Когда Запад в 2014 году ввел санкции против России, Путин в своих ответных действиях руководствовался тем, что санкции имеют целью расколоть российскую элиту, а со временем привести к свержению его власти. Следуя такой сюжетной линии, российский президент пытался уравнять интересы своих дружков и интересы страны, представ в образе единственного человека, который может противодействовать враждебному Западу и не даст России развалиться на части. Именно в таком свете в России воспринимали каждый новый цикл американских санкций, исходя из того, что они призваны вбить клин в ряды российской элиты.
Но когда о санкциях говорят американские и европейские руководители, они отмечают такую цель как сдерживание и наказание Кремля за его военную интервенцию и за вмешательство в выборы. А если когда-то и встает вопрос о расколе элиты, то о нем говорят только конфиденциально.
Тем не менее, по ошибке или с умыслом, но раскол в рядах российской элиты все же мог произойти. Если говорить о сегодняшнем санкционном режиме, то следует отметить как минимум две группы интересов, которые сформировались в России. К первой группе относятся те, кто выиграл от западных санкций (и от очень полезных контрсанкций, введенных российским правительством) и поэтому приветствует их. А ко второй относятся те, кто проиграл. Короче говоря, западная политика ударила неравномерно по олигархическому классу, и создала внутри российской элиты победителей и проигравших. Это может иметь очень глубокие последствия для будущего России.
Во-первых, полезно вспомнить, как выглядело путинское окружение несколько лет тому назад, когда в России окончательно сформировался авторитарный режим. В ближайшем окружении Путина были его личные друзья из санкт-петербургского кооператива «Озеро», куда входило семейство Ротенбергов, Ковальчуки, Геннадий Тимченко и еще несколько человек, сколотивших состояния на государственных подрядах в 2000-х годах. Второй круг состоял из миллиардеров, обогатившихся в 1990-е годы. В то время они были олигархами, и их деньги имели решающее слово в политике. С приходом Путина они утратили значительную часть своего политического влияния, но сохранили деньги и по-прежнему получают выгоды от нынешнего режима. И конечно, там были силовики, представители служб безопасности, которые при Путине взошли на вершины власти, и сейчас контролируют значительную часть бизнеса в России, особенно в финансовом и банковском секторе.
По сути дела, Владимир Путин перетряхнул всю систему, создав свои собственные группы власти, на которые он может положиться. А поскольку олигархи ельцинской эпохи в 1990-е годы уже разобрали всю самую доходную советскую собственность, а российская экономика не производит никакую конкурентоспособную продукцию, у Путина оставался один-единственный выход: распределять федеральный бюджет среди своих друзей, раздавая государственные контракты группам верных и преданных ему людей. Тысячекилометровые трубопроводы, для которых не хватает нефти и газа, крупные спортивные стадионы и мосты — все эти важные инфраструктурные проекты строились и строятся для того, чтобы наполнять карманы путинских «друзей», как сам Путин однажды назвал Юрия Ковальчука и Аркадия Ротенберга. Этим господам западные санкции почти никак не навредили. Чтобы облегчить им жизнь после введения против них персональных санкций, российское правительство начало вкладывать федеральные средства и резервы в принадлежащие им банки.
Российские контрсанкции, в рамках которых Москва запретила ввозить в страну импортные продовольственные товары и лекарства, также принесли пользу бизнесу Геннадия Тимченко. А больше всех от западных санкций выиграла оборонная промышленность, которую полностью контролирует Сергей Чемезов, возглавляющий гигантскую госкорпорацию «Ростех» и являющийся одним из самых влиятельных силовиков в России.
Таким образом, санкции в определенной мере помогли Кремлю сплотить часть путинской элиты вокруг российского президента, особенно тех, кто живет за счет государственных контрактов, скажем, Ротенбергов и Чемезова, а также тех, кто работает в спецслужбах, таких как вселяющая страх ФСБ, которая стала инструментом частых рейдов против бизнеса. В России рекордно выросло количество бизнесменов, которые сидят за решеткой или умерли в тюрьме в ожидании суда. Так же рекордно выросли и финансовые потоки, контролируемые ФСБ.
Эти группы не просто случайно выгадали от западных санкций и встречных санкций Кремля — они наверняка всячески приветствуют их. В 2017 году Чемезов доложил Путину об увеличении военного экспорта корпорации «Ростех», которой принадлежат активы на три триллиона рублей (50 миллиардов долларов). Признав, что Россия потеряла американский рынок, где намеревалась продавать оружие Калашникова, Чемезов заявил, что «Ростех», тем не менее, проводит экспансию в Латинской Америке и на Ближнем Востоке.
Риторика силовиков в адрес Соединенных Штатов откровенно враждебна. Они занимают едва ли не изоляционистскую позицию, говоря о том, что Россия может обойтись и без сотрудничества с Западом. Руководитель Совета безопасности и бывший директор ФСБ Николай Патрушев недавно в очередной раз заявил о враждебном давлении со стороны США на новые центры власти и на многополярную модель мира.
Глава Следственного комитета Александр Бастрыкин, в прошлом году чудесным образом избежавший отставки, а теперь выдвинутый на должность руководителя Конституционного суда России, точно так же демонстрирует антизападную паранойю. Недавно он призвал запретить Инстаграм, потому что тот «помог осуществить теракт в Ленинграде» в 2017 году. Видимо, он спутал эту популярную социальную сеть для обмена фотографиями с мессенджером Телеграм, постановление о запрете которого вынес российский суд. Да и Ленинград прекратил свое существование с распадом Советского Союза, поскольку был переименован в Санкт-Петербург.
Но не все российские бизнесмены выигрывают от изоляции своей страны и хотят порвать с Западом. Высокопоставленный российский управленец Андрей Костин, возглавляющий второй банк России ВТБ, который на 60,9% принадлежит государству, в мае дал интервью Си-Эн-Би-Си и вот что сказал по поводу санкций:
Опять же, я думаю, что это прискорбно, это какое-то недопонимание, может быть, недостаток общения. […] Общение идет только между бизнесменами. Вот почему у нас обычно хорошая атмосфера, и я считаю, что большинство бизнесменов против любых санкций…
Российские предприниматели всегда были своего рода связующим звеном между Россией и Западом, например, я считаю, они сделали много хорошего, как Абрамович, который приобрел «Челси» и вывел команду на новый уровень. В Англии так много фанатов «Челси»…. В прошлые выходные «Таймс», «Санди Таймс» написала статью о том, что группа «ВТБ Капитал» профинансировала выставку цветов Челси. Они сказали: «О, это путинский дружок Костин, он наверняка пытается сделать что-то плохое». Я хочу сказать, что во-первых, я не путинский дружок, а во-вторых, что плохого в цветочной выставке Челси? […] Думаю, российские бизнесмены не участвуют в политике…и даже если они часто встречаются с президентом и премьер-министром, то делают это в своих собственных коммерческих целях. Такова существующая в России практика. Если же Запад начнет специально чинить препятствия российскому бизнесу, это решение негативно отразится на обеих сторонах. Таково мое личное мнение.
Возможно, читатели вспомнят фамилию Костина по нашим репортажам о его неофициальном и наполовину тайном визите двухлетней давности в Вашингтон. В то время ВТБ уже ходил под санкциями, но против самого Костина их не ввели. Он приехал, чтобы убедить конгрессменов и чиновников из администрации отменить санкции против ВТБ. Прошло два года, в апреле ввели новые санкции, и теперь под них попал и сам Костин.
Давая интервью Си-Эн-Би-Си, Андрей Костин наверняка представлял интересы не только своего банка, но и своих клиентов. А клиентом ВТБ был попавший под санкции Олег Дерипаска, и банку пришлось прекратить его финансировать. Костин признался, что если бы санкциям подвергли любого другого клиента ВТБ, банку пришлось бы прекратить с ним все отношения.
Банку очень трудно успешно работать, не имея доступа к западному финансированию. Но ему почти невозможно заниматься бизнесом без крупных клиентов, таких как Дерипаска. Вот почему Костин играет роль гонимого, ориентированного на Запад бизнесмена, убеждая доверчивую западную аудиторию в необходимости снять санкции, хотя сам подлизывается к российскому режиму и испытывает ностальгию по советским временам. (На недавнюю встречу с ведущими инвесторами глава ВТБ надел все сталинские регалии. Это было довольно любопытная демонстрация двоемыслия со стороны одного из ведущих российских капиталистов.)
Андрей Костин не одинок в этом сражении. Самая крупная в России государственная финансовая организация «Сбербанк» тоже подверглась мощным западным санкциям. И в последние месяцы этот банк начал озвучивать весьма необычную критику в адрес олигархов, которые больше всех выигрывают от введенных карательных мер. Это говорит о начале тайного бунта части российской элиты.
Спустя три дня после мартовских президентских выборов аудиторское отделение банка «Сбербанк КИБ» опубликовало доклад, где говорится, что наибольшую выгоду от трубопроводных проектов «Газпрома» получают не акционеры компании, а генеральные подрядчики этих проектов. Если конкретно, то это Аркадий Ротенберг и Геннадий Тимченко, чьи компании получили контракты на строительство трубопроводов «Сила Сибири», «Северный поток 2» и «Турецкий поток».
По словам аналитиков, проектная стоимость трубопровода «Сила Сибири» составляет 55 миллиардов долларов, и он вряд ли принесет прибыль, так как стоит в пять раз дороже альтернативного проекта. «Северный поток — 2» начнет приносить прибыль не раньше чем через полвека, а «Турецкий поток» через 20 лет. Это типичная черта тех государственных проектов, которые осуществляет Аркадий Ротенберг. Все они очень дорогие без какой-либо на то необходимости, например, мост в Крым, который очень быстро стал самым дорогим мостом за всю историю их строительства. По своей стоимости он в три раза превысил цену китайского моста через залив Цзяочжоу.
Что касается оценки «Сбербанк КИБ», данной «Газпрому», то эта компания не впервые публикует честные отчеты о государственных монополиях. Прошлой осенью те же самые авторы написали доклад о «Роснефти» под названием «Надо поговорить об Игоре». Речь идет о руководителе «Роснефти» Игоре Сечине. Авторы раскритиковали «Роснефть» за то, что она не снижает свой огромный долг, накопившийся после приобретения ТНК-ВР, на который наросло 40%, и вместо этого потратила 22 миллиарда долларов на новые покупки «без ясной цели».
Оба отчета предназначались только для клиентов «Сбербанка», но стали достоянием средств массовой информации. В первый раз «Сбербанк» убрал из отчета критику в адрес Сечина. Во второй раз были уволены автор отчета и его начальник. Глава «Сбербанка» Герман Греф принес извинения руководителю «Газпрома» Алексею Миллеру.
Несмотря на бесславный конец, сама по себе эта история ярко демонстрирует раскол, возникший между двумя группами с особыми интересами, которые сформировались в России из-за санкций. Еще один пример — дело Романа Абрамовича, который недавно поспешно получил израильский паспорт после того, как ему отказали в британской инвесторской визе, и решил не возвращаться в Россию. Этот факт, а также официальные данные статистики, указывающие на то, что отток капитала из страны в первом квартале 2018 года увеличился в два с лишним раза, опровергают пропагандистские заявления Кремля о том, как тесно сплачиваются вокруг Путина бизнесмены в условиях санкций. Эффект от санкций не монолитный. И хотя российская политика смягчила удар и дала новые возможности таким людям как Ротенберг и Тимченко, боль от санкций ощутили даже некоторые безусловно преданные Путину олигархи.
Сам Игорь Сечин оказался в интересном положении. С одной стороны, он — ближайший союзник Путина, силовик, поддерживающий тесные связи с ФСБ. С другой, он — гигант корпоративного бизнеса и амбициозный руководитель «Роснефти», испытывающий желание превратить ее в ведущую нефтяную компанию в мире (о чем он заявлял неоднократно). Но здесь есть одна загвоздка. Хотя «Роснефть» всегда пользовалась поддержкой и щедротами государства, она не может развиваться как глобальная компания под бременем санкций. Сечин признался в этом, давая интервью (что он делает очень редко) газете «Франкфуртер Альгемайне Цайтунг» (Frankfurter Allgemeine Zeitung). Глава «Роснефти» назвал санкции против его компании незаконными и сказал, что верит в европейский рынок и будет и дальше укреплять на нем позиции своей фирмы. «Нефтяной бизнес состязательный. Я глубоко убежден, что главное здесь — это контрактные обязательства», — заявил Сечин. В том же интервью он снова заговорил об амбициях «Роснефти», сказав: «Если сравнить международные акционерные компании в нашем секторе, то вы увидите, что „Роснефть" находится на первом месте по ресурсной базе. Да и себестоимость добычи у нее также очень конкурентоспособная».
Комментируя это интервью, прокремлевская газета «Московский Комсомолец» назвала его демонстрацией открытости Сечина к западному бизнесу. Он тоже довольно конкретно просигнализировал о такой открытости. В 2016 году «Роснефть» приобрела крупный пакет акций нефтеперерабатывающего предприятия в восточногерманском городе Шведт в земле Бранденбург. В конце 2017 года Герхард Шредер был назначен председателем совета директоров «Роснефти».
В любом случае неоднозначный эффект от санкций не является поводом для проведения тонких различий и ослабления карательных мер для тех, кто проповедует открытость в отношении Запада. Ни Костин, ни Греф не думают об интересах России и ее народа. Единственное, что их интересует, это прибыль, и это становится предельно ясно, если послушать их хныканье в западных СМИ.
Но такие жалобы лишний раз подчеркивают, что антироссийские санкции действуют и дают результат. Конечно, в рядах российской олигархической элиты нет отважных людей, которые осмелились бы открыто бросить вызов Путину и его политике. Но здесь налицо явное противостояние идей и интересов. По иронии судьбы Соединенные Штаты создали новое поле для конкуренции в стране, где Владимир Путин давно уже стремится подавить ее. А в конечном счете, конкуренция это единственное, что может изменить авторитарный режим, который существует в России.
