В 1936 году Вальтер Беньямин (Walter Benjamin), немецкий философ, теоретик культуры и литературный критик, опубликовал эссе под названием «Рассказчик» (Storyteller). В этом эссе, на первый взгляд посвященном русскому писателю Николаю Лескову, Беньямин попытался проанализировать значение и функции повествования. Давным-давно, писал Беньямин, рассказы позволяли слушателям получать практические и нравственные советы, — как это происходит со сказками для детей. Рассказы позволяли передавать знания и опыт, которые рассказчик получал на собственном опыте, и которые передавались таким образом, что слушатели могли использовать их в своей повседневной жизни. По мнению Беньямина, такого рода повествование постепенно становилось жертвой сил современности. К примеру, солдаты, возвращавшиеся с полей сражений Первой мировой войны, с гораздо меньшей охотой рассказывали о том, что им довелось пережить, нежели участники прежних войн, поскольку им казалось, что передать простым языком ужасы той войны, в которой впервые в истории были задействованы мощные боевые машины, попросту невозможно. Однако главной причиной заката эпохи рассказов о пережитом стала новая форма коммуникации — «информация» или достоверные и актуальные новости.
Расцвет электронной связи означал, что новости можно было передавать мгновенно в любой уголок планеты. Хотя Беньямин отмечал, что эта форма коммуникации далеко не всегда была более точной, нежели те формы, которые она вытеснила, ее авторитет целиком зависел от, по крайней мере, видимости точности. «Ни одно событие больше не доходит до нас без того, чтобы его предварительно не сдобрили объяснениями, — написал Беньямин. — Сейчас практически ничто из происходящего не приносит пользы повествованию».
Спустя 80 лет после того, как Беньямин написал эссе о закате повествования, мы переживаем его золотую эпоху. Сегодня повествование приняло форму подкаста — аудиоконтента, который слушатель после регистрации может скачать и воспроизвести в тот момент, когда он занимается спортом, едет на работу или, если у него есть подходящее оборудование, принимает душ. Новое исследование, проведенное компанией «Эдисон ризёч» (Edison Research), показало, что почти четверть американцев слушают подкасты как минимум раз в месяц. Самые популярные подкасты, такие как «Каждый день» (The Daily), публикуемый газетой «Нью-Йорк Таймс», в котором бывший репортер Майкл Барбаро (Michael Barbaro) беседует со своими коллегами-журналистами, или «Опыт Джо Рогана» (The Joe Rogan Experience), в котором известный комик берет интервью у известных людей, расспрашивая их о самых разных вещах, таких как новые технологии и мужественность, скачиваются ежемесячно десятки миллионов раз. Некоторые из самых известных подкастов, таких как «Слоу бёрн» (Slow Burn) издания «Слейт» (Slate), во втором сезоне которого прозвучала болезненная история импичмента президента Билла Клинтона, предлагают слушателям провокационный взгляд не только на события прошлого, но и на текущие события. Когда ведущий шоу Леон Нейфак (Leon Neyfakh) берет интервью у Хуаниты Бродрик (Juanita Broaddrick), заявляющей, что в 1970-х она подверглась сексуальным домогательствам со стороны Клинтона, это звучит очень отрезвляюще в эпоху движения #MeToo.
Помимо самых известных подкастов, существует еще около полумиллиона других доступных всем подкастов, рассчитанных на самые разные вкусы и интересы. Если кому-то хочется узнать больше о Вальтере Беньямине, ему стоит послушать тот эпизод программы «Думать позволено» (Thinking Allowed) — программы на «Би-би-си радио 4» — в котором британский социолог Лори Тейлор (Laurie Taylor) рассказывает о работах Беньямина простым и понятным языком; или же можно скачать подкаст национальной художественной галереи, в котором историк искусства из Принстона Хол Фостер (Hal Foster) читает лекцию, посвященную Беньямину; или найти подкаст «Клоктауэр» (Clocktower), посвященный архивным аудиозаписям, среди которых есть записи нескольких сценариев для радиоспектаклей для детей, написанных Беньямином в 1930-х годах; или поискать эпизод «Дать микрофон не тому человеку» (Giving the Mic to the Wrong Person) — подкаста Джереми Сэлмона (Jeremy Salmon), — который представляет собой импровизированный круглый стол, посвященный месту Беньямина в контексте современной политики и культуры.
***
В первые годы существования подкастов — примерно 10 лет назад, — ограничения технологического характера препятствовали их повсеместному распространению: приходилось тратить немало усилий, чтобы перенести их с компьютера на МР3-плеер или iPod. Подкасты создавались фриками для фриков. Но все изменилось в 2014 году, когда компания «Эппл» (Apple) добавила приложение «Подкаст» (Podcast) на свой айфон, после чего оформлять подписку стало гораздо проще. Более того, теперь подписка была, как правило, бесплатной.
Но настоящий бум в этой сфере был обусловлен скорее творческой составляющей, нежели технологической: в 2014 году вышел подкаст «Сериал» (Serial), посвященный расследованию убийства в 1999 году ученицы средней школы Хэ Мин Ли (Hae Min Lee), который вела Сара Кениг (Sarah Koenig), бывшая участница радиошоу «Эта американская жизнь» (This American Life). Подкаст «Сериал» предлагал слушателям интервью, взятые по телефону у сидевшего в тюрьме бывшего парня Ли Аднана Сайеда (Adnan Syed), — его признали виновным в ее убийстве, хотя он заявлял о своей невиновности, — интервью с ее друзьями, офицерами полиции и судебно-медицинским экспертом, а также архивные записи. «Сериал» стал первым подкастом, который слушатели и комментаторы анализировали с тем же интересом и энтузиазмом, какие прежде вызывали только популярные телесериалы.
«Сериал» принял форму квеста, однако он так и не смог дать слушателям четкие ответы на вопросы, поднятые убийством Ли и приговором, вынесенным Сайеду. У этого подкаста был весьма характерный тон: разговорный, неопределенный, неформальный и временами псевдо-наивный. В первом эпизоде Кениг описывает свой визит в офис Рабиа Чодри (Rabia Chaudry), адвоката, занимавшейся делами иммигрантов, и подруги Сайеда, которая изложила суть всей этой истории. «Ее офис занимает угол гораздо более просторного открытого офисного пространства, которое выглядит как пакистанское туристическое бюро, хотя мне трудно сказать», — говорит Кениг. Кениг, которая прежде работала репортером «Сан» (Sun), несомненно, знала, как можно выяснить, является ли то или иное помещение пакистанским туристическим бюро: нужно было просто спросить. (Действительно, трудно поверить, что она этого не сделала.) Но по радиопрограмме «Эта американская жизнь», многочисленные эпизоды которой объединялись присутствием размышляющего вслух рассказчика, Кениг знала, что она сможет лучше передать атмосферу помещения, поделившись со слушателями своим первоначальным смятением и растерянностью, а не дав им четкого ответа на простой вопрос.
В самом начале Кениг говорит слушателям, что «мы рассказываем эту историю по порядку», убеждая их, что они будут сопровождать ее во всех репортерских вылазках. Однако структура подкаста оказалась гораздо более замысловатой и продуманной. Первый эпизод был в основном посвящен рассуждениям одноклассницы Сайеда Эйжи Маклейн (Asia McLain), заявившей, что она видела его в библиотеке в тот самый момент, когда, по словам обвинителей, он убил Ли. Но Кениг вкратце упоминает в своем рассказе, что она попыталась найти Маклейн только спустя четыре месяца после ее разговора с Рабиа Чодри.
Суть подкаста «Сериал», который можно было слушать бесплатно, но в котором было много рекламы, заключалась не в том, чтобы разгадать тайну, а в том, чтобы показать процесс разгадывания этой тайны. Для этого необходимо было рассказывать слушателям мельчайшие подробности расследования Кениг, такие как результаты анализа данных, полученных со станций сотовой связи. [Кениг призналась, что она попросила продюсера Дану Чиввис (Dana Chivvis) провести этот анализ, «потому что я ничего не понимаю в цифрах и технологиях».] Однако истинным новшеством этого подкаста стало то, что Кениг удалось передать свои переживания — ход внутренней борьбы, когда она не понимала, кому и чему верить. «Я поняла, что мне удалось поймать его на лжи, — говорит она в шестом эпизоде, где-то в середине сезона. — Да, я говорю с ним и снова с ним говорю, и я уже начинаю сомневаться в своих сомнениях». Этот эпизод заканчивается болезненно задушевным телефонным разговором Кениг и Сайеда, в ходе которого он говорит, что ему хотелось бы, чтобы его считали невиновным не потому, что он по природе своей не способен на убийство, а потому, что ей удалось найти оправдывающие его улики.
Этот акцент на переживаниях и неуверенности репортера и сделал подкаст «Сериал» таким интересным и захватывающим. Формула «говорить обо всем, что видишь и чувствуешь», с вкраплениями банальностей — к примеру, когда во время поездки на машине по предполагаемому маршруту Сайеда после убийства продюсер с воодушевлением говорит Кениг, что в местном магазинчике устроили распродажу креветок, — может казаться очаровательной или раздражающей в зависимости от ваших вкусов. (Один пользователь YouTube записал пародию на подробные рассуждения Кениг: «Аднан сам звонил по телефону. Также он принимал звонки. Но почему? Что заставляет человека принимать звонки?») В эпизодах «Сериала» чувствовалась какая-то безотлагательность, и это ощущение усиливалось мрачным музыкальным сопровождением. Все это противоречило тому факту, что в подкасте речь шла о событиях десятилетней давности, которые уже давно утратили актуальность. Тем не менее повествование Кениг было настолько захватывающим, что слушатели стали присылать ей какие-то подсказки, а чиновники были вынуждены принять меры: они распорядились провести еще одно судебное разбирательство по делу Сайеда, хотя пока этого не произошло.
Подкаст «Сериал», в котором есть масса заимствований из жанров журналистских расследований, мемуаров и низкопробных романов, оказался огромным шагом вперед в области повествовательных инноваций — шагом масштабов «Хладнокровного убийства» Трумэна Капоте, написанного им в 1966 году. Спустя месяц после публикации первого эпизода у «Сериала» был уже миллион слушателей, а с момента его дебюта этот сезон был скачан 240 миллионов раз. Третий сезон, посвященный системе уголовного правосудия в Кливленде, спонсируется исключительно компанией «Зип рекрютер» (Zip Recruiter), и это стало самой крупной сделкой с подкастом к настоящему моменту.
«Сериал» стал первым продуктом, который заставил рекламодателей заинтересоваться подкастами. «Как будто грузовики с деньгами начали открываться, и из них стали сыпаться деньги», — сказал мне Бенджамен Уокер (Benjamen Walker), ведущий подкаста «Теория великого объединения Бенджамена Уокера» (Benjamen Walker's Theory of Everything). Творческие и экономические достижения «Сериала» породили множество имитаций, и многие создатели подкастов беззастенчиво копировали его характерные черты: осторожный, готовый к кропотливому расследованию ведущий; реальное преступление или какое-то другое сенсационное событие, которое сначала откопали где-то в газетных архивах, а затем превратили в захватывающее повествование. Говоря языком Вальтера Беньямина, эти подкасты доставляют мрачное удовольствие от прослушивания истории, подкрепляемое очевидной достоверностью информации.
***
Сегодня существуют десятки компаний, стремящихся создать сенсации масштабов «Сериала». Среди них — «Пайнэппл стрит медиа» (Pineapple Street Media) в Бруклине, сооснователями которой в 2016 году стали Макс Лински (Max Linsky), создатель подкаста, посвященного журналистам, и Дженна Вайсс-Берман (Jenna Weiss-Berman), прежде работавшая в «БаззФид» (BuzzFeed). Совсем недавно группа людей собралась в конференц-зале этой кампании, чтобы обсудить проект, обещающий стать настоящим прорывом: подкаст, посвященный обитателям одиночных камер в американских тюрьмах.
Идея этого подкаста принадлежит писателю и журналисту Адаму Штернбергу (Adam Sternbergh). Хотя он и помогал в создании некоторых эпизодов «Этой американской жизни», это стало его первой попыткой создать собственный подкаст. Идея заключалась в том, чтобы соединить его навыки писателя и репортера так, как традиционная журналистика не позволяет сделать. Штернберг намеревался создать вымышленного заключенного, сидящего в одиночной камере, чьи воспоминания и рассуждения должны были стать повествовательной основой подкаста. Чтобы обеспечить фактологическую основу, его повествование будет переплетаться с интервью с экспертами по тюремному заключению, бывших заключенных и чиновников исправительных органов. Штернберг и «Пайнэппл» понимали, что эксперимент мог сработать только в том случае, если вымысел и репортажи сольются воедино увлекательным и достоверным образом.
«Нужно объяснить слушателям, что та история, которую они слышат, вымышленная, что это вовсе не воспроизведение истории какого-то реального человека в лицах», — объяснил Штернберг. Он предложил сделать подробные репортажи об одиночном заключении, а затем соединить все самые яркие находки в одном персонаже. С легким беспокойством он спросил команду «Пайнэппл»: «Вы волнуетесь, что все это будет излишне эзотерическим?»
«Нет, мне нравится все эзотерическое», — ответила Вайсс-Берман. Подкасты часто находят аудиторию, исследуя экзотические субкультуры. Вайсс-Берман попросила Штернберга еще раз продумать использование формы драматической реконструкции, отметив, что она может помочь повергнуть слушателей в состояние шока: «Что если сначала актер сыграет реального человека, а потом этот реальный человек вмешается и скажет: „Нет, все было не так"?»
Вайсс-Берман сказала: «Я за рассказчика, но я боюсь, что все это примет форму нравоучений. Будет жутко, если зазвучит голос и в духе Национального общественного радио (NPR) сообщит нам, что „Только за прошлый год произошло более миллиона…"» Все засмеялись.
Сценарий об одиночном заключении поставил перед создателями сложную задачу: что станет источником действия в этой истории, учитывая, что его главный герой — это человек, запертый в крохотной камере? «Это как в „Изгое", только на этот раз перед нами камера, а не остров, и там нет никакого волейбола», — отметил Штернберг. Стоит ли включить в сюжет линию виновности или невиновности выдуманного персонажа? Хотя Лински открыто не упомянул название «Сериал», он все же рекомендовал избегать игры «виновен или невиновен», объяснив, что такой ход в подкастах стал уже слишком избитым.
Подкасты — это глубоко личное пространство. Поскольку их обычно слушают в одиночку через наушники или включают в машине во время поездки на работу, эти аудио-программы способны обволакивать и захватывать так, как никогда не сможет радио, работающее на кухне. Подкасты создаются таким образом, чтобы слушатель тратил на них определенное количество времени, а не просто проматывал их и забывал. Подкасты созданы специально для тех моментов, когда вы не можете листать странички на смартфоне. Подкасты необычны в том смысле, что они рассчитаны на медленную реакцию и чувственную атмосферу. В конференц-зале собравшиеся хотели обсудить, каким образом аудио-ряд может добавить истории глубины, а также затронуть глубинные чувства слушателей. «Когда читаешь рассказы людей, оказавшихся в одиночном заключении, они говорят только о том, как это воспринимается на слух, — отметил Штернберг. — Они не говорят о своем зрительном опыте. В самом начале вы описываете, как выглядит камера, и все. Весь их мир — это мир звуков».
Продюсер «Пайнэппл» Джонатан Мендживар (Jonathan Menjivar) рассказал, как он обсуждал с чрезвычайно умным другом то, каким образом можно повторить звучание человеческого голоса в одиночной камере, основываясь отчасти на размерах обычной камеры. В итоге они перешли к обсуждению неожиданных звуков, которые могут прозвучать в одиночной камере. Штернберг заметил: «Можно, к примеру, засунуть что-то в слив унитаза, вычерпать всю воду, а потом говорить в унитаз». В зале пронесся шепот восхищения: получится отличный аудио-ряд. Он продолжил: «Я не думаю, что мы станем это делать, потому что, услышав это, люди будут просто съезжать с дороги, но, если вы ссоритесь с человеком, сидящим в соседней одиночной камере, ваш сосед может начать кричать в вентиляционное отверстие — круглыми сутками, чтобы свести вас с ума».
«Нам обязательно стоит попробовать сделать нечто подобное!» — сказала Вайсс-Берман.
«Этот эпизод должен быть немного длиннее обычного, — сказал Штернберг с усмешкой. — Но мы надеемся, вы справитесь».
***
За два года число сотрудников «Пайнэппл» выросло с четырех до более дюжины. Рядом с кухней в этой компании недавно появилась студия звукозаписи с хорошей шумоизоляцией. Офис компании находится на оживленной Уиллоуби-стрит, а не на Пайнэппл-стрит в районе Бруклин-Хайтс с его таунхаусами и видами на реку. Название компании является отражением устремлений ее создателей: если она будет процветать, шутят они, однажды они смогут купить себе дома на Пайнэппл-стрит.
Когда компания создавалась, у Вайсс-Берман и Лински было на рассмотрении огромное количество проектов, включая «Стилл процессинг» (Still Processing) — подкаст, посвященный вопросам культуры, с Дженной Вортхэм (Jenna Wortham) и Уэсли Моррисом (Wesley Morris) из «Нью-Йорк таймс». Был также контракт с рекламной компанией «Уэйден+Кеннеди» (Weiden+Kennedy): в отличие от своих конкурентов, таких как «Джимлет медиа» (Gimlet Media), компания «Пайнэппл» не воспользовалась венчурными инвестициями. Она оплачивает счета отчасти за счет производства контента для таких корпоративных клиентов, как «Морган Стенли» (Morgan Stanley) и «Найк» (Nike). Сегодня у «Пайнэппл» весьма внушительный список подкастов в духе ток-шоу, включая «Оставайтесь с Прит» (Stay Tuned with Preet), который ведет Прит Бхарара (Preet Bharara), бывший прокурор Южного округа Нью-Йорка, подробно рассказывающий о новых махинациях в расследовании Роберта Мюллера, занимающегося российским вмешательством в американские выборы 2016 года. Для слушателей с другими вкусами и предпочтениями есть подкаст «Несчастливый час» (Unhappy Hour), который ведет Мэтт Белласай (Matt Bellassai), и который представляет собой бесконечные жалобы на все на свете. Белласай отличается от других юмористов грубостью и привычкой выпивать во время записи. (После записи эпизодов его подкаста сотрудники компании нередко находят в студии множество пустых бутылок.)
Ток-шоу должны звучать непринужденно, хотя этот неформальный тон скрывает то, насколько тщательно идет подготовка к ним. В компании «Пайнэппл» часто выбрасываются тонны пленки, прежде чем новый ведущий находит свой самобытный тон, и на подготовку часового эпизода порой уходят десятки часов редактирования и монтирования. Тем не менее, записывать ток-шоу обычно относительно легко и дешево в сравнении с повествовательными подкастами, которые компания тоже стремится создавать.
К настоящему времени главным хитом «Пайнэппл» стало шоу в жанре расследования, хотя дело, которое подверглось расследованию, — это не всеми забытое преступление, а нечто гораздо более важное: исчезновение из публичного пространства Ричарда Симмонса (Richard Simmons), известного по многочисленным книгам и программам для похудения. Подкаст «Скучаем по Ричарду Симмонсу» (Missing Richard Simmons) вел Дэн Таберски (Dan Taberski), бывший продюсер «Дэйли шоу» (Daily Show), который сам посещал занятия в студии Симмонса в Лон-Анжелесе в середине 1970-х. Подкаст посвящен попыткам разобраться, почему Симмонс, который в течение нескольких десятилетий поддерживал очень тесные отношения со своими фанатами, внезапно закрыл студию и перестал появляться на публике.
Это было расследование без преступления, хотя в шестом эпизоде Таберски рассуждал о потенциально скверных причинах исчезновения Симмонса. Он упоминал слухи о том, что Симмонса будто бы контролирует его домработница Тереза Ревелс (Teresa Reveles) или что Симмонс, возможно, проходил процесс смены пола. Ни одно из этих предположений не подтвердилось, поэтому Таберски продолжил копать дальше. Этот подкаст приобрел расследовательский формат «Сериала», однако был не столько социально значимым проектом, сколько проектом, рассчитанным на слушателей, снедаемых любопытством.
Иногда говорят, что, поскольку прослушивание подкастов требует достаточно приличного запаса времени, люди слушают их совсем не так, как они проглядывают журнальные статьи, вызывающие в них отвращение, или публикации тех пользователей твиттера, которых презирают. Тем не менее многие слушатели, подсевшие на «Скучаем по Ричарду Симмонсу», слушали этот подкаст с каким-то неприятным ощущением, чувствуя некоторую причастность к страстному расследованию Таберски. Оригинальность этого подкаста как раз и заключалась во внушении ощущения дискомфорта: слушателю очень хотелось узнать не только то, что случилось с Симмонсом, но и то, как Таберски в конечном итоге разрешит этическую дилемму, связанную с тем, что он начал копаться в личной жизни забытой знаменитости. Этот подкаст быстро поднялся на вершину рейтинга компании «Эппл», и несмотря на то, что «Нью-Йорк таймс» назвала этот подкаст программой «сомнительной нравственной ценности», число его слушателей продолжало расти.
Успех подкаста удивил команду «Пайнэппл», но, по всей видимости, критика подтолкнула ее к самоанализу. Команда пересматривала содержание финального эпизода полдюжины раз и в конце концов остановилась на той версии, в которой Таберски приходит к выводу, что Симмонс заслуживает, чтобы его попросту оставили в покое. Таберски признает, что этот подкаст, возможно, причинил Симмонсу немало неприятностей, — в одном из интервью менеджер Симмонса говорит: «Не могу сказать, что в результате появления этого подкаста Ричарду стало лучше. Возможно, лучше стало вам».
Методы Таберски были беззастенчиво агрессивными. Во втором эпизоде под названием «Засада» (The Stakeout) он отправляется к дому Симмонса в Голливуд-Хиллс с намерением постучаться в дверь. «Я понимаю, что чужой дом — это личная территория другого человека, и я не хочу, чтобы он думал, будто я вторгаюсь в его личное пространство», — говорит Таберски в этом эпизоде подкаста. Однако он считает себя другом Симмонса — «стремным другом», — добавляя: «У меня много стремных друзей. И они не так уж плохи». В конце концов к нему выходит домработница Ревелс и говорил, что встретиться с Симмонсом не удастся. Позже Таберски пытается подытожить произошедшее: «Итак, что мы узнали? Мы узнали, что Тереза меня помнит. Отлично, это плюс. Мы узнали, что Тереза сортирует мусор, потому что она выносила баки для рассортированного мусора. И мы узнали, что Ричард дома». Его слова звучат так, будто он пародирует «Сериал», но Симмонс вряд ли понял бы эту шутку.
Вайсс-Берман сказала мне, что не сожалеет о содержании и тоне подката о Симмонсе: «Если вы заработали миллионы долларов на чрезвычайно уязвимых людях, в основном на женщинах, страдающих лишним весом, и если вы поддерживаете очень близкие отношения с некоторыми из этих людей, а потом внезапно исчезаете, у этих людей есть право спрашивать, куда вы исчезли». Следующий проект Таберски сохранит этот слегка сатирический тон, но его тема будет гораздо шире: в центре внимания окажутся люди, которых охватила истерия, связанная с «проблемой 2000 года» (Y2K), то есть страх перед концом света, который должен был наступить в самом начале нового тысячелетия. У «Пайнэппл» есть право собственника на шоу Y2K — в отличие от подкаста о Симмонсе, где компания предоставляла только редакторские услуги.
Поскольку критики зачастую концентрировались на этической, а не на эстетической стороне подкаста «Скучаем по Ричарду Симмонсу», мало кто заметил, что Таберски прибегал к такому же лукавому юмору и эксцентричному пафосу, которыми долгое время пользовался сам Симмонс. Отъехав от дома Симмонса, Таберски отмечает, что когда-то Симмонс охотно встречался со своими фанатами — даже у себя дома. «В буквальном смысле, если кто-то вдруг чихал, Ричард Симмонс сразу же выбегал из дома! — говорит Таберски. — Теперь же я в буквальном смысле могу поджечь этот дом, но он все равно из него не выйдет, предпочитая превратиться в пепел». Если отвлечься от довольно сомнительного замысла этого подкаста, самым привлекательным аспектом «Скучаем по Ричарду Симмонсу» была гротескная персона рассказчика — остроумного, упрямого, скомпрометировавшего себя и излишне драматичного персонажа, который в некотором смысле был отражением объекта своих исследований. Создатели этого подкаста сумели создать блестящую безвкусицу — описать безуспешные поиски недостижимого объекта восхищения — но потерпели неудачу в попытке обосновать эти поиски с точки зрения нравственности. Однако в коммерческом смысле этот подкаст оказался бесспорно успешным: его скачали 13 миллионов раз, и теперь «Амазон» (Amazon) занимается созданием телесериала на его основе.
***
До начала подкастинг-бума никто из занимавшихся созданием аудиоповествований даже не думал, что это может оказаться путем к богатству и славе. Общественное радио, где многие подкастеры начинали свой путь, не ставит перед собой цели получать прибыль и направлено на то, чтобы служить интересам лучшего и лучше информированного общества. Теперь же у тех, кто прежде пробовал силы в качестве фрилансеров, писавших для журналов, или блогеров, возникло волнующее чувство новых возможностей: человек, обладающий талантом, может заработать себе на жизнь или даже разбогатеть, занимаясь подкастингом. [Джо Роган (Joe Rogan), чье шоу часто возглавляет рейтинги «Айтьюнс» (iTunes), заработал на этом миллионы долларов]. Джей Эллисон (Jay Allison), ветеран общественного радио, который стал продюсером «Радиочаса мотылька» (The Moth Radio Hour) и руководит проектом на «Кейп код» (Cape Cod), сказал мне: «Прежде я говорил студентам: „Мы научим вас тому, как нужно правильно вести передачи на общественном радио, и я предупреждаю вас, что вам, возможно, придется дать обет бедности, но в этом есть определенный смысл, потому что это позволяет изменить наше общество к лучшему". Теперь эти студенты приходят сюда и сразу же после окончания курса могут получить работу, приносящую неплохие деньги».
Некоторые из наиболее популярных подкастов были созданы Общественным радио, в том числе «В темноте» (In the Dark) — подкаст-расследование, ведущей которого стала Маделин Бэрэн (Madeleine Baran). Этот подкаст, у которого вышло два сезона, посвящен случаям злоупотребления властью, и его оживляет и отчасти возвеличивает приверженность характерной для общественного радио миссии. Цель Бэрэн заключается не столько в выяснении, кто и что сделал, сколько в разоблачении недостатков полиции и предвзятости системы уголовного правосудия. Второй сезон посвящен делу Кертиса Флауэрса (Curtis Flowers), который провел в тюрьме более 20 лет за четыре убийства, которые, по его собственным словам, не совершал. Что интересно, дело Флауэрса рассматривалось шесть раз из-за того, что присяжные заходили в тупик, и из-за нарушений, допущенных в ходе разбирательства. В отличие от таких программ Национального общественного радио, как «Утренний выпуск» (Morning Edition), где факты излагаются четко и деловито, подкаст «В темноте» погружает слушателя в расколотое по расовому признаку сообщество штата Миссисипи, где и произошли упомянутые выше убийства; и Бэрэн удается найти весьма запоминающихся персонажей, среди которых можно выделись Оделла Холлмона (Odell Hallmon), главного свидетеля обвинения, который сам отбывает срок за убийство. Холлмон общался с создателем подкаста при помощи текстовых сообщений, отправляемых с мобильного телефона. Сначала он просил заплатить ему за его рассказ, но затем решил рассказать все бесплатно, продемонстрировав свои литературные предпочтения, — «Сейчас я читаю роман о драконах, понимаете, о чем я?» — и отказавшись от своего заявления о том, что Флауэрс признался в убийствах в разговоре с ним. В результате получился длинный многоголосый рассказ, который увенчал убедительный обвинительный акт окружного прокурора Дуга Эванса (Doug Evans). Если первый сезон «Сериала» представлял собой гимн двусмысленности, то второй сезон подкаста «В темноте» был скрупулезно написанной драмой, которая последовательно развенчивала 10 слабых аргументов обвинения, оставив у слушателей острое ощущение несправедливости. Однако для слушателей подкаста важны не столько результаты, сколько голос рассказчика: вымученный портрет Аднана Сайеда в изложении Кениг скачивался в 18 раз чаще, чем рассказ Бэрэн о слабой защите Кертиса Флауэрса.
Предприниматели в сфере подкастинга утверждают, что влияние коммерческих интересов в целом оживило аудиопрограммы — вспомните о чрезмерно мягких программах Национального общественного радио, которые прежде высмеивали в пародийных кулинарных шоу. Вайсс-Берман, которая когда-то работала в организации «Сторикорпс» (StoryCorps), собирающей аудиозаписи рассказов обычных американцев, сообщила мне, что, когда попала в «БаззФид», «там было то самое капиталистическое отношение к разнообразию, которое я по-настоящему ценила». Она добавила: «На общественном радио вы часто гладите себя по головке, хваля за попытки быть более разнообразными, но в „БаззФид" это стало настоящим откровением: мы должны были делать подкасты для людей, для которых никто никогда прежде подкастов не делал, потому что это позволяло развивать бизнес». Одним из первых хитов «БаззФид» стал подкаст «Еще один раунд» (Another Round) о поп-культуре, вопросах пола и расы, которые вели две молодые чернокожие женщины, Хебен Нигату (Heben Nigatu) и Трейси Клейтон (Tracy Clayton).
Подкастинг предоставил рекламодателям новые возможности обратиться к различным группам населения. Во многих подкастах звучат длинные рекламные объявления, которые зачитывает ведущий, и которые часто содержат коды на скидку на товары и услуги. Слушателей, которые привыкли к тому, что существуют границы между рекламой и непосредственным содержанием подкаста, такое смешение может привести в замешательство [как, к примеру, когда ведущие подкастов Джо Роган (Joe Rogan) и Тим Феррисс (Tim Ferriss) подробно рассказывают о том, как им нравится белье фирмы Me Undies]. Для рекламодателей, вложивших немало средств в подкасты, таких как вездесущие «Каспер» (Casper) и «Синий фартук» (Blue Apron), эффективность кампаний может измеряться в росте количества продаж. Представитель компании «Синий фартук», которая запустила собственный подкаст «Почему мы едим то, что мы едим» (Why We Eat What We Eat) помимо своей рекламы в сотнях различных шоу, сказал мне: «Мы рассматриваем подкасты не столько как канал для рекламы, сколько как канал для контента, чтобы получить новых клиентов и в большей степени вовлечь уже существующих клиентов».
Реклама в подкастах — относительно новая наука. Продюсеры и рекламодатели могут быстро посчитать, сколько раз тот или иной подкаст был скачан, но довольно трудно сказать, сколько людей прослушали все до конца. Свободный рынок оказывает дополнительное давление на подкастеров, которые стремятся создавать контент, способный привлечь миллионы слушателей, — и этот контент вовсе не обязательно должен быть самого высокого качества. С некоторым раздражением Лински отметил, что рекламодателю неважно, сколько времени требуется на создание подкаста — день или месяцы; все, что имеет значение, — насколько он интересен слушателям. Сейчас исследуются новые способы извлекать прибыль из подкастов, включая модели платной подписки. Такие приложения, как «Ститчер премиум» (Stitcher Premium), предлагают контент без рекламы и бонусные эпизоды.
Той программой на Общественном радио, которая оказала наибольшее влияние на повествовательный подкастинг, несомненно, является «Эта американская жизнь», стартовавшая в 1995 году. У неё сменилось несколько продюсеров и ведущих, самым известным из которых стал Алекс Блумберг (Alex Blumberg), чье первое шоу под представляло собой развлекательный и обучающий подкаст о том, как можно уйти с Общественного радио и заняться подкастингом. Программа «Эта американская жизнь», которую каждую неделю вел Айра Гласс (Ira Glass), и в которой рассказывали самые разные истории, лишь приблизительно связанные какой-то темой, изменила манеру повествования на радио, позволила реализовать идею более субъективного и подверженного ошибкам рассказчика, и установила повествовательную структуру — вступление, развитие сюжета, кульминация и развязка, — которая впоследствии пустила глубокие корни. Акустические приемы и слова-паразиты Гласса и его помощников (длинные паузы, эксцентричная подача, восходящие интонации) настолько хорошо прижились, что теперь уже невозможно вспомнить времена, когда они казались чем-то странным. В своей статье в журнале «Таймс» в 1999 году журналист Маршалл Селла (Marshall Sella) назвал манеру Гласса «до неловкости задушевной». Сегодня такая манера уже стала своеобразным клише: ведущий должен создавать впечатление простодушия и наивности, а аудиоряд должен передавать всю прозу процесса сбора информации и повествования.
Сам подход тоже имеет большое значение. В третий сезон «Сериала» Кениг включила странный разговор с чернокожей девушкой, произошедший в лифте и подчеркнувший собственную неловкость Кениг по поводу вездесущности модели расовых отношений внутри системы уголовного правосудия, а также тот дискомфорт, который она испытывает, осознавая свою определенную привилегированность. Но выкрутасы Гласса могут отвлекать внимание от сути. Дурацкая музыка, которая становится фоном для комментариев Майкла Барбаро (Michael Barbaro) из подкаста «Каждый день» (The Daily), когда он ждет встречи с конгрессменом, может оказаться не менее запоминающейся, чем сам разговор с конгрессменом. Что касается этого подкаста, то решение сделать акцент на процессе репортерской работы — а порой и на промахах и уязвимости репортера — было принято сразу же после возникновения замысла этого шоу — вскоре после президентских выборов 2016 года. «Это стало прямым ответом на ощущение, что мы все подвели людей, — сказал мне Барбаро. — Суть традиционной журналистики заключается в том, чтобы донести до аудитории конечный продукт и сказать: „Верьте нам, потому что мы авторитетны". Подкастинг — это по определению более незащищенное, прозрачное средство. Вы сами можете услышать неуверенность репортера». Слушатели часто говорят Барбаро, как им нравится, что им предоставляют возможность оказаться за кулисами, — слышать, как он и его коллеги спорят о правильном понимании новостей. В эпоху подкастинга репортеры повышают свой авторитет, отказываясь от лоска авторитетности.
***
«Эта американская жизнь», который сейчас идет на 500 различных станциях, демонстрирует весьма неплохие результаты на рынке подкастингов, регулярно попадая на верхние строчки самых скачиваемых подкастов в США. Помимо «Сериала», «Эта американская жизнь» также создала «Эс-городок» (S-Town) — еще одну веху в повествовательном подкастинге, которая выходила в 2017 году и которую вел Брайан Рид (Brian Reed). «Эс-городок» или «Дерьмовый городок» (Shit Town) поначалу казался очередным мрачным подкастом, посвященным расследованию преступления: полиция якобы попыталась скрыть предполагаемое убийство в Алабаме. На мысль провести такое расследование Рида натолкнули просьбы одного слушателя Общественного радио, который отправил ему интересную информацию в надежде, что репортеру удастся раскрыть это дело. Однако в данном случае именно этот слушатель — художник-самоучка и часовщик по имени Джон Маклемор (John B. McLemore) из Вудстока, штата Алабама — стал главным героем повествования Рида.
Этот подкаст разделен на семь «глав» и описывает погружение Рида в причудливую и совершенно неестественную вселенную Маклемора, включающую замысловатый лабиринт живой изгороди, который Маклемор придумал для участка, на котором живет с семьей, и расположенный неподалеку тату-салон, где Маклемор нашел близких друзей (с роскошными татуировками). Этот подкаст позволяет слушателям постепенно знакомиться с Маклемором через расшифровки его длительных телефонных разговоров с Ридом. Маклемор пространно рассуждает о своей одержимости проблемами изменения климата и презрении к ограниченности жителей родного городка. Через эти беседы слушатели постепенно проникаются его одиночеством и отчаянием. И слушатели испытывают шок, — хотя их вряд ли это удивило, — когда в конце второй главы Рид узнает, что Маклемор покончил с собой. Оставшиеся пять глав посвящены не расследованию предполагаемого убийства, — которого, как выяснилось, вообще не было, — а попыткам выяснить причины самоубийства Маклемора и проследить то, какое воздействие его смерть оказала на стальных.
«Эс-городок» — это блестящий психологический портрет талантливого, но очень ранимого молодого человека, который обладал обостренным чувством времени и гармонии, несмотря на то, что порой в разговорах с Ридом он не стеснялся в выражениях:
«Мы ничто иное, как нация проклятых, трусливых доносчиков, бесполезных, плаксивых, жирных, бесхребетных козлов, помешанных на Фейсбуке, выглядывающих из окон, снующих повсюду, подслушивающих телефонные разговоры и шпионящих друг за другом в дверные глазки, выглядывающих в щелку своих проклятых дверей и фанатеющих от дрянного рока. Г-н Путин, проявите милосердие — сбросьте на нас бомбу! [Вздыхает.] Налью-ка я себе чая».
Этот подкаст представляет собой вызывающий сочувствие портрет бедных жителей Вудстока, прозябающих в окружении трейлерных парков и перебивающихся от одной подработки до другой. Эмоциональный пафос этого шоу во многом обусловлен четкостью аудиоряда. В записи, которая была сделана сразу же после самоубийства Маклемора в разговоре группы людей отчетливо слышны слова «смерть» и «деньги», которые произносил дядя Джимми, страдавший слабоумием с тех пор, как два десятилетия назад ему выстрелили в голову. (Постановщики в «Пайнэппл» рассказывают об этом эпизоде с большой завистью: дядя Джимми — это мечта любого подкастера.) Но создатели этого подкаста осмелились сделать то, на что не решились создатели «Сериала»: они уложили материал в продуманную, осознанно литературную форму. В то время, как «Сериал» перескакивает с предмета на предмет, Риду удалось создать плавное повествование, в основу которого легла метафора, возникшая в связи с увлечение Маклерома часами. «Мне говорят, что процесс починки старых часов может сводить с ума, — говорит Рид в первой главе. — Вы постоянно спрашиваете себя, не потратили ли вы слишком много времени, двигаясь по тропинке, которая в конечном итоге никуда вас не приведет». Собирая информацию в Алабаме, Рид прошел по множеству запутанных маршрутов, но, оказавшись в своей студии, он превратил историю жителя маленького городка в нечто гораздо более масштабное и значительное: в размышления о времени и о том, как должна выглядеть наполненная смыслом жизнь.
«Эс-городок» производит удручающее впечатление. Быстро становится ясно, что именно острые муки заставили Маклемора общаться с Ридом. Та история, которую Рид в конечном итоге рассказывает, сильно отличается от того, о чем его просил рассказать Маклемор, и в ней появляются длинные беседы о сексуальных отношениях Маклемора с мужчинами, — при жизни Маклемор хранил это в тайне. Как и в случае с подкастом «Скучаем по Ричарду Симмонсу», некоторые комментаторы отметили, что создатели «Эс-городка» воспользовались слабостью ранимого человека. Летом этого года родственники Маклемора подали в суд на создателей этого подкаста в надежде добиться денежной компенсации, заявив о том, что Маклемор не давал своего разрешения на использование истории его жизни в том виде, в котором ее преподнес Рид.
Юристы этого подкаста вряд ли будут утверждать, что Маклемор был бы рад увидеть, что история его жизни превратилась в шедевр, хотя Маклемор передал Риду несколько книг для «чтения перед сном», посвященных Югу, среди которых были произведения Уильяма Фолкнера (William Faulkner) и Ширли Джексон (Shirley Jackson). Писатели тоже, как правило, воздерживались от подобных попыток оправдаться перед теми несчастными, к чьим жизням они обращались в поисках вдохновения. Повествование Рида — в отличие от болтовни в других подкастах — зачастую мало чем отличается от художественного текста, а в его рассуждениях чувствуется взгляд писателя. После нескольких случайных встреч с Чарли Лоуренсом (Charlie Lawrence), мужем кузины Маклемора Риты, Рид отмечает: «Практически всегда, когда я встречаю Чарли и Риту, — в суде по делам наследства, на встрече в отеле, на похоронах Джона, на Чарли всегда надета какая-нибудь гавайская рубашка, как будто он пытается превратить эти неприятные мероприятия в полноценный отдых, о котором он мечтает». Среди полумиллиона подкастов, появившихся с начала эпохи подкастингов, именно «Эс-городок», который преподносит слушателям жизнь и смерть Маклемора как истинную трагедию, имеет все шансы на то, чтобы называться настоящим произведением искусства.
***
Если когда-то на Общественном радио господствовал громоподобный голос ведущего, то сегодня повсеместное распространение получила та модель ведущего, которую воплощает Гласс и Брайан Рид в «Эс-городке», — чувствительный, колеблющийся, очевидно либерально настроенный мужчина. Одной из тех возможностей, которые перед нами открыла эпоха подкастингов, стало то, что сегодня множество самых разных голосов могут достигать слуха простых американцев. В «Пайнэппл» гордятся тем, что практически все подкасты ведут цветные американцы или женщины, или геи, или представители других маргинальных групп. И у каждого шоу есть своя молодая городская аудитория, которая вряд ли станет слушать Национальное общественное радио во время обеда.
В июне Вайсс-Берман встретилась с Джанет Мок (Janet Mock) — писательницей, телеведущей и активисткой, выступающей в защиту трансгендеров, — в Сохо-Хаус на Манхеттене, чтобы предложить Мок поучаствовать в создании подкаста о двух чернокожих женщинах-трансгендерах — Чайне Гибсон (Chyna Gibson) и Сиаре Макэлвин (Ciara McElveen), — которые были убиты два года назад в Новом Орлеане с интервалом в несколько дней. Обе они были популярными исполнительницами в барах. Макэлвин, которая приехала из маленького города, чувствовала, что ее родители не отвергли ее, — ее родители были проповедниками. Между тем у Гибсон, которая выросла в Новом Орлеане, было много друзей и семья, которые ее поддерживали.
Вайсс-Берман сказала: «Людям очень нравится этот жанр расследования реальных преступлений, но мы стараемся его избегать, потому что считаем это неуважением по отношению к жертвам». Однако создатели подкаста хотят использовать эти два убийства в Новом Орлеане как средство для того, чтобы обнажить более масштабную социальную проблему — «эпидемию убийств цветных женщин-трансгендеров».
Мок, которая вместе с «Пайнэппл» в прошлом году запустила подкаст, включающий интервью со знаменитостями, сидела на встрече в свободных брюках и майке без рукавов, подвернув одну ногу под себя. Она кивнула в знак согласия и сказала: «Мы часто слышим имя жертвы, делаем его хештегом, а затем забываем о ней, пока не появляется следующая жертва». Недавно она принимала участие в создании сериала «Поза» (Pose), который воскрешает в памяти эпоху 1980-х годов в Нью-Йорке, и ей понравилась идея совместить повествование с активизмом. Рассуждая об идее подкаста, она сказала: «Эта история тоже тесно связана с местом». В танцевальных клубах Нового Орлеана, где звучит местная версия хип-хопа, «можно увидеть девушек-трансгендеров с их парнями — обычными гетеросексуальными парнями, чернокожими мужчинам, и это совершенно нормально. Это черная сверхмужественная среда, и такие девушки являются частью этой среды. Но их чрезмерная заметность делает их очень уязвимыми».
Вайсс-Берман сказала: «Можно сделать отдельный эпизод — рэп в Новом Орлеане и место женщин-трансгендеров в этой среде». В глазах Мок появился огонек интереса, — эта задумка уже выходит за рамки рассказа о реальном преступлении.
Вайсс-Берман добавила, что она и Лински недавно были в Лос-Анджелесе, где встречались с продюсерами. В Голливуде многие интересуются подкастингом как относительно дешевым способом рассказать ту или иную историю. В то время, как пилотная серия сериала может обойтись в 5 миллионов долларов, подкаст из 5-10 эпизодов можно сделать за 500 тысяч долларов. Если подкаст станет хитом, кинопродюсер получит гарантии того, что эта история и тема пользуется популярностью у аудитории, и что по ней можно снимать фильм. Пока фильмами стали лишь несколько подкастов, и результаты оказались неоднозначными. В прошлом году «Стартап» (Startup) компании «Джимлет» (Gimlet) превратился в ситком под названием «Алекс, инк.» (Alex, Inc.) с Заком Браффом (Zach Braff) в главной роли, но сериал закрыли спустя два месяца. Однако другой подкаст «Джимлет» — триллер «Возвращение домой» (Homecoming) — только что превратился в сериал с Джулией Робертс в главной роли, и критики приняли его весьма благосклонно.
Что интересно, голливудские продюсеры стремятся приобрести права на подкасты или вложить в них деньги. Марк Сериак (Mark Ceryak), партнер компании «Пастель» (Pastel), снявший фильм «Лунный свет» (Moonlight), обсуждает возможность реализации совместных проектов с «Пайнэппл» — от ожидаемых (расследование реальных преступлений) до неожиданных (подкаст для детей о кочующих угрях). Он сказал мне: «10-15 лет назад люди не выходили за пределы своих областей. Если вы работали в сфере кинематографа, вы там и оставались. Но за последние 15 лет все изменилось».
Вайсс-Берман сообщила Мок, что для создания подкаста о Новом Орлеане «Пайнэппл» попытается найти партнера среди кинокомпаний или телекомпаний. Она пообещала Мок, что та будет принимать участие во всех «повторах и возможных продолжениях этого проекта».
Мок была настроена скептически. «Не знаю, смогу ли я принять его в форме шоу».
«Я уже вижу его в качестве шестисерийного фильма-расследования [американской развлекательной компании] „Нетфликс" (Netflix)!» — ответила Вайсс-Берман.
Мок усмехнулась: «То есть подкаст — это всего лишь инкубатор?»
***
В 1930-х годах Вальтер Беньямин, бежавший от нацистов, жил в Париже, и в его работах того периода времени нашло отражение скептическое отношение к объективному авторитету информации. Однако он даже представить себе не мог, каким образом этот скептицизм будет распространяться и процветать в наше время — посредством новых форм средств массовой информации. «Фейковые новости» превратились в боевой клич президента Трампа и его сторонников, несмотря на то, что его критики задокументировали тысячи примеров его собственной лжи. В таком контексте информацию — в том смысле, в каком Беньямин употреблял этот термин, — больше нельзя отделять от повествования. В раздробленном американском обществе существует множество конкурирующих потоков информации, и та информация, которую нам предлагает Си-эн-эн (CNN), отличается от информации «Фокс ньюс» (Fox News): веря одному источнику, мы подразумеваем, что другой источник потчует нас байками, то есть попросту лжет.
Неудивительно, но создателей многих популярных подкастов часто обвиняют в том, что они рассказывают истории неправильно. Некоторые слушатели первого сезона «Сериала» думали, что со стороны Кениг было довольно безрассудно высказывать столько сомнений по поводу обоснованности вердикта Сайеда, не предложив другой достоверной версии убийства. Рида из «Эс-городка» называли гомофобом за то, что он позиционировал историю мимолетных связей Маклемора и отсутствия у того постоянного партнера как нечто, что должно вызывать жалость. Дэниэл Шредер (Daniel Schroeder) из издания «Слейт» (Slate) написал, что Рид «обращается к представлениям гетеросексуалов, — особенно к очевидной желательности моногамных отношений, — чтобы разобраться в гомосексуальной жизни своего героя».
Однако эти подкасты ожидала более приятная участь, нежели один из первых проектов «Пайнэппл» под названием «Вместе с ней» (With Her). Это подкаст, стартовавший летом 2016 года, представляет собой хронику предвыборной кампании Хиллари Клинтон изнутри и включает в себя множество интервью с кандидатом и ее помощниками. Подкаст, чьим ведущим стал Лински, не должен был предложить слушателям объективный, скептический взгляд. Просто предвыборный штаб Клинтон платил «Пайнэппл», и Лински с самого начала заявил о том, что он ангажирован. По сути, этот подкаст был чистой воды пропагандой.
Если прослушать этот подкаст сейчас, можно почувствовать, насколько убедительно подкаст может излагать ту или иную историю — в данном случае историю восхождения Хиллари Клинтон на пост президента — таким образом, что итог этой истории начинает казаться не просто вероятным, но и неизбежным. В финальном эпизоде перед выборами взволнованный Лински спрашивает взволнованную Клинтон, что сказала бы покойная мать Клинтон о победе своей дочери, которая в тот момент казалась очевидной. «Что, с вашей точки зрения, значил бы для нее тот факт, что ее дочь станет первой в истории США женщиной-президентом?» — спросил Лински.
«Я думаю, она испытала бы глубокое удовлетворение, — ответила Клинтон. — Полагаю, она подумала бы: „Молодец, Хиллари"». Если бы Клинтон победила, этот подкаст стал бы наглядной иллюстрацией внутренней силы слияния повествования и информации, присущего подкастингу. Однако история, которую рассказал слушателям подкаст «Вместе с ней», оказалась выдумкой. Когда слушаешь его, становится до боли очевидно, что порой рассказ может приносить удовлетворение не потому, что он правдив, а потому, что он увлекателен. Возможно, «Вместе с ней» — это продукт XXI века, однако в каком-то смысле он представляет собой старинную разновидность рассказа — поучительную историю.
