Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Ситуация на Украине показывает неспособность ВСУ решать сложные задачи для продвижения на поле боя, пишет Foreign Policy. Автор статьи проводит исторические параллели, примеряя сценарии, которые еще могли бы спасти Украину. Но шансы у нее ничтожно малы.
Военная история заставляет думать о том, что нынешняя украинская кампания испытывает гораздо бóльшие трудности, чем полагает общественность.
Заявленная политика украинского правительства заключается в том, что Украина должна вернуть себе всю территорию, занятую Россией с 2014 года, включая Крым. Для достижения этой цели ВСУ придется решать одну из самых сложных военных задач: прорвать плотные, хорошо подготовленные оборонительные позиции россиян, сделать в них проход, а затем или быстро выдвинуться к какой-либо важной цели вроде Азовского моря, надеясь при этом одолеть и остальную часть обороняющейся российской армии, или попытаться окружить значительную часть вооруженных сил России в надежде их уничтожить.
Читайте ИноСМИ в нашем канале в Telegram
Читайте ИноСМИ в нашем канале в Telegram
Неудача в такой кампании будет означать, что Украине, скорее всего, навяжут совершенно невыгодную для нее долгое противостояние на истощение с гораздо более густонаселенной страной. Естественно, Украина, хочет избежать такого расклада, добившись успеха в своей кампании. Но военная история показывает, что возникающие при этом для Украины проблемы будут гораздо более сложными, чем принято считать — по крайней мере, среди общественности на Западе.
04.07.2023
Проблема прорывов возникла во время Первой мировой войны, когда европейские страны впервые стали достаточно богатыми и густонаселенными, чтобы защищать очень длинные фронты — в некоторых случаях почти всю свою границу. В этом им помогало значительное усиление огневой мощи войск, в том числе по таким параметрам, как дальность стрельбы, скорострельность, точность и смертоносность средств поражения, что укрепило традиционное преимущество обороняющихся: возможность выбирать местность, на которой они будут сражаться, строить укрепления и организовывать свои силы такими способами, которые позволяют наиболее эффективно использовать свои боевые возможности.
В начале Второй мировой войны улучшение тактико-технических характеристик танков, истребителей и средств радиосвязи позволило хорошо подготовленным нападающим преодолевать оборону, но со временем защищающиеся войска нашли способы использовать те же средства. Мобильность бронетанковых сил позволяла обороняющимся быстро перебрасывать резервы на те сегменты своей обороны, которые оказывались наиболее уязвимыми. При разумной противовоздушной обороне боковое фронтальное движение бронетехники за своими линиями обороны намного проще, чем движение бронетехники атакующих вперед на обороняемые позиции. Оборона добавила к своему набору средств массовое применение противотанковых и противопехотных мин, которые, как пришли к выводу американские аналитики вскоре после Второй мировой войны, были очень рентабельными в качестве противотанкового оружия, и на долю которых приходилось целых 20% всех танков противника, поврежденных в результате действий обороняющихся.
Хотя кинематографические изображения Второй мировой войны, кажется, рисуют более динамичное поле битвы, чем бои Первой мировой войны, обе они в конечном счете свелись к жестоким и кровавым боям на истощение. Как и в Первую мировую, солдаты всех сторон нащупывали способы прорвать оборону, восстановить подвижность и маневрировать на поле боя. В конечном счете, они нашли способы делать это, хотя достигали этого только после долгих упорных боев и обычно только после того, как накапливали огромное материально-техническое превосходство. Появилось военное эмпирическое правило, согласно которому, чтобы иметь разумные шансы на успех против хорошо продуманной и организованной обороны противника, необходимо преимущество в комбинированной боевой мощи как минимум 3 к 1.
Но нападающим придется сделать гораздо больше, чем просто организовать это материально-техническое превосходство. Необходимо будет ослабить обороняющихся по фронту, чтобы они потеряли согласованность действий уже после первого боестолкновения. Кроме того, потребуется серьезно поразить их тактические резервы еще на этапе предварительных действий, задержать их на марше во время боя или просто разбить по мере появления. Их оперативные резервы также должны быть либо заранее ослаблены, либо отвлечены на другие задачи путем обманных действий, либо разгромлены. Все эти задачи необходимо интегрировать и синхронизировать, что чрезвычайно непросто для любой армии.
На момент написания этой статьи можно (насколько это позволяют имеющиеся данные) наблюдать усилия Украины по решению некоторых из этих проблем — в основном, проблемы первоначального прорыва. Как теперь всем известно, российские войска создали плотную, хорошо продуманную и организованную систему обороны. Минные поля, глубокие противотанковые рвы и бетонные препятствия сильно замедляют продвижение атакующих. Глубоко окопавшиеся защитники, одни за земляными валами, другие в бетонных огневых точках, прикрывают эти препятствия прямой наводкой из пулеметов и противотанковыми ракетами. Они поддерживают танки и бронетранспортеры, ведущие огонь со своих закрытых позиций. Боевые машины русских часто перемещаются между несколькими заранее подготовленными оборонительными позициями, избегая огневого подавления противника. Артиллерийский огонь с тыла позволяет внезапно сосредоточить на нападающих большое количество снарядов и ракет. Атакующим силам ВСУ приходится расчищать минные поля и устранять другие препятствия, находясь под прицельным огнем. При этом украинцы часто останавливаются, поэтому огонь российской обороны очень эффективен. Нападающим, приходится преодолевать бесконечные минные поля, которые создают огромную долю погибших среди украинцев.
Российские ударные вертолеты функционируют как очень мобильные тактические резервы. Когда украинское подразделение "зависает" на заграждении или минном поле, ракеты с вертолетов существенно усиливают боевые возможности российских сухопутных войск. Из-за тактики полетов на сверхмалой высоте, которую используют российские летчики, и дальности действия их противотанковых средств, эти вертолеты очень трудно поразить украинскими наземными средствами ПВО.
Такие мощные оборонительные линии и огневая мощь работают вместе, чтобы замедлить и в конечном итоге уничтожить нападающих украинцев. Отчеты о боевых действиях показывают, что самые лучшие западные бронированные машины в этих боях — танки Leopard II и боевые машины Bradley — понесли существенный урон в своих попытках атаковать позиции русских. Единственная положительная сторона для Украины заключается в том, что экипажи бронетехники и пехотные отделения, находящиеся в ней, как правило, выживают после ее повреждения, что отчасти говорит в пользу западных конструкторов. Но этого недостаточно для успеха наступления. Для успешного прорыва машинам необходимо иметь возможность продвигаться вперед, развивая свою огневую мощь в глубину позиций противника.
Исторически сложилось так, что обороняющихся удавалось ослабить благодаря двум мерам. Наиболее простым является предварительное их истощение, дополненное немедленным шоком от мощной наступательной боевой операции. Атакующая сила просто в течение долгого времени сражается с обороняющейся, неся при этом большие издержки, и делает ставку на то, что оборона не сможет восполнить свои потери с той скоростью, с которой это может сделать нападающая сторона.
Именно так действовали союзники во время Второй мировой войны, когда они сражались с немцами. Со временем немецкая боевая мощь просто истощалась, в основном в боях на фронтах, а также в результате авиабомбардировок. США, Советский Союз и Великобритания, значительно превосходящие Германию по совокупному населению и промышленной мощи, произвели гораздо больше оружия и выставили на войну гораздо больше единиц вооружения, чем нацисты. Все усилия немецкой армии по поддержанию согласованной обороны, подкрепленной мобильными резервами, просто провалились из-за отсутствия достаточных ресурсов, хотя потребовалось немало времени, чтобы в тактическом отношении союзники догнали вермахт.
Тотальное разрушение немецкой промышленности и городов также было важным инструментом союзников для окончательного истощения германской обороны. Когда на Западе были предприняты усилия по прорыву немецких позиций, США и Великобритания объединили массированный артиллерийский огонь с сосредоточенными бомбовыми ударами. Советы на востоке сделали то же самое, хотя они больше полагались на свою артиллерию, чем на авиацию.
Не похоже, чтобы украинский комплекс артиллерии, ракетных установок и беспилотников справлялся с этой задачей. Но только разворачивающаяся кампания может дать ответ на этот вопрос. И хотя Украина надеется, что Запад вскоре поставит ей истребители, опыт США в операции "Буря в пустыне" против гораздо менее боеспособного противника, чем Россия, позволяет предположить, что количество этих истребителей, необходимое как для подавления российской ПВО, так и для нанесения удара по российским сухопутным войскам в глубине намного превышает любую цифру, предложенную до сих пор.
Другой способ ослабить силы противника на земле — это застать его врасплох на участке фронта, который у него по каким-то причинам остался слабо защищенным. Именно это сделали немцы против американцев в Арденнском лесу в декабре 1944 года. У США и Англии не было достаточных сил, чтобы вести наступление по всему фронту. Соединенные Штаты использовали холмистую и лесистую местность Арденн, считавшуюся более подходящей для обороны, в целях достижения "экономии силы". Они не только прикрывали фронт с плотностью, равной всего лишь половине той, что рекомендовала их собственная доктрина, но также использовали Арденны как то, что историк Чарльз Макдональд позже назвал "детским садом и домом престарелых", бросая в бой плохо подготовленные подразделения, незнакомые с тем театром военных действий, и отводя в тыл для восстановления сил ветеранские дивизии, которые понесли необычайно большие потери.
Немецкая разведка поняла это, а тщательная маскировка и обманные маневры позволили немцам сосредоточить очень большие силы в этом секторе фактически не обнаруженными США. Здесь они достигли полностью выгодного для них общего соотношения сил как раз порядка 3 к 1. Первоначально немцы добились определенного успеха, но их неспособность разбить тактические и оперативные резервы союзников и полностью пополнить запасы своих передовых частей в конечном итоге заставила их прекратить наступление. <...>
Очевидно, украинцы надеялись повторить харьковский опыт, когда им на некоторое время удалось нащупать "слабый" участок фронта, но на момент написания этой статьи успехи в этом наступлении все еще весьма эфемерные.
На первый взгляд, сухопутные российские силы на Украине кажутся ослабленными, что питает надежду украинцев на успешное наступление. По имеющимся подсчетам, в начале конфликта у русских было примерно 40 бригад. Некоторые из них понесли потери, но мобилизация российских резервных войск осенью 2022 года, похоже, позволила им восстановить свою боевую мощь. Однако оборонять все 1000 километров фронта российская армия может, только если задействует все свои бригады без сохранения резервов. Во времена холодной войны аналитики сказали бы, что 15–20 км по фронту — это максимум, который бригада может успешно оборонять, причем в течение относительно короткого времени.
Но современные технологии, в том числе беспилотники, передовые артиллерийские и наземные ракетные системы, а также противотанковые управляемые ракеты большой дальности, позволяют оборонительным подразделениям выполнять более масштабные задачи, чем могли их предшественники. Наступательный "успех" украинской армии осенью 2022 года парадоксальным образом позволил России сократить линию фронта и, таким образом, облегчить себе оборонительную задачу. Разрушение Каховской плотины на юге Украины тоже облегчило России защиту юга, позволив еще больше укрепить боевую мощь.
Россияне, возможно, также добавили дополнительные боевые единицы к своим вооруженным силам на Украине. Генерал Кристофер Каволи, верховный главнокомандующий объединенными силами НАТО в Европе, зловеще заявил в апреле, что российские силы на Украине сегодня сильнее, чем в начале военного конфликта. Он не назвал цифр, но, по сведениям из других источников, их численность доведена 300 000 солдат по сравнению с 200 000 в начале конфликта. Если это правда, то Россия, вероятно, перебросила на Украину дополнительные бригады, повысив свою способность поддерживать тактические и оперативные резервы.
Некоторые западные эксперты считают, что русские лишились резервов, но такое мнение предполагает, что они все еще находятся в состоянии некоторой военной амнезии, в какой они были в начале кампании. Однако российские войска эффективно сражаются уже несколько месяцев, так что они, должно быть, вспомнили что-то из своих старых руководств и практик, и им тоже удалось использовать новые технологии. Если западная и украинская разведка считают, что у России нет значительных резервов, то, видимо, этим и объясняется как решимость Украины продолжать свои усилия по прорыву оборонительных позиций России, так и заявления западных военных об уверенности в украинском контрнаступлении. ВСУ все еще надеются в конечном итоге взломать первую линию российской обороны, восстановить мобильность на поле боя и вывести из строя оставшиеся российские силы.
Однако, если это предположение неверно, то Украине не имеет смысла продолжать нынешние попытки контрнаступления, потому что даже если она глубоко проникнет в занятые Россией территории, ВСУ, скорее всего, встретят серьезными контратаками. При этом Киев окажется в наихудших для него обстоятельствах: с ослабленными истощением силами, растянутыми и рассеянными в результате предыдущих сражений и, вероятно, недостаточно обеспеченными технически. Кто му же в этот момент украинские силы могут оказаться за пределами дальности действия своих беспилотников, артиллерии и ракет, на которые они привыкли полагаться и которые теперь из-за российских помех окажутся неэффективными.
Такой ужасный исход не гарантирован, но проблема для Украины в том, что у нее нет никакого опыта, на который можно было бы опереться, если такая негативная ситуация все же сложится. А поскольку украинские военно-воздушные силы невелики и в основном предназначены для обороны, авиация не сможет спасти украинцев. Они будут предоставлены сами себе. Хотя русские поначалу и не демонстрировали высокого мастерства в мобильных операциях и большой способности к импровизации, они серьезно усовершенствовали свою тактику в ходе этого конфликта, и не исключено, что они и ждут своего момента.
Украинцы все еще находятся в начале своего летнего наступления. На время написания этой статьи они медленно продвигаются вперед в том что, по-видимому, является их важной операцией, нацеленной на Азовское море, и во вспомогательных операциях вокруг Артемовска. Если эти их усилия начнут набирать обороты, им все же придется столкнуться с двумя важными проблемами: российскими тактическими резервами, развернутыми на их пути, чтобы сломить этот украинский импульс, и российскими оперативными резервами, которые могут собраться для контратак на расползающихся украинских флангах. Российская авиация, которая в последние недели добилась гораздо большего успеха в наземных атаках, чем в начале конфликта, может еще больше замедлить продвижение Украины, нанося удары как по боевым подразделениям и технике, так и по логистическим целям.
Судя по всему, эти проблемы были проанализированы во время военных игр с советниками НАТО, и какие-то решения, по крайней мере теоретически, были найдены. Но история показывает, что операции, подобные украинской, очень сложны с точки зрения материально-технического обеспечения, планирования и тактического искусства.
Фактов, достаточных для обоснованного предположения о шансах Украины на успех, немного. И наблюдатели не должны удивляться, если это наступление провалится, оставив после себя, в лучшем случае, только частичный успех.
Автор: Барри Розен (Barry Rosen) — профессор политологии в Массачусетском технологическом институте. Долгое время работал в Совете по международным отношениям США.
