Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Геополитическая конкуренция между Вашингтоном и Пекином превращается в проблему для человечества, пишет "Нови стандард". В отличие от холодной войны, экономическое расхождение Запада и Китая повлечет крайне негативные последствия для каждого жителя планеты, отмечает автор статьи.
В отличие от холодной войны, когда два блока взаимодействовали в экономике минимально, разногласия Запада и Китая приведут к чрезвычайно негативным последствиям, которые на себе ощутит почти каждый житель планеты.
Мы живем в интересные времена. Мировые социальные изменения, ускоренные разбалансировкой сил ведущих мировых геополитических субъектов, а также провалом реформы современного типа капитализма (невозможно управлять обострившимся монетарно-фискальными противоречиями), приобретают такой масштаб и значение, что даже трудно найти пример чего-то подобного в истории.
Более того, в последние годы под давлением общественности, то есть избирателей, постепенно под вопрос ставятся укоренившиеся экономические и социальные постулаты, прежде всего, навязанные Западом и существующие еще с XIX века или с 1945 года. Многим этот поворот кажется революцией. Однако то, что многие осуждают, называя протекционизмом и меркантилизмом, —это на самом деле (недогматический) подход к решению важных социальных вопросов, и в конечном итоге он может способствовать рождению более здоровой формы глобализации.
Те, кто формируют политику, столкнулись с риском коллапса всей системы и признали необходимость решать проблемы, проистекающие из выраженного неравенства, помогать развитию запущенных периферийных регионов (это поможет остановить миграцию с юга), а также наконец активно заняться борьбой с последствиями серьезных климатических изменений. Показательный пример этого нового подхода, по крайней мере в западных странах, — европейские экологические дотации или "Закон о снижении инфляции" Джо Байдена (название не совсем адекватное). Эта норма принята для того, чтобы задействовать частный капитал в достижении климатических целей и обеспечить рост в долгосрочной перспективе.
Распад свободной торговли
Уровень прогрессивности новой политики (переход к большей социальной инклюзивности) понятен из заявлений высокопоставленных американских чиновников, апологетов неолиберализма. Нас постепенно покидает "эра человека из Давоса". Чтобы вникнуть в эту новую политику, следует отказаться от категориального аппарата, который доминировал с начала 1980-х вплоть до кризиса 2008-2009 годов.
Например, ошибочно думать, что так называемая гиперглобализация (с начала 1990-х до начала пандемии COVID-19) была эрой свободной торговли. Да, тогда подписывались соглашения о свободной торговле, но в них прописывали преимущественно стандарты регулирования, правила интеллектуальной собственности, инвестиций, банковских операций. Раньше эти сферы относились к внутренней политике. В соглашениях о "свободной торговле" того времени намного меньше говорилось об устранении пограничных ограничений в торговле и инвестициях. Навязанные правила кроились под интересы "политически близких" крупных компаний, в том числе крупнейших международных банков, фармацевтических гигантов и других транснациональных корпораций (они же использовали международные арбитражи, чтобы нейтрализовать правительственные предписания, снижавшие их прибыли). Под их давлением произошла либерализация потоков капитала, а о климатических изменениях почти забыли, поскольку меры, направленные на борьбу с их негативным влиянием, резко снижали доходы крупных корпораций.
Также следует пересмотреть эру Бреттон-Вудской системы (с 1945 года до конца 1970-х). В то время правительства сохраняли значительную автономию при формировании промышленной, регуляторной и финансовой политики. Торговые соглашения тогда были редкостью, а контроль над краткосрочными потоками капитала считался нормой. Несмотря на относительную закрытость мировой экономики, большинство стран достигали значительного экономического и социального прогресса.
Когда Китай включился в мировую экономику с 1980-х, он вел себя так же, сохраняя государственную собственность, контроль над валютой и потоками иностранного капитала. Добившись невероятных успехов и положительно повлияв на мировую экономику, Китай показал, что определенная мера свободы при реализации внутренней экономической политики не вредит ни отечественной, ни мировой экономике.
Новые подходы к экономической политике
Мировая экономика относительно неплохо развивалась вплоть до мирового финансового кризиса, который начался в 2008 году. Тогда стало понятно, что экспансивная финансовая политика, которая стала нормой на большей части земного шара, нежизнеспособна. На какое-то время помогла денежная эмиссия, то есть еще более экспансивная монетарная политика. Но не все экономики могли себе это позволить, не подкосив свою национальную валюту (Соединенные Штаты Америки, еврозона, Великобритания, Япония, Китай). Пошатнувшиеся банки и корпорации ожидаемо спасали бюджетными деньгами, ведь плутократические элиты оказывали решающее влияние на политику в западных государствах. Резкий рост общей задолженности как государств, так и компаний и домохозяйств во всех вышеупомянутых экономиках — это закономерное следствие такой политики. Все происходящее подорвало потенциал экономического роста в долгосрочной перспективе.
Поскольку от предпринятых мер очень пострадали средние и малоимущие слои населения по всему миру, электоральное большинство закономерно ответило социальным бунтом. Тем не менее ожидаемого подъема левых не произошло, так как популисты, которые обвиняли в экономических неудачах большинства в основном представителей других этносов, религий, рас и государств, ловко привлекли на свою сторону значительную часть избирателей.
Тем не менее последующие события, вопреки прогнозам мэйнстрима, носили положительный характер, так как и политический центр, и политические левые выдвинули новые программы, в центре которых стояла идея перераспределения, что еще несколько лет назад было немыслимо. Пусть в ограниченной мере, но сегодня эта новая политика постепенно реализуется, и это похвально.
Что касается Соединенных Штатов Америки, то критически важной считается концепция, которую представил 27 апреля 2023 года советник президента США по национальной безопасности Джейк Салливан в Брукингском институте. Салливан заявил, что изменение направления американской администрации обусловлено тем, что рыночные силы, не контролируемые государством, поставили под угрозу американскую промышленную базу. Кроме того, климатический кризис разразился из-за текущих рыночных ошибок, а неконтролируемый рынок виноват в "неприемлемом" экономическом неравенстве. Наконец, верность неолиберальным идеям ослабила Соединенные Штаты Америки в области критически важных технологий, особенно в производстве чипов. А ведь эта область играет центральную роль в сохранении технологического превосходства в условиях конкуренции с Пекином. Таким образом, главная мысль тут не только в том, чтобы перегнать Китай, но и в том, чтобы государственная власть влияла на рынок, в том числе через щедрые дотации, предназначенные для критически важных предприятий.
Промышленность и протекционизм
Вашингтон сосредоточился на индустриальной политике и протекционизме, и это не объяснить одной только деиндустриализацией Соединенных Штатов Америки из-за миграции промышленности в Восточную Азию. Дело еще и в том, что, по мнению аналитиков, ослабление экономических сил и последующее обострение неравенства подрывает саму демократию и угрожает общественному консенсусу в США. Поэтому Джо Байден не только сохранил пошлины, предложенные еще Дональдом Трампом, но и выделил огромные дотации на реиндустриализацию ради сохранения лидирующей позиции в технологической области.
Сначала многих в Европе обеспокоил разворот Соединенных Штатов Америки к протекционизму и индустриальной политике. Но после объявления о расследовании, которое инициировал Европейский союз, чтобы разобраться с импортом китайских электромобилей, стало понятно, что Брюссель встал на тот же путь. Если власти Европейского союза действительно последуют примеру Белого дома, то двигать ими будут схожие причины. ЕС тоже боится, что китайские конкуренты разрушат его промышленную базу, особенно в автомобильной промышленности, важнейшей производственной отрасли Европейского союза, а с ней расшатается и социально-политическая стабильность.
В этом году Китай станет крупнейшим мировым экспортером автомобилей и имеет все шансы стать лидером в производстве "автомобилей будущего". Китай лидирует в производстве аккумуляторов и экспорте редкоземельных металлов, необходимых для электромобилей. Конечно, принципы свободного рынка предполагают, что европейцы должны благодарить Китай, ведь тот обеспечивает европейских потребителей дешевыми электромобилями. Однако суровая социально-политическая реальность неумолима, так как автомобильная отрасль обеспечивает 6% рабочих мест в Европейском союзе, и потеря этих мест грозит политическим и социальным взрывом.
Европа по-прежнему нуждается в китайских поставках (аккумуляторов, минералов) для производства электромобилей, а Китай остается крупнейшим экспортным рынком для ведущих европейских компаний, таких как "Мерседес" и "Фольксваген". Тем не менее о необходимости спасать европейскую автомобильную отрасль в обществе и политических кругах будут говорить, вероятно, все чаще. Поскольку компании из Европейского союза уже теряют долю на рынке Китая, возможно, что ЕС введет "добровольные" ограничения на импорт китайских электромобилей (европейские пошлины на китайские автомобили, по-видимому, вырастут с нынешних 10%, но вряд ли они достигнут 27,5%, как в США, так как Европа все же опасается ответных мер Пекина).
Неожиданная стратегия Китая
Из-за упомянутого "расследования" Пекин обвинил Европейский союз в чистом протекционизме и объявил о встречных мерах. Однако вряд ли геополитический ответ Китая будет таким, как ожидают многие. Он не будет оспаривать доминирование Запада с помощью новых институтов, таких как БРИКС или ШОС. Стратеги в Пекине понимают, что конкуренция держав, по сути, сводится к технологиям, а не к торговле и не к блокам, которые формируют державы. Поэтому Китай оспорит доминирование Запада в современных технологиях, а формирование антизападных союзов отойдет на второй план.
Напротив, Соединенные Штаты Америки перед лицом соперника, который впервые со времен распада Советского Союза настолько силен, что способен лишить США мирового лидерства, попытаются сплотить своих союзников вокруг стратегии разъединения. По сути, это экономический вариант политики сдерживания времен холодной войны (кстати, Вашингтон сейчас пытается прилепить к ней идеологический элемент, рассказывая о борьбе между демократами и автократами). Но от (первой) холодной войны ситуация отличается тем, что, вопреки ожиданиям Белого дома, вторая холодная война не разводит полюса, а ведет к фрагментации.
Китайское руководство правильно понимает, что стремление к суверенитету совершенно несовместимо с формированием блоков в духе холодной войны. Пекин хочет многополярный мир, то есть фрагментированный мировой порядок, ведь китайцы полагают, что не смогут победить блок под предводительством Вашингтона (Китай не питает иллюзий, надеясь, что такие государства, как Саудовская Аравия или Объединенные Арабские Эмираты, будут лояльны к нему внутри принципиально антизападного блока БРИКС).
Для Белого дома хуже всего то, что даже самые близкие союзники Соединенных Штатов Америки склонны к фрагментации. Например, Сеул максимально сосредоточен на Пхеньяне, а Токио хочет по экономическим причинам избежать стратегической эскалации вокруг Тайваня. Берлин, в свою очередь, придает особое значение экономическим связям с Пекином.
Китай считает, что мир, в котором государства не зависят от Запада, служит интересам Пекина больше, чем тот, в котором существуют небольшие прокитайские союзы (вроде БРИКС). На самом деле, чтобы оспорить гегемонию Соединенных Штатов Америки, Китаю достаточно, чтобы другие страны свободно выбирали свой путь, в том числе, имея доступ к разным источникам финансирования, а также обладая возможностью рассчитываться при торговле или откладывать в резервы валюты, которые не превратятся однажды в "оружие". Пекин хочет такого мирового порядка, в котором влияния Соединенных Штатов Америки в экономической, оборонной и идеологической области будет недостаточно, чтобы заставлять других, особенно средних игроков, вставать на американскую сторону. Судя по всему, такой мир с каждым днем все ближе.
Обострившаяся конкуренция
Если Вашингтон и Пекин не справятся и не смогут, пользуясь своим геополитическим влиянием, разумно координировать процессы в мире, мировое благосостояние очень пострадает. Это произойдет не из-за отказа от свободной торговли и роста протекционизма, как утверждают многие. Причина — в резком росте расходов из-за разрыва мировых цепочек снабжения, которые на протяжении десятилетий помогали снижать цены большинства материалов и товаров, которые мы используем каждый день. В отличие от холодной войны, когда два блока взаимодействовали в экономике минимально, экономическое расхождение Запада и Китая повлечет чрезвычайно негативные последствия, которые на себе ощутит почти каждый житель планеты.
Таким образом, жестокая геополитическая конкуренция между Соединенными Штатами Америки и Китаем превращается в серьезнейшую проблему для человечества. В лучшем случае их "разъединение" обернется плохими экономическими показателями, то есть сокращением ВВП обеих сторон и мира в целом. В худшем случае возможен горячий конфликт.
Похоже, мы вошли в эру, когда рынки будут подчиняться логике геополитической конкуренции. Экономический рост замедлится, расходы возрастут, а риски войны преумножатся.
