Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Визит госсекретаря Блинкена в Пекин мало чем помог смягчить всё более напряжённый конфликт между США и Китаем, считает автор статьи в Project Syndicate. Он объясняет это излишней зависимостью от личной дипломатии, которая, по его мнению, на заре американо-китайских отношений сыграла критически важную роль, но теперь пережила свою полезность.
Нью-Хейвен — Долго откладывавшийся визит госсекретаря США Энтони Блинкена в Пекин состоялся. Несмотря на предсказуемо оптимистичное освещение этого визита (обе стороны договорились укреплять программы международного обмена и пообещали продолжить переговоры), он мало чем помог смягчить всё более напряжённый конфликт между США и Китаем.
Особую тревогу вызывает отсутствие договорённостей о восстановлении коммуникаций между военными, особенно на фоне недавних случаев опасного сближения военных кораблей двух сверхдержав в Тайваньском проливе, а также самолётов над Южно-Китайским морем. Сообщается также о военной и шпионской активности Китая на Кубе, зловещее напоминающей события, которые предшествовали Карибскому кризису 1962 года — это был один из самых страшных моментов Холодной войны. Риски случайного конфликта, как подчёркивается в моей новой книге, остаются высокими.
Фундаментальная проблема заключается в излишней зависимости от личной дипломатии. Да, она сыграла критически важную роль на заре американо-китайских отношений. Исторический визит президента США Ричарда Никсона в Китай в 1972 году был не просто зрелищным событием. Это был ключевой стратегический гамбит, призванный создать противовес бывшему СССР (триангуляция). Личные связи на нескольких уровнях помогли изменить баланс сил в первой Холодной войне: Никсон и Мао Цзэдун были наверху, а Генри Киссинджер и Чжоу Эньлай поддерживали их, разрабатывая детали американо-китайского взаимодействия.
Но те дни миновали. Личная дипломатия пережила свою полезность. Управление американо-китайскими отношениями оказалось в руках политически скованных, "тонкокожих" лидеров, и поэтому сейчас споры между двумя сверхдержавами стало невероятно трудно разрешить. Ни один из лидеров не может позволить себе выглядеть слабым. Урегулирование конфликтов сейчас в большей мере сводится к сохранению лица, чем к реализации большой стратегии.
Например, председатель Си Цзиньпин настоял на том, чтобы именно он сидел во главе стола во время короткой (35-минутной) встречи с Блинкеном, выставив главного дипломата Америки в явно подчинённом свете. А как только Блинкен покинул страну, президент Джо Байден назвал китайского лидера диктатором, сильно задев чувства страны, которая погружена в болезненные воспоминания о столетии унижений.
Подобные подходы перестали работать, потому что легитимность дипломатии определяется внутренней политикой. На американской стороне ядовитые антикитайские настроения сковали Блинкену руки задолго до того, как он приехал в Пекин. Член Палаты представителей США, республиканец Майк Галлахер (он возглавляет новый специальный комитет по Китаю) дерзко взвалил вину за китайские проблемы Америки на её политику взаимодействия. Согласно его заявлениям на канале CNBC и в газете Wall Street Journal, "политика взаимодействия неизбежно приводит к политике умиротворения перед лицом иностранной агрессии".
К сожалению, Галлахер говорит от имени мощного антикитайского консенсуса, сложившегося в Вашингтоне, и поэтому у Блинкена остаётся мало вариантов действий. Поддержка обеими партиями столь экстремальных взглядов совершенно исключает какую-либо креативность в американской дипломатии.
В Китае, несмотря на однопартийную систему, внутриполитические соображения не менее важны. Легитимность власти Си Цзиньпина опирается на так называемую "китайскую мечту": обещание "великого омоложения китайской нации". Но если не будет устойчивого экономического роста, Си рискует нарушить это обещание и наткнуться на волну общественного и партийного недовольства.
И в этой связи особое беспокойство вызывают нынешние недостаточно высокие темпы роста экономики. Хотя широко ожидаемое государственное стимулирование поможет смягчить краткосрочные проблемы в экономике, сочетание проблем демографии и производительности серьёзно портит перспективы среднесрочного и долгосрочного экономического роста. Прибавьте сюда упущенные темпы роста из-за продолжающегося конфликта с США и их союзниками, и у вас останется мало сомнений в том, что китайская политика жёстко скована нарастающим "дефицитом омоложения" в стране.
Ситуация лишь усугубляется "нежностью" эго действующих политиков. Риторические промахи (например, байденовская концепция "автократии против демократии"); театральные сцены (например, расположение стула Си Цзиньпина); наклеивание ярлыков (например, байденовский укол в сторону "диктатора") — всё это достигло непропорциональных размеров. Когда у лидеров отсутствует "толстая кожа", необходимая при урегулировании конфликтов, тогда высокочувствительные реакции в рамках личной дипломатии возвращаются бумерангом.
Срочно нужны новые подходы. Переход к более институционализированной модели взаимодействия позволит забрать задачу урегулирования конфликтов из рук излишне чувствительных и политически скованных лидеров. Для этого необходима перестройка архитектуры американо-китайского взаимодействия, которое должно больше ориентироваться на процессы, привлекать больше технических экспертов на уровне рабочих групп, активней фокусироваться на стратегии урегулирования взаимных проблем.
Моё предложение создать "Американо-китайский секретариат" выходит далеко за рамки предыдущих попыток налаживания институционального взаимодействия, а именно "Стратегического и экономического диалога" и "Совместной комиссии по вопросам коммерции и торговли". Оба органа не смогли предотвратить нынешний конфликт, а затем были ликвидированы администрацией Трампа (Байден решил не воскрешать эти инициативы). Но причина их ликвидации именно в том, что эти структуры не пошли достаточно далеко в обеспечении постоянных, надёжных рамок управления отношениями двух стран.
Как и большинство людей, я с подозрением отношусь к бюрократическим подходам к решению многочисленных острых проблем в отношениях двух могущественных стран. Согласно вашингтонскому консенсусу, китайцы давно предпочитают слова, а не действия, процесс, а не выполнение договорённостей, выжидание, а не компромисс. Согласно этой логике, новая бюрократия создаст дополнительные сложности и уровни принятия решений в уже и так сложной задаче урегулирования фундаментальных разногласий между противоположными системами. Достичь прогресса станет ещё труднее.
Тем не менее, институциональный подход выглядит предпочтительней, чем нынешняя политизированная, личная дипломатия. То, что сработало 50 лет назад, сегодня уже не работает. Обе страны оказались в совершенно иной ситуации: Китай превратился в легитимного противника действующего гегемона. Для урегулирования таких конфликтов нужно нечто намного большее, чем просто новый Никсон, едущий в Китай.
Личная дипломатия — это тупиковый путь в урегулировании американо-китайского конфликта. Для выхода из болота эскалации напряжённости требуется новая архитектура взаимодействия. Создание Американо-китайского секретариата — это наилучший вариант движения по долгому и трудному пути урегулирования конфликта. И лучше начать это движение до того, как станет слишком поздно.
