Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Молодые люди вступают в сексуальные контакты, которых они на самом деле не хотят, по причинам, с которыми они не полностью согласны. Мнение, что секс — это хорошо, и чем больше у нас секса, тем лучше, превалирует в обществе. Но не приносит счастья.
У 25-летней Рэйчел (Rachel) открытое лицо и дружелюбной манерой поведения человека, родившегося и выросшего на Среднем Западе. Она веселая, энергичная, бескомпромиссная и чувствует, что контролирует ситуацию в большинстве сфер своей жизни. Но в том, что касается секса, что-то не так.
"Не знаю, — вздыхает она, сидя за чашкой кофе во время нашей беседы в центре Вашингтона. — Я никогда не была в ситуации, когда я чувствовала, что меня к чему-то принуждают, это точно, но ...".
Рэйчел (имя изменено) перечислила целый список неудачных встреч с потенциальными романтическими партнерами: секс, на который она соглашалась из ложного чувства вежливости, экстремальные действия и шокирующие поступки, которых от нее требовали и которые она иногда допускала. Унизительные оскорбления по мере развития событий, а потом — сожаления. "Не то, чтобы меня к чему-то принуждали или что я чувствую себя в безопасности, но это не ..., это нехорошо. И мне не нравится то, что я чувствую после этого".
Молодые американцы вступают в сексуальные контакты, которых они на самом деле не хотят, по причинам, с которыми они не полностью согласны. Это удручающее положение дел, усугубляемое порнографией, которая включает в себя все более экстремальные сексуальные действия, и распространением приложений для знакомств, из-за которых может показаться, что новые возможности есть за каждым углом.
Результаты ощутимы практически повсюду. Многие из моих современников удручены и разочарованы романтическим ландшафтом, отсутствием в нем доверия, эмоций и обязательств. Но при этом они считают, что более безопасные варианты и более спокойные методы невозможны. Вместо этого они понимают, что так складываются обстоятельства и что было бы неразумно рассчитывать на большее — и невежливо не соглашаться с тем, что от тебя просят или тебе предлагают.
В нашей культуре, сформировавшейся после сексуальной революции, судя по всему, многие представители молодежи согласны с тем, что секс — это хорошо, и чем больше у нас секса, тем лучше. Такое мнение подразумевает, что нам не нужно связывать себя отношениями или узами брака, что наши склонности являются нашим личным делом и что о них не должны судить другие — даже участники. В этой ситуации существует только одно правило: заранее получить согласие своего партнера.
Но в результате возникает мир, в котором молодые люди одновременно раскрепощены, лишены предрассудков и несчастны. Хотя университетские скандалы и движение #MeToo (#ЯТоже жертва харассмента), возможно, и закрепили базовое правило того, как лечь с кем-то в постель, не выходя за правовые границы и не нарушая закон, процесс знакомства и поиска партнера не стал от этого простым и приносящим удовлетворение. Наоборот, этот опыт часто бывает печальным, вызывающим беспокойство и даже травмирующим.
Рэйчел сказала мне: "У каждого человека, которого я знаю, у каждой женщины, которую я знаю, была какая-то сомнительная встреча — очень жесткая или с элементами принуждения и насилия. Или просто такой, после которой человек говорит: „Жуть, было гадко и противно. Никакого удовольствия”".
Как правило, это сексуальные контакты, в которые взрослые вступают добровольно, отчасти потому, что только согласие является условием хорошего и этичного секса. Но сексуальные ощущения и переживания, о которых мне рассказывали многие молодые люди, не производят впечатления ни этичных, ни особенно хороших.
Когда нашу перенасыщенную социальную жизнь ненадолго приостановила пандемия covid-19, у многих молодых людей внезапно появилось время поразмыслить над своими ощущениями, чувствами и желаниями: чего мы действительно хотим от свиданий, секса и отношений. Чего мы хотим и ожидаем друг от друга. Сегодня, когда мы возвращаемся в мир, нам нужна новая этика — потому что согласия недостаточно.
Даже когда все идет хорошо, с сексом не все так просто. В нем участвуют наши тела, сознание, мысли и эмоции, наши связи друг с другом и наши "я", спрятанные в самой глубине. Несмотря на (многочисленные и распространенные) доводы о том, что это всего лишь физический акт, почти всем, у кого есть сексуальный опыт, ясно, что секс имеет огромные последствия, некоторые из которых могут длиться долго после окончания встречи. За последние несколько десятилетий наше общество пришло к убеждению, что согласие — как правовая норма и нравственное требование — может каким-то образом сделать наши самые несдержанные или разнузданные действия более контролируемыми. Но это не всегда так просто.
Справедливости ради следует заметить, что потребовалось немало усилий даже для того, чтобы добраться до той сферы, где согласие считается основным требованием для этичного секса.
Самые первые законы об изнасиловании отражали исторически распространенное мнение о том, что женщины являются собственностью отца или мужа, чья честь может быть задета. Несмотря на то, что законы постепенно переписывались, чтобы признать изнасилование преступлением против самой женщины, женщина по-прежнему должна была доказывать свою правдивость, целомудрие и то, что она оказывала сопротивление насильнику, что чрезвычайно затрудняло судебное разбирательство в тех немногих случаях, когда женщины об этом заявляли в суд.
В 1970-х годах феминистки второй волны организовывали выступления, проводили форумы и создавали кризисные центры оказания помощи жертвам изнасилования, привлекая внимание к распространенности сексуального насилия и жестокого отношения к женщинам. Но ситуация менялась медленно. В 2019 году по-прежнему действовали законы, защищавшие мужей от судебного преследования за сексуальное насилие в отношении их жен. Дональд Трамп победил на президентских выборах в 2016 году даже после того, как появилась аудиозапись, в которой он хвастался тем, что хватал женщин за гениталии.
Когда в 1990-е годы впервые появился лозунг "Нет значит нет", он считался радикальным. А в 1991 году, когда в Антиохийском колледже, крошечной школе гуманитарных наук в Огайо, была реализована идея подтвержденного согласия (получения устного разрешения — отчетливого и зачастую данного во время сексуального контакта), она считалась еще более радикальной. В 1993 году в вечерней музыкально-юмористической телепередаче “Saturday Night Live” этот случай стал темой для пародии, в которой шла речь о студентках, выбравших в качестве основного предмета "проблемы виктимизации" и ненавидящих секс. А в 2004 году комик Дейв Чаппелл (Dave Chappelle) все еще высмеивал идею "любовного контракта".
И все же к 2010-м годам те, кто единодушно предпочитали лозунг "нет значит нет", постепенно отказались от него и объединился вокруг "да значит да". В 2014 году в Калифорнии был принят закон с таким же названием. Эта фраза и сопровождающая ее идея "подтвержденного согласия" ясно давали понять, что отсутствие "нет" не означает согласия на что-либо, было необходимо еще и сказанное в соответствующий момент "да". Слово "да" в качестве условия в идеале должно было сделать акт дачи согласия осознанным, дающим право взаимодействием. Или, во всяком случае, такова была идея.
Совсем недавно специалисты в области сексуального просвещения перешли к "эмоционально окрашенной" формулировке согласия. Этот подход, который стал традиционным в университетских городках, позволяет провести различие между желаемым и нежелательным сексом и объединяет в себе как предоставление свободы действий, так и желание. Опять же, цель состоит в том, чтобы устранить двусмысленность, но это поднимает планку выше. Как говорит инфлюенсер Серена Керриган (Serena Kerrigan) своим 150 тысячам подписчиков в Инстаграме, в основном молодым женщинам в возрасте 20-30 лет, "если это не ,да, черт возьми’, то это ,нет, черт возьми’".
Но даже это более современное определение, похоже, не способствует особому уменьшению неудовлетворенности среди многих сексуально активных мужчин и женщин. У них множество таких же жалоб, и они так же растеряны. А что, если одна сторона надеется на совместное будущее, а другая — нет? Что считается отношениями и что такое "случайная связь", если двое понимают это по-разному? Если период фертильности у мужчин и женщин не совпадает, влияет ли это на разделение ролей? Где играют роль деньги или статус?
Даже полноценные варианты согласия — "подтвержденное", "эмоциональное" — имеют минимально возможный уровень в качестве рабочего предположения: "Получил/а ли я разрешение, чтобы мои действия не противоречили желанию этого человека?". Новые прилагательные часто воспринимаются как простое изменение правил, а не требование остановиться, когда ваш партнер говорит "нет", вам просто нужно заставить его правильно сказать "да".
Проблема со всем этим заключается в том, что согласие является юридическим критерием, а не этическим. Оно не говорит нам, как мы должны относиться друг к другу по мере продолжения взаимодействия. Оно не предлагает удачного плана действий на случай, если что-то пойдет не так. И оно говорит о том, что индивидуальных действий ("попросите согласия", "откровенно высказывайте свои мыли и желания", "будьте более решительны, говоря ,да’ или ,нет’") достаточно, чтобы предотвратить недоразумения и обиды, которые могут возникнуть во время физической близости.
Очень часто их просто недостаточно. И установление согласия в качестве высшей планки для любого контакта позволяет с успехом решать более сложные вопросы: было ли это согласие получено честно, может ли оно когда-либо полностью передать то, чего действительно хотят наши партнеры, в конечном счете, должны ли мы делать то, на что мы получили согласие.
Дополнительные разъяснения согласия — или все более технические срывы в его различных формах — не восстановят баланс, отсутствующий из-за неравенства возможностей, не объяснят близость или не научат нас заботиться о партнере. Если сделать условие согласия нашим единственным критерием хорошего секса, возникает вопрос о том, как поддерживать отношения, которые подтверждают нашу фундаментальную индивидуальность и человеческое достоинство.
И чрезмерная зависимость от согласия как единственного решения может на самом деле усугубить чувство дискомфорта, неудовлетворенности, которое испытывают многие люди: если вы играете по правилам, и все по-прежнему кажется ужасным, к какому выводу вы должны прийти?
Вынужденная изоляция в период пандемии, и попытки многих людей обойти ее, неожиданно пролили свет на близость, характерную для сегодняшнего времени. Огромное количество приложений для знакомств исказило наше представление о том, что приемлемо, а что нет, из-за того, что перспектива найти себе другую, лучшую пару просто исчезла.
Между тем, миллениалы и поколение Z являются первыми поколениями, вступившими в половую зрелость, имея свободный доступ к порнографии через интернет — зачастую более свободный доступ к подлинному половому воспитанию. К 2019 году на сайте Порнхаб (Pornhub), который был запущен всего лет десять назад, в среднем было 115 миллионов посещений в день, что почти эквивалентно совокупному населению Австралии, Канады, Нидерландов и Польши. Наиболее легкодоступный вид порнографии — агрессивный и жесткий, снятый с мужской точки зрения, где женщины существуют для того, чтобы доставлять мужчинам удовольствие, и не более того, — предусматривает действия (удушение, анальный секс и откровенное насилие), которые раньше были явлением более редким. Повсеместное распространение порнографии также означает, что все большее число женщин общается с мужчинами, помешанными на порнографии, которые либо игнорируют их желания, либо не понимают, как общаться с другими людьми, в отличие от аватара на экране.
Обратите внимание на то, что сказала мне на вечеринке 30-летняя Кейтлин (Kaitlin).
"Я встречаюсь с одним парнем, который мне очень нравится". Это была зима 2019 года — время до пандемии, когда неженатые и незамужние горожане еще толпились в переполненных квартирах, наталкиваясь друг на друга, жалуясь друг другу, давая друг другу советы и попивая дрянное пиво. "Но во время секса он меня душит"
Кейтлин (имя тоже изменено) не знала, стоит ли что-то говорить или даже можно ли считать это серьезной проблемой. В конце концов, подобные моменты бывали у многих ее друзей. И в этот момент она сказала "да".
Затем она попросила меня — совершенно незнакомого человека — рассказать ей, что она должна была чувствовать.
"Я имею в виду, что вы думаете? Это нормально?".
Моей первой мыслью было, что, конечно, это ненормально. Она чувствовала, что ее вынуждают делать то, чего она делать не хотела, и ей следовало быть честной со своим партнером и с самой собой. Ее дискомфорт был обоснованным. То, что она чувствовала необходимость попросить подтверждения у незнакомого человека, было тревожным — и печальным.
И все же я понимала ее нерешительность. В начале движения #MeToo многие комментаторы утверждали, что женщины должны просто научиться говорить "нет", отказываться от своего согласия и выходить из неудобных ситуаций. В этом есть доля правды. Но при этом казалось, что на женщин навесили еще один груз: быть блюстительницами правил и принципов, комфорт и безопасность которых основаны на адекватной уверенности в себе и самообладании даже в моменты максимальной уязвимости. А как быть тем из нас, кто не всегда абсолютно уверен в себе?
И если говорить о том, чтобы "занимать твердую позицию в отношении согласия", то уходит в сторону важнейший вопрос о том, какими должны быть наши стандарты. Есть некоторые формы сексуального поведения (среди них — неожиданный случай Кейтлин с удушением), которые придают элементы эротики дегуманизации и деградации, для которых вопрос должен заключаться не в том, согласны ли они на это, а в том, являются ли они вообще этически приемлемыми.
При этом слова "по обоюдному согласию двух взрослых людей" стали расхожей фразой, разговорным знаком уступки, указывающим на то, что все, что будет подробно описано дальше, может вызвать удивление, но остается вне критики. Это скрывает тот факт, что не все виды секса одинаковы. Некоторые ваианты хуже других. Тем не менее, склонность к принятию затрудняет это утверждение, даже если что-то кажется явно неправильным.
И когда мы действительно возражаем против определенного действия или практики, слов для выражения нашего несогласия нет. Поскольку мы сделали практически невозможным, чтобы что-либо, кроме несогласия, было неправильным, мы в конечном итоге формулируем проблемы в соответствии с этим преобладающим стандартом — мы говорим, что данное согласие было неправильным: оно не было устно подтвержденным или явно восторженным эмоциональным. Нет четкого способа поговорить о проблемах, лежащих в основе сексуальных действий, на совершение которых было дано согласие, чтобы "быть вежливым”, угодить назойливому партнеру или избежать чего-то худшего.
Это проблема с согласием: здесь многое упускается из виду. Секс без согласия — это всегда неправильно, точка. Но это не значит, что секс по обоюдному согласию всегда правильный. Даже секс, на который согласились оба партнера, может нанести вред отдельному человеку, его партнеру или обществу в целом.
Являясь обществом, мы склонны избегать объявления определенных видов поведения, которые изначально неправильны, или правильны, или не относятся ни к тем, ни к другим, но вызывают чувство неловкости. Акцент на согласии — возможно, случайно — позволяет нам уклоняться от сложных вопросов, касающихся морали, независимости и того, как должна выглядеть наша сексуальная культура.
Но эта формулировка с низкой планкой даже близко не охватывает сложностей, возникающих в наши дни во время свиданий и общения с партнером. И разница между тем, как молодые люди хотят, чтобы выглядел сексуальный ландшафт, и тем, что предлагает парадигма согласия, полностью отключает многих от секса, о чем свидетельствует падение показателей сексуальной активности, партнерства и брака (некоторые называют это "сексуальной рецессией"), которые недавно достигли 30-летнего минимума. Одна женщина сказала мне, что в возрасте 34 лет она "просто перестала думать, что отношения вообще возможны". Вместо того, чтобы расширить диапазон нашего счастья и удовлетворенности, освобождение, похоже, сузили его.
Какой должна быть более "высокая" этика?
Я встречала много рейчел и кейтлин, которых не устраивали наши нынешние модели сексуального поведения. И от мужчин я тоже слышала, что нынешняя культура им нравится меньше, чем можно было бы предположить.
Исходя из их опыта, принуждение сказать "да" больше похоже на принуждение не говорить "нет" — соответствовать стереотипу "бесчувственного бабника", который, как представляется, по-прежнему допускает низкая планка культуры согласия. Это давление, принуждение, по их словам, затрудняет выстраивание реальной связи, о которой многие из них мечтают. И в то же время отсутствие четких норм, помимо согласия, способствовало повышению уровня тревоги и неуверенности (вы знаете достаточно, чтобы не быть Харви Вайнштейном, но что, если вас в конечном итоге "отменят", как Уэста Элм Калеба?), из-за чего даже общение без особых претензий кажутся все более и более невозможными. Как сказал мне один психотерапевт: "Мужчины в возрасте 20-30 лет напуганы, и они много говорят об этом".
Я спрашивала многих из этих людей, как мог бы выглядеть более совершенный сексуальный мир. "Умение прислушиваться к человеку", — услышала я. "Бережное отношение и забота", — сказали они. "Взаимная ответственность" — заявили некоторые. Или, как грустно выразилась одна женщина: "Разве нельзя, чтобы мы просто любили друг друга один день?".
Этот вопрос указывает на то, что мне кажется хорошим ответом. Слово "любовь", как правило, вызывает в воображении цветы, шоколад, признания в вечной преданности. Но у этого термина более долгая и ценная история. Фома Аквинский (Thomas Aquinas), философ и теолог XIII века, назвал любовь "желанием добра другому". Он позаимствовал это определение у Аристотеля (Aristotle), который говорил о любви как о желании проявлять доброжелательность по отношению к другому не ради себя, а ради этого человека.
Желание добра означает достаточную заботу о другом человеке, чтобы подумать о том, как ваши действия (и их последствия) могут повлиять на него, а затем принять решение не действовать, если результат будет отрицательным. Это взаимная забота — думать о ком-то, а не о себе, а затем делать так, чтобы его чувства и переживания были такими же приятными, какие вы надеетесь испытать сами. Это желание взять на себя ответственность за развитие отношений, которые могут показаться двусмысленными, вместо того, чтобы использовать эту двусмысленность для оправдания отсутствия взаимопонимания по причине эгоизма.
На практике это означало бы, что мы должны думать неравенстве возможностей, которое обусловлено возрастом, полом, опытом, уровнем опьянения и ожиданиями преданности, особенно когда снимается одежда. Эта новая этика должна означать и признание того, что секс, скорее всего, будет чем-то другим и более существенным, чем мы хотим или ожидаем. Благодаря ей наша ответственность становится бескорыстной и искренней ставкой на то, что на самом деле является хорошим, и что может оказаться неуместным.
Есть много ситуаций, в которых партнер может согласиться на секс (с подтверждением, даже эмоционально, с энтузиазмом), но в которых секс все равно был бы с этической точки зрения неправильным. В целом, "желание другому добра" чаще всего реализуется в сдержанности — в бездействии, а не в действии. Это предполагает определенный уровень зрелости и знания себя со всех сторон: понимания того, что если мы не в состоянии справиться с вниманием и уважением такого уровня (в данный момент или в более широком смысле), нам, вероятно, не следует заниматься сексом. И, да, это может привести к уменьшению числа эпизодов случайного секса.
Это гораздо более высокий стандарт, чем согласие. Но согласие всегда было низкой планкой, нижним пределом — оно никогда не должно было быть пределом верхним.
Комментарии читателей:
Mindfulpath
Совсем не так. То, что нравится мне, … редко ценят мои партнеры. Я уже перестал просить об этом. Иногда то, что нравится им, это то, чего я тоже не могу сделать. Так что на самом деле ваша точка зрения довольно дилетантская.
R Middleton
Жаль, что она не процитировала какие-нибудь исследования. ее статья в основном основана на единичных случаях из жизни и ее собственном восприятии. Стало ли положение женщин хуже, чем было 10 лет назад? 20? Или лучше?
Greenbaumberg
Пока у мужчин и женщин (как правило) желания, ожидания и потребности в сексе очень разные, это будет продолжаться до тех пор, пока мы не достигнем точки, когда мы сможем обсуждать каждый, я имею в виду каждый аспект этого открыто и свободно. Мы и близко не подошли к этому.
Lauren K from VA
Да, нам нужно вести открытые разговоры о желаниях и потребностях. Но это звучит так, как будто спор одни и те же старух с Венеры и мужчин с Марса. Действительно ли мы настолько разные, убогие, неинтересные или предсказуемые? Основываясь на моих собственных отношениях, я бы сказала "нет". Мы с партнером постоянно нарушаем нормы, и, например, женщины, как правило, гораздо больше занимаются сексом с более высоким либидо, чем им приписывает общество!
Anne H from the bay
На самом ли деле у нас разные желания, ожидания и потребности от секса? По моему опыту, это не так, но каждому из нас приходится проделывать большую работу, снимая слои гендерных ожиданий относительно того, чего мы "должны" хотеть/ожидать от секса в зависимости от пола.
Charlemuppet
Какое тонкое обсуждение сексуального общения и полового акта. Я полностью не согласен с наиболее популярным комментарием (пока) о том, что автор, Кристин Эмба, "похоже, считает, что женщины не способны принимать собственные решения и выражать свои чувства мужчинам". Наоборот, Эмба выражает сожаление и описывает растерянность и смущение, которое испытывают женщины при занятии сексом, на который они дали согласие, задаваясь вопросом, выходят ли эти действия за рамки того, на что они согласились. В своей статье Эмба тактично хвалит этих женщин за то, что они размышляют о своем опыте, и делятся своими мыслями о том, что Секс с большой буквы может подразумевать действия, на которые не было дано согласие.
Mindfulpath
Мужчины не обсуждают все это перед тем, как затащить человека к себе в постель. Часто это бывает в пылу страсти, когда вся эта фигня начинает происходить очень быстро. Кто-то думает: "О-о-о, что происходит?", но уже слишком поздно, и тогда это становится неприятным или неоднозначным опытом. Переговоры и разговоры обо всех этих "можно" и "нельзя" могут испортить весь процесс.
Tuneful
Я выбрал ту же позицию. Сцена свидания с незнакомыми людьми похожа на джунгли. Так много людей говорили, что они чувствовали обиду, например, из-за того, что партнер внезапно прекратил отношения и исчез (сейчас, я думаю, это считается приемлемым) или нечестного и непорядочного поведения, в том числе после интимной близости. Я больше не хожу на "свидания". Если это произойдет сначала в качестве друзей, "по-дружески", или через кого-то, кого мы оба знаем, я мог бы чувствовать себя лучше в этом плане. Я полагаю, что никто никогда не умирал от перерыва, даже долгого.
JayinMD
Как правило, два человека не могут на 100% договориться о том, в какой ресторан пойти или что заказать. Это я так, к слову...
Second Chance Chance
Религиозные фанатики обычно советовали нам молиться до тех пор, пока не пройдет желание. Новая идея состоит в том, чтобы обсуждать до тех пор, пока не пройдет желание.
