем в 1962 году. Последние годы Индия, несомненно, взаимодействовала с США гораздо более открыто и решительно. Тем не менее, трансформационная перемена в глобальной позиции Нью-Дели связана в первую очередь с его шансами на успех.
Экономический подъем Индии позволил ей переместиться в самый центр международных событий. По оценке Джайшанкара, одна только демография позволит гарантировать ее дальнейший рост: страна "штампует" квалифицированных специалистов в таких масштабах, каких нет ни в одном демократическом обществе. В свою очередь, эта новообретенная значимость дает Нью-Дели гораздо больше возможностей решать те вопросы – в том числе в области экономики и сохранения территориальной целостности, – которым он всегда уделял приоритетное внимание. И, если теперь он необычайно открыто и беззастенчиво заявляет об этих своих устремлениях, это лишь указывает на еще более важные геополитические изменения.
Появление новых крупных держав – сейчас это Китай и, вероятно, Индия, к которым позже, скорее всего, присоединятся Бразилия, Индонезия и Нигерия, – делает геополитическую ситуацию более сложной и подверженной разного рода противоречиям и компромиссам, которые индийская внешняя политика охотно приемлет. Нью-Дели не просто поддерживает выгодные для него отношения с Россией, чтобы подстраховаться на случай ссоры с Западом. Он также рассматривает свое партнерство с этой страной как инструмент, который позволит отчасти ограничить Москву в вопросе оказания поддержки двум крупнейшим противникам Индии – Пакистану и Китаю.
По словам Джайшанкара, люди, окружающие президента США Джо Байдена, хорошо понимают, насколько менее крепкими, более изменчивыми и порой противоречивыми станут международные отношения в условиях многополярного мира. "Думаю, они четко осознают, что сложившийся после 1945 года миропорядок подвергся серьезному испытанию и что теперь им нужна новая структура, новые партнеры, что теперь им нужно выйти за рамки альянсов", – говорит дипломат. Доказательств этому немало, несмотря на заявления Байдена о новом "альянсе демократий". В своем недавнем выступлении советник Байдена по вопросам национальной безопасности Джейк Салливан предсказал появление такого мира, в котором Америка будет преследовать собственные экономические интересы гораздо более открыто, чем она делала в последние годы, и продолжит работать с неким кругом друзей и союзников, поступающих так же. Описывая этот, очевидно, более непредсказуемый миропорядок, Салливан употребил слово "партнеры" 24 раза, а слово "союзники" – всего два раза.
Возможно, это лучшее, на что может надеяться Запад. Развивающиеся страны, такие как Индия, с их огромными экономическими потребностями и запутанной внутренней политикой, не станут выстраиваться на стороне Америки или – если уж на то пошло – на стороне Китая так, как это было в эпоху холодной войны. Будет ли та новая геополитическая реальность, которую они представляют, стабильной – это другой вопрос. Отношения Нью-Дели с Пекином могут послужить своего рода предварительным испытанием. Эти взрывоопасные отношения представляют собой тот полюс, вокруг которого вращается стратегия США по Индии, готовность Индии поддерживать связи с американцами и, в конечном счете, возможно, даже безопасность в Азии.
Внутренние дела и споры
Джайшанкар отрицает, что сотрудничество Нью-Дели с Вашингтоном в военной сфере – в настоящее время вооруженные силы Индии проводят совместно с Соединенными Штатами больше военных учений, чем с любой другой страной, – укрепилось в ответ на приграничные столкновения с Китаем 2020 года. Тем не менее, территориальный спор этих двух азиатских держав является важным фактором в их соперничестве и, следовательно, служит стимулом к дальнейшему укреплению сотрудничества в области обороны между Америкой и Индией. Поэтому уже сейчас стоит задуматься, что будет со связями Ню-Дели и Вашингтона, если Индия и Китай достигнут успеха в нынешних попытках урегулировать разногласия – по крайней мере на время – путем переговоров о создании демилитаризованной "буферной зоны" вдоль их границы.
Некоторые американские стратеги уже ставят под сомнение полезность Индии в плане безопасности. Будучи главным сторонником соглашения 2005 года о сотрудничестве между Соединенными Штатами и Индией в области гражданской атомной энергетики, Эшли Теллис (Ashley Tellis), ныне работающий в Фонде Карнеги, сыграл важную роль в этом двустороннем сближении. Однако в своей статье под названием "Неудачная ставка Америки на Индию", недавно опубликованной в издании Foreign Affairs, он попытался умерить надежды Вашингтона на то, что Нью-Дели может стать его ключевым партнером в сфере безопасности. По мнению эксперта, Индия хочет лишь получить от Соединенных Штатов помощь, чтобы защититься от возможной агрессии Китая, поэтому Америке нельзя рассчитывать на ее поддержку в борьбе с Пекином.
Джайшанкар не стал комментировать ход переговоров о создании буферной зоны и то, как эта сделка гипотетически может повлиять на отношения Индии с Америкой или Китаем. "Мы знаем, что на решение вопроса о границе потребуется время, – сказал он, – но обеспечение мира и спокойствия, а также недопущение актов насилия должны стать базовым условием для продвижения отношений вперед <…> Если мы не решим этот вопрос, ни одно правительство, по крайней мере на мой взгляд, не сможет сделать вид, что все в порядке, и продолжить сотрудничать по другим аспектам наших отношений".
Вполне возможно, Теллис и другие слишком сильно беспокоятся о готовности Индии сохранять связи с Америкой. За последние два десятилетия эти отношения успели нарастить обороты и получить достаточный импульс – благодаря общим интересам, активной индийско-американской диаспоре и решительной межпартийной поддержке в обеих странах. Большая часть всего этого будет сохраняться и дальше. Сравнивая Индию с ее неблагополучным соседом, покойный Стивен Коэн (Stephen Cohen), специалист в области изучения Южной Азии, писал, что Пакистан был Америке союзником, но не другом, а Индия – наоборот. В наше время его слова актуальны как никогда.
Тем не менее, сегодня возникает масса сомнений в отношении того, какого рода партнерства Америке и ее союзникам стоит ожидать от Индии – развивающейся державы, которая отвергает альянсы и жонглирует конкурирующими приоритетами. "Перед вами Индия, которая рассматривает множество разных возможностей в различных географических регионах – часто в государствах с противоречивыми интересами. Она старается продвинуться вперед на всех фронтах", – сказал Джайшанкар. Это очень хорошая оценка новой роли Индии в мире. В ней также находит отражение та неопределенность и угроза стабильности, о которых предупреждал Киссинджер, говоря о все более многополярном мире.
