Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Автор статьи в The Guardian рассказала о своем первом опыте приобщения к миру постсоветской музыкальной культуры. В 90-е годы она влюбилась в гитариста украинской рок-группы и пыталась заниматься ее раскруткой. Вот что из этого вышло.
Одним незабываемым летом в 90-х я колесила с группой под названием Colney Hatch. Этот недолгий опыт дал мне живое представление о жизни "поклонниц" и отношении к ним.
“Все же знают, что ради него ты пойдешь на всё. Ну что тебе, трудно, что ли?”, — спросили меня. Весь 1993 год я провела в бывшем Советском Союзе студенткой по обмену. Я жила в Санкт-Петербурге и учила русский. Я безумно влюбилась (хотя по большей части это всё же была страсть) в ведущего гитариста украинской панк-группы Colney Hatch. И вот их менеджер попросил меня об одном маленьком одолжении: помочь раскрутить ее на Западе.
Ситуация была и впрямь как в песне Meat Loaf: ради любви я была готова на все (намек на песню “I’d Do Anything for Love”. — Прим. ИноСМИ). Загвоздка была в том, что изо всей музыкальной индустрии я лишь краем уха слышала имена Стока, Эйткена и Уотермана (Stock, Aitken, Waterman — продюсерское трио, раскрутившие массу популярных исполнителей. — Прим. ИноСМИ) — только и всего. Когда же менеджер группы почуял в моем тоне сомнение — главным образом потому, что я была бестолковой 21-летней девицей, которая и в Лондоне-то была всего раз, и то проездом в восьмилетнем возрасте, — он строго спросил: “Так ты хочешь, чтобы они пробились, или нет? Или ты просто бегаешь за ними, как собачонка?”
Это было величайшее оскорбление. Кто захочет прослыть жалкой фанаткой?
Я встретила группу в ночном клубе, где они подписались на целый месяц выступлений. Гитарист сидел напротив меня и отстукивал пачкой сигарет ритм шлягера “All That She Wants” группы Ace of Base. В тот год эту жуткую песню крутили повсюду. Когда он поднял голову и наши взгляды встретились, я сказала стоявшей рядом подружке: “Погляди, напротив меня сидит бог”. Скуластый и длинноволосый, он был красив, как солист Whitesnake, только на модный MTV-шный лад. Было такое ощущение, что, куда бы он ни шел, за ним катилась невидимая машина, развевающая его кудри. Я и представить себе не могла, что такой со мной заговорит, — не говоря уже о том, что позволит побыть его девушкой.
Собственно говоря, я и сейчас не до конца уверена, что ею была. А ведь я к тому же постоянно себя накручивала: “А у нас правда отношения? А воспринимают ли меня всерьез?” Когда болтаешься за кем-то хвостом, не надо объяснять, каково это. И это как-то унизительно. Но тогда это даже воодушевляло. Группа назвалась в честь сумасшедшего дома викторианской эпохи (“потому что мы чокнутые”) и подавала себя как “украинский ответ Red Hot Chili Peppers”. Они могли далеко пойти. А я — сыграть в их успехе важную роль.
Выступали они большей частью в пивнушках, барах и темных ночных клубах Москвы и Санкт-Петербурга. Это была целая сцена, процветавшая после распада СССР в 1991 году: смесь постсоветского прог-рока, фолк-певцов протеста и “волосатиков”, лабающих каверы Pink Floyd. Искаженная строчка из песни “Wish You Were Here”, когда вместо “отличишь ли улыбку от маски” пели “улыбку отмазки”, навсегда врезалась мне в память. Время было сумбурное, и посещаемость была непредсказуемой. Порой залы были битком и перед сценой “месились” десятки потных ребят в “варёнках”, горланя самый “цеплючий” припев Colney Hatch на ломаном английском: I’m not drunk // It’s only fucking funk. Но бывали дни, когда я была чуть ли не единственной во всем клубе — и точно единственной на танцполе, “аристократично” покачиваясь с бутылкой “Балтики” в руке и разглядывая собственную тень в огнях стробоскопа.
Группе я нужна была для одного: навести порядок в их текстах, которые они стряпали с помощью доисторического словаря. На самом деле они даже не говорили по-английски, но очень хотели петь на языке Red Hot Chili Peppers, чтобы прогреметь на Западе (другие группы того времени считали обязательным сочинять на родном языке для внутреннего потребителя). Летом мы отправились на юг через всю Украину на музыкальный фестиваль в Одессу. Всю дорогу в автобусе мы пререкались о том, можно ли по-английски сказать “пусть сосут свои вонючие костыли”. Я утверждала, что не стоит, поскольку ни один носитель языка эту тарабарщину всё равно не поймет. Я пыталась изменить их дорожный рацион, который состоял из “конины” (дешевого коньяка) и пива (которое они дружно считали безалкогольным напитком), но не преуспела. И столь же безуспешно я убеждала гитариста поменьше квасить и почаще меня любить. Прошло 30 лет, и сейчас мне кажется, что лучше бы я тогда смирилась с репутацией “тусовщицы” и с чистой совестью пустилась во все тяжкие.
Но из-за самого это ярлыка сейчас ломается даже больше копий, чем прежде. На прошлой неделе в кинотеатрах начали крутить документальный фильм об Аните Палленберг. Палленберг, итальянская актриса, модель и художница, познакомилась с группой Rolling Stones за кулисами концерта в Мюнхене в 1965 году, когда ей было 23. Позже она родит троих детей от Кита Ричардса и будет приговаривать: “Я ощущаю себя участницей группы, этаким шестым камнем”. Лента “Больше огня: история Аниты Палленберг”, где закадровый текст читает Скарлетт Йоханссон, призвана раз и навсегда отодрать от Палленберг зазорный ярлык “тусовщицы”. Режиссеры фильма Алексис Блум и Светлана Зилл назвали фильм “актом восстановления исторической справедливости” и “возвращением женского взгляда на официальную хронику рок-н-ролла”.
Памела Де Барр, входившая в 60-х и 70-х в “свиту” The Byrds, The Doors, Led Zeppelin, Rolling Stones и многих других, тоже замолвила словечко за “тусовщиц”. Буквально на прошлой неделе 75-летняя Де Барр устроила турне по Голливуду по местам бестселлера 1987 года “Я с группой: признания поклонницы”.
Сама она носит это звание с гордостью, но вообще-то роль поклонницы никогда не была в чести у феминисток. Появившееся в 1960-х модное словечко “групи” (groupie) априори отводило женщинам второстепенную роль — вечно подле настоящих рок-героев, — но никак не самостоятельных личностей. В мемуарах Сильвии Паттерсон “Я не с группой: жизнь писательницы, растворившейся в музыке”, чуть было не получивших премию Costa в 2016 году, эта напряженность заостряется еще больше: очевидно, что ярлык “поклонницы” здорово портил жизнь женщинам-журналистам, продюсерам, “звукачам”, да и вообще всем остальным, кто работал с группой, не будучи ее участницей.
Сегодня мы вроде как ушли от этого примитивного мышления: не только потому, что такой ярлык всем претит, но и потому, что за такое отношение бойкот грозит уже самим музыкантам. На концерте в 2022 году Мэтти Хили из группы 1975 спросил документы у фанатки, поднявшей из толпы плакат с просьбой подарить ей первый поцелуй. Было слышно, как он пробормотал: “Если тебе меньше 16, то, чур, от ворот поворот”, — после чего она продемонстрировала водительские права, и он ее чмокнул. Теперь даже у поклонниц завелись права и обязанности.
Но хотя уже все затвердили, что участь поклонницы — это плохо, неловкая правда, которую я уяснила на собственной шкуре, заключается в том, что иногда ты просто тащишься по кому-то — и всё тут. На моем личном опыте сказалось то, что я учила язык и была немного “ботанкой”. Я ловила каждое их слово не потому, что прониклась величием панк-рока, а потому, что хотела освоить их язык. А еще я балдела лично от гитариста — причем не столько из-за музыки или славы, сколько из-за того, что он был до неприличия хорош собой. И да, есть большая разница между тем, чтобы таскаться за группой в зените славы, и таскать сумки безвестным ребятам, которые согласны выступать где угодно, лишь бы позвали.
Некоторые поклонницы были поистине заблудшими душами, которых эксплуатировали, пользуясь к тому же их несовершеннолетием. Но для других это был лишь развеселый жизненный этап. Потом они благополучно пошли дальше и занялись другими делами. (Это про меня. Я еще, можно сказать, была тихоней — разве что вшей как-то раз подцепила.)
Третий тип описала в своей книге 2022 года “Женщины-парашюты” Элизабет Уиндер: они служили неоплачиваемыми стилистами, неофициальными менеджерами, источниками вдохновения, эмоциональной поддержкой, музами и соавторами. Уиндер рассказывает о влиянии Марианны Фейтфулл, Марши Хант, Бьянки Джаггер и Палленберг — “женщин за кулисами Rolling Stones”. Странная выходит история: автор хочет всячески подчеркнуть талант и свободу действий этих женщин и навеки вычеркнуть из словаря нелестное слово “поклонница”, но все их заслуги рассматриваются сугубо в отношении мужчин.
Немногие культурные “традиции” выдерживают яд сатиры. В псевдодокументальном фильме “С вами группа Spinal Tap” 1984 года нелепая Джанин Петтибоун (в исполнении Джун Чедвик) хорошенько разобралась с культурой поклонниц. По сюжету она, вылитая певица Стиви Никс, — подруга солиста Дэвида Сент-Хаббинса (Майкл Маккан), но у нее в жизни есть цели поважнее, чем просто быть чьей-то “клюшкой”. Вооружившись астрологическими таблицами и крылатой фразой “я — объективная реальность”, она становится менеджером группы, к вящему неудовольствию всех, кроме собственного парня. Чедвик рассказывала, что фильм окончательно одобрили лишь когда в него ввели ее героиню: напряженность вокруг роли Джанин придала сюжету остроты.
Но последним гвоздем в гроб привычной роли “поклонниц” стал фильм 2000 года “Почти знаменит”. Его действие разворачивается в начале 70-х вокруг компании девочек-подростков, которые, словно пластырь, липнут к группе под названием Stillwater. Верховодит этой компанией квинтэссенция поклонницы Пенни Лейн (в исполнении Кейт Хадсон). В первой половине фильма они великолепны и ошеломительны — настолько, что даже отвлекаешься от навязчивого вопроса об их возрасте.
Но затем всё это рушится с отрезвляющей горечью 21-го века. Некоторым из девчушек едва стукнуло 16, и парни из группы, хотя лишь немногим старше, уже относятся к ним, как к валюте. Во второй половине фильма ими торгуют в самом буквальном смысле слова: одна группа передает их “в собственность” другой. Да уж, веселая выдалась вечеринка — пока свет не включили. Я посмотрела этот фильм, когда мне было уже за 40, — спустя много лет после моей собственной закулисной эпохи. Я ощутила практически материнскую любовь к персонажу Хадсон и смешанную с ностальгией жалость к своему наивному юношескому “я”.
Воспоминания же поклонниц 60-х и 70-х действительно коробят, и чем дальше, тем больше. Бебе Бьюэлл, модель, писательница и мать Лив Тайлер (от Стивена Тайлера из группы Aerosmith) считает само слово “групи” сексистским. Читаем у нее же: “Я считаю, что каждая девчонка мнила себя особенной, но всё было совсем не так. Если вы хоть немного ревнивы, то 70-е явно было не ваше время. Ну я и решила: раз он — гулять, то чем я хуже? У меня были восхитительные парни. Когда твоими первыми бойфрендами были Мик Джаггер, Тодд Рандгрен и Дэвид Боуи, то грех жаловаться”.
Если покопаться в любом из мемуаров того времени, то окажется, что женщины до сих пор выясняют отношения, кто из них был “понарошку” (и это снова ставит всё тот же болезненный вопрос о совершеннолетии), а кто — “по серьезу”. Никто не захочет прослыть жертвой, если сам себя таковой не считает. Де Барр пишет так: “Не знаю, кто как, а я была музой — и плевать мне, что скажут другие. Так называемые “поклонницы” им всем здорово помогали. И если бы не мы, они бы ни за что не стали тем, кем в итоге стали”.
Что же до меня самой, то поклонница из меня вышла так себе. Я оказалась лишь жалким подобием Джанин Петтибоун, хотя какое-то время я здорово увлекалась гороскопами. Менеджер Colney Hatch — брутальный мышцатый тип с налитыми кровью глазами и взъерошенной шевелюрой, в извечном бирюзово-розовом лыжном анораке, застегнутом до подбородка, — долго “лечил” меня, чтó такое раскрутка, и советовал напирать на формулировку “украинский ответ Red Hot Chili Peppers”. Дома у родителей в Сомерсете я послушно листала “Желтые страницы”, выуживая адреса звукозаписывающих компаний. Я переписывала кассеты и рассылала их по почте с рукописной сопроводиловкой — ни ответа, ни привета. А на следующий год потенциальные Perestroika Peppers и вовсе распались. Я должна была застолбить постсоветскому панку уютное местечко под западным солнцем. Я пошла бы на всё ради любви. Вот только не ушла далеко.
Автор: Вив Гроскоп (Viv Groskop).
